– Нет… он проглотил… вещество.
– Эликсир? Или декокт? То есть люди специально…
Его перебил Йотун:
– Насколько нам известно, люди не создают чудовищ. Судя по твоим вопросам, версия Мальты тебя заинтересовала?
Фэйт сцепил пальцы. Они как будто двигались помимо его воли, сплетаясь в магические пассы.
– Действительно… версия безумная, но не лишена смысла.
Из-под стола он достал потертую сумку, расшитую узорами.
«Должно быть, работа одной из его жен», – быстро подумала я.
Из сумки тролль достал пухлую тетрадь и раскрыл на середине. Со страницы на меня смотрела лицо коменданта, несколько искаженное, но все же узнаваемое.
– Это человек… я восстановил внешность по тому, что осталось. Может быть, не слишком точно.
– Нет, очень похоже. Это комендант, – подтвердила я.
Фэйт кивнул и перелистнул страницу.
– А это то, что было внутри.
Я завороженно смотрела на рисунки.
– Внутри… в смысле внутренности? – уточнила я, хотя все было очевидно.
Хозяин питомника постучал длинным ногтем по одной из частей.
– Это сердце чудовища. Соответствует размеру тела. Оно должно было хорошо гнать его кровь. А это… – он опять постучал ногтем, демонстрируя, куда надо смотреть, – второе сердце. Гораздо меньшее, хилое, хлипкое, да еще и поврежденное заклинанием.
Он взглянул с укором на Йотуна, как будто говорил: неужели нельзя было поаккуратнее?
Мы ждали, пока он продолжит:
– Я пытался понять, зачем оно такое. Да еще и удивительно похожее на человеческое. Тем более шутка в том, что я обнаружил и другие органы, которые могли бы быть… человеческими. Они были обвиты сетью вен и сосудов, снабжались кровью. Ну, до того… как чудовище погибло.
– То есть Мальта права? – спросил Йотун.
– Не знаю, – ответил Фэйт. – Звучит уж больно странно. Чудовища – это чудовища. Они такие, какие есть. От златоглазов появляются златоглазы. Никогда они не превращались во что-то еще. Даже когда мы проводим улучшение какого-то создания. Новый упивец с усиленной броней остается упивцем, а скрестить златоглаза с упивцем не получится. Понятно, о чем я говорю?
Мы с Йотуном кивнули.
– Вот поэтому мне и интересно, что этот ваш комендант мог такого выпить, чтобы измениться. Да еще и так… сильно.
Мы с Йотуном переглянулись, и тролль сказал:
– Люди называют это «бездна».
* * *
Разговор затянулся до поздней ночи, но надо было возвращаться обратно в столицу. Фэйт проводил нас другим туманным путем, более быстрым, чем тот, которым мы пришли на встречу с ним, но от сильной магии у меня кружилась голова.
При этом я почти не чувствовала усталости.
В карете Йотун устроился на сидении рядом и достал вещицу, служившую закладом.
– Это теперь твое, – сказал он.
Вкладывая в мою ладонь выигрыш, его рука чуть сжала мою.
– Неужели ты рад моей победе? – полушутя спросила я, не в силах удержаться от улыбки.
– Да, – неожиданно серьезно ответил он.
Я подождала, когда он поделится поводами для радости, но Йотун предпочел оставить их при себе.
Меня охватила удивительная легкость, и я беззаботно рассмеялась.
– Давай, человек, упивайся победой над троллем, – сказал он с иронией в голосе и снова погладил мою руку.
– И все-таки чему же ты так рад? Что невероятная магия самого омерзительного свойства действительно существует?
Йотун чуть заметно качнул головой и усмехнулся.
– Это открывает просторы для веселья, – задумчиво протянул он. – Но мне приятно видеть твою улыбку. Хотя, что уж скрывать, выигрыш меня бы тоже порадовал.
– Ты хочешь меня поцеловать? – спросила я.
– Хочу, – просто ответил он.
Мой вопрос был расценен не как отдаленная возможность, а как приглашение.
Его пальцы коснулись моей щеки.
Прикосновение тролля было теплым и… естественным. Оно не было робким или, наоборот, грубым и… совершенно точно, не было неприятным, скорее наоборот.
Неторопливо Йотун очертил скулу, коснулся уголка губ. Он слегка придержал мой подбородок, придвигаясь ближе.
Его губы коснулись моих. Это определенно не был дружеский или шутливый поцелуй, равно как он не являлся демонстрацией власти тролля надо мной. Поцелуй не был рожден неконтролируемым желанием или злостью, он был медленный, изучающий… даже оценивающий, как для Йотуна, так и для меня. И я была удивлена той полноте чувств, которые он вызывал.
Тролль еще сильнее притянул меня к себе, сжимая в объятиях. Я уперлась ладонью в его грудь, кончиками пальцев чувствуя жар, идущий от его кожи. Мои удары сердца стали ударами его сердца, точно это было эхо.
Йотун перехватил мое запястье. С одной стороны, он не давал убрать руку, с другой, она больше не была помехой, чтобы мы еще теснее прижались друг к другу. Я была лишена возможности оттолкнуть его, но мне и не хотелось. И хоть какая-то часть меня понимала, что находиться в объятиях тролля неправильно, но если бы кольцо его рук сейчас исчезло, я была бы очень разочарована.
Его язык коснулся моих губ, словно пробуя вкус… а потом Йотун отстранился.
Мой глубокий вдох прозвучал разочарованно.
Колдун вновь поймал мой подбородок, не давая спрятать взгляд. Наши глаза встретились.
Если он скажет хоть слово или засмеется, то мое сердце просто остановится от стыда.
Я чувствовала, как сильно горят мои щеки и губы.
Но я выжила. Он промолчал.
Карета остановилась. Как ни в чем ни бывало, Йотун помог мне выйти, а потом довольно чопорно пожелал доброй ночи.
На несколько мгновений у меня возникло ощущение, что все это произошло не со мной, а с кем-то другим. И я была всего лишь сторонним наблюдателем. Но неопровержимое доказательство поцелуя я сжимала в ладони – затейливая троллья безделушка.
* * *
Уже лежа в постели, я задумалась о том, что мне следует предпринять. Я напряженно прислушалась к тишине дома. Должно быть, Йотун уже спал, а слуги еще не встали, чтобы приступить к своим ежедневным трудам. До этого момента где-то глубоко внутри жила уверенность, что мое пребывание в туманах – это лишь временно, но сейчас я начала понимать, что срок может затянуться.
Мадс с Калебом ввязались в интриги против Бальтазара Тоссы. Я понимала, что злиться на парней не имеет смысла, но тем не менее мне понадобилось несколько минут, чтобы совладать с собой. Темно-красная пелена гнева туманила взгляд. Сердце бешено стучало о ребра.
Я постаралась успокоить себя мыслью, что, возможно, их действия приведут к падению Бальтазара Тоссы или хотя бы пошатнут его абсолютную власть. И если им не удастся добиться справедливости, то, возможно, удастся отомстить.
Итак, я в королевстве туманов. Возможно, навсегда. Несмотря на весьма сложные обстоятельства, в которых я оказалась, выбор все-таки был…
Я сразу отмела варианты, о которых предупреждала наставница Атали. Я не собиралась умирать или лишаться разума.
Могла ли я рассчитывать на помощь Бьянки, если попаду к ведьмам? Сможем ли мы с ней поладить? Я задавалась этими вопросами уже не раз и не два. Может так получиться, что она вообще не захочет ничего слушать. На самом деле, коварные ведьмы во главе с королевой Орией казались мне все более непредсказуемыми. И хоть Белый замок был где-то рядом, я все равно не могла туда попасть.
Люк? Тень короля…
Я села в кровати, обхватила колени и покачала головой. Приберегу соглашение с ним на самый крайний случай.
Мой взгляд упал на контракт.
Йотун.
Его отношение ко мне было несколько двойственным. Я могла получить его покровительство, а также положение в тролльем обществе, выбрав извилистый путь, уготованный тролльим женщинам, обладающим магией. И он всячески давал понять, что желает видеть меня своей «яло эманта».
Я встала, взяла контракт, развернула его и сразу же обнаружила, что мне полагается ежемесячное содержание, семь обязательных нарядов на каждый из сезонов, а также напоминание о том, что за попытку сменить покровителя или применить магию к действующему меня ожидают кары, предусмотренные законом.
Обещание Йотуна дать мне голос…
Нет, конечно, он может не торопиться с его выполнением. И я слишком часто видела, как люди вольно обращаются со своим словом: захотел – дал, захотел – забрал.
Мне очень не хотелось разочаровываться.
Было еще кое-что… поцелуй.
Он все усложнил. Я же люблю Мадса, разве можно испытывать что-то подобное в объятиях другого? Ответа у меня не было. Мои чувства обманывали меня или я обманывалась сама.
Глава 35
Наутро Йотун сообщил, что мне надлежит нанести визит наложнице Дагней. Я удивилась.
Но он небрежно объяснил, что она поможет мне с голосом.
Чего не отнять, так это то, что если Йотун что-то решал, то не откладывал с исполнением. Еще больше меня поразило, что он, сославшись на занятость, отправил меня одну, приказав заложить карету и снабдив кошельком с монетами: «Твои деньги», – посчитал нужным уточнить тролль и сделал неопределенный жест рукой, который я расценила, как приглашение потратить свое содержание.
Я надела дневное платье изумрудного цвета, резко контрастирующее с красными камнями на ожерелье, и густую вуаль. Посчитав, что в любом случае мне не удастся поразить Дагней, я сделала довольно простую прическу. И я сомневалась в предложении Атали вызывать зависть у тролльчанок. Мне претила сама идея всеобщего внимания и ненависть других женщин.
В карете меня охватило чувство свободы, которая опьяняла, как глоток вина. Я ехала по тролльему городу и могла сделать что угодно… даже затеряться на извилистых улочках.
На этот раз вход в розовый дворец украшала арка из живых роз, а ступени были усыпаны нежными лепестками.
Слуга проводил меня в… спальню. Дагней была еще в шелковом халате, наброшенном поверх роскошного ночного одеяния. Тролльчанка лежала на огромном ложе, однако ее волосы были уложены в сложную прическу, а веки блестели от слоя золотой краски. На подносах был сервирован элегантный завтрак.