Как люди, причем всякие ведь шишки, ездят в «Победах» зимой? Холодина страшная. Дует из всех щелей, бензином воняет и страшная холодина… говорил уже. Печки ведь нет, как и подогрева сидений. У Федора Челенкова «мерин» был в той жизни. МЛ-350. Умная, заботящаяся о хозяине машина. И вот это. Еще ведь и роскошь «Победа» на сегодняшний день. Простой человек и не купит. Стахановым нужно стать.
Так, под стариковское брюзжание комсомольца, и доехали. Ничем ужин от прошлого не отличался, только вместо антрекотов была печень говяжья по-строгановски (почти), а вместо картошки гречка. Очень вкусно и порцию специально для Вовки огромную подали.
Наталья была в платье фланелевом и кофте. В доме было холодновато, на улице похолодало и в квартире тоже. Нет автоматики, поддерживающей одну температуру. На диване в гостиной, куда отправились пить чай, и где Вовка еще не был, сразу бросались в глаза три вещи. Дорогое немецкое пианино. Черное, с золотом надписи и отражениями света от лака, без единого пятнышка. Еще был саксофон, лежащий на диване. Маленький. Они ведь как-то разделяются, насколько Федор помнил? Это альт, должно быть? И на стене висела точно такая же гитара, что подарил военный Вовке в первый день его пребывания в этом мире, в больнице. Рука сама потянулась.
– Ты, Володя, играешь на гитаре? – заметила его жест мама Тоня, как про себя ее обозвал Вовка.
– Немного.
– Сыграй! – Наталья вскочила на кресло и потянулась за гитарой.
Ох, блин. Ослепнуть, что ли? Умеет создатель красивые ножки создавать.
Гитара была настроена. Кто-то играет? Чуть все равно поправив, Вовка перебрал струны, думая, что бы спеть. И тут хулиганская мысль пришла в его бестолковку. Он тронул струны и начал:
Лишь позавчера нас судьба свела,
А до этих пор где же ты была?
Разве ты прийти раньше не могла?
Где же ты была, ну где же ты была?
Сколько раз цвела летняя заря,
Сколько раз весна приходила зря!
В звездах за окном плыли вечера.
Где же ты была, ну где же ты была?!
Может, и не Дима Билан с «Лейся песнями», но ведь вещь-то для сорок восьмого года убойная.
Сколько дней потеряно!
Их вернуть нельзя!
Их вернуть нельзя!
Падала листва и метель мела.
Где же ты была?
Женщины плакали. Генералы тоже.
Глава девятая
Чтобы всегда здоровье было в норме,
Кипела жизнь, энергия в крови,
Ты должен быть всегда в спортивной форме,
В друзья ты спорт с собою позови.
У нас в районе созданы условья,
Для всех, кто хочет быть собою горд,
Богатым быть и силой, и любовью,
Ведь здесь любой ты можешь выбрать спорт.
Молотов Вячеслав Михайлович – министр иностранных дел СССР, посмотрел на Сталина и протянул двум стоящим в кабинете вождя мужчинам в «просторных» серых пиджаках бумагу.
Пиджаки были разные. У того, что помоложе, с зачесанными назад длинными волосами, что прикрывали намечающиеся залысины, он был в узкую полоску вертикальную. Звали хозяина полосато-мешковатого пиджака Николай Николаевич Романов, и был он председателем Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при СМ СССР. Молодой совсем. Всего тридцать пять лет. Только пару месяцев назад, уже будучи председателем комитета, сбросил с плеч другие погоны – секретаря ЦК ВЛКСМ по работе среди школьной молодежи и пионеров. Занимал Николай Николаевич этот пост уже третий год и решал (и небезуспешно) поставленную ему еще в 1945 году задачу – вывод советского спорта на международную арену. Одним из шагов в реализации этого плана было развитие в стране видов спорта, входящих в программу Олимпийских игр. Среди этих видов был и канадский хоккей, или хоккей с шайбой.
– Гдэ этот Санкт-Мориц? – Сталин не курил, просто пустую трубку держал в руках, изредка намереваясь ее в рот засунуть, но, не донеся до губ, одумывался. Пустая же.
– В Швейцарии, почти на границе с Италией, товарищ Сталин. Расположен на берегу одноименного озера. Там уже проводились олимпийские игры в 1928 году, – вытянулся Романов.
– Почему только хоккей этот? Сколько там видов спорта будет? – Сталин отложил трубку и ослабил пуговицу на кителе.
В кабинете было жарко. На улице, наконец, ударили настоящие морозы и не поскупились, ударили так ударили, а то всю осень слякоть стояла. Вот и натопили со всей дури.
– Девять видов спорта, товарищ Сталин, двадцать восемь стран участниц, – чуть замялся, но потом еще сильнее вытянулся и продолжил: – Из них шесть социалистических. Это Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехословакия и Югославия.
– Хм, – Сталин ткнул пальцем в бумагу. – Ви будете хоккей изучать, – он перевел взгляд на хозяина второго серого пиджака.
– Так точно, товарищ Сталин, – гаркнул от волнения на весь Кремль Сергей Александрович Савин – известный довоенный спортсмен, арбитр, в том числе и по канадскому хоккею.
– Чего кричишь? Думаешь, я глухой? – Сталин улыбнулся в желтые усы.
– Никак нет, товарищ Сталин, – на этот раз шепотом с перепугу, и очки тяжелые роговые сразу запотели. Снял их и сунул в карман.
– Так почему только хоккей? Пошлите специалистов по всем девяти видам спорта. Или нам у них нечему учиться? Всэх и так победим? А?
– Слушаюсь, товарищ Сталин! Отправим специалистов по всем видам спорта.
– Хорошо. Ви свободны, товарищи. Товарищ Молотов, подготовьте документы и справку по всэй делегации. Завтра. До свидания, товарищи.
На следующий день после матча «Динамо» с МВО ВВС двое из этой четверки сидели в кабинете Романова и пили чай. Только закончилось совещание по подведению итогов чемпионата мира по конькобежному спорту в Финляндии. С женщинами все было не просто хорошо, а очень хорошо, абсолютной чемпионкой мира стала Мария Исакова, а в десятке сильнейших всего одна иностранная спортсменка. С мужчинами было похуже. Но разговаривали Романов с Савиным не о конькобежцах, а о вчерашнем хоккейном матче, на котором они оба присутствовали. Василий Иосифович Сталин пригласил.
– Сергей Александрович, видел, какая форма была на вратаре динамовцев? – Романов с хрустом раскусил сушку.
– Не так, Николай Николаевич. Там еще на том нападающем, что за минуту три шайбы забросил, тоже необычная амуниция, словно рыцарь в доспехи закован. – Савин сушку сунул в горячий чай. Размочить. Половина зубов железные, половина болит.
– Точно. Интересно, а почему он вышел на пять минут, даже меньше, наверное, и больше не появлялся?
– Игру сделал, – усмехнулся Романов. – Так ты не знаешь этих двоих?
– Нет, Николай Николаевич. Первый раз вижу. Может, кого из другой команды взяли.
– Должно быть. Сергей Александрович, ты зайди завтра к Якушину, узнай, – Романов, пользуясь молодостью, разгрыз вторую сушку.
– Хорошо, только у них Чернышев тренер – Аркадий Иванович.
– Иваныч так Иваныч. А видел, как вратарь этот длинный шайбы ловит? Все узнай и про нападающего, и про вратаря. Хорошо?
– Сделаем, Николай Николаевич.
– Постойте. Сейчас в Управление промышленного снабжения при комитете нашем позвоню. Пусть Исаак Аронович с тобой прогуляется, если придумки полезные, то пусть оценит, сможем ли мы в промышленных масштабах это делать. Подожди. Чего-то туплю сегодня, заодно кого из Бюро изобретательства с собой захватите.
– Прямо думаете, что сразу патентовать придется? – размочил, наконец, сушку Савин.
– Почему нет, если это стране и хоккею на пользу, да и присмотритесь, нельзя ли это перенести на русский хоккей, вид хоть и не олимпийский, но народ пока у нас больше наш русский хоккей любит. А этот канадский, может, и не приживется, – хозяин кабинета чуть ослабил галстук.
– Думаю, наоборот будет, Николай Николаевич. Видели, что вчера на трибунах творилось. И потом Сталин и правительство дали четкое указание развивать олимпийские виды спорта, – Савин потянулся было за второй сушкой, но передумал, чая немного осталось, и он почти остыл.
– Да, есть сермяжная правда в твоих словах.
– Пойду я, Николай Николаевич, теперь самому не терпится на те доспехи рыцарские глянуть. Вы в управление позвоните, – Сергей Александрович одним глотком осушил стакан и поднялся.
– Выдвигайся, пока до них дойдешь, я уже и туда, и туда дозвонюсь, дам команду тебя сопроводить.
– До свидания.
– Если что дельное, сразу отзвонись.
Вовка проснулся и долго разглядывал доски нар над головой. Спешить было некуда. Тренировка молодежной секции «Динамо» в два часа дня, и до нее нет никаких срочных дел. Зарядку сделать? Надо, но ничего за десять минут не изменится. Поесть приготовить? Не долго, картошку можно пожарить.
Над ним никого не было. Не торчали, как обычно, ноги Третьякова, даже на пристройку к нарам не умещаясь. «Динамо», вся команда, вместе с Третьяковым уехала вчера вечерним поездом в Ленинград. Там у них на выезде две игры запланировано. Первая завтра с одноклубниками – «Динамо» (Ленинград). Вторая через день с «Дзержинцем». Обе не представляют ничего опасного и интересного, а потому Чернышев дал команду Вовке в поездку не собираться, а потренировать молодежку.
– Тебе же хочется свое звено иметь. Вот присмотрись и проверь ребят. В Ленинграде без тебя спокойней будет. И потом, как вернемся, у нас ведь матч со «Спартаком». Считай за второе место. Слушай, Фомин, а почему ты думаешь, что нам первого места в этом году не видать. Если выиграть обе игры у «Спартака» и одну оставшуюся у ЦДКА, то у нас одинаково очков будет, – играющий тренер ткнул пальцем в «шахматку» турнирной таблицы, что Вовка ему вчера и нарисовал в общаге.
– Там Бобров и Тарасов с Бабичем. А у нас все либо с похмелья, либо вообще пьяные утром приходят. Вся команда курит и никто толком не тренируется. Я ведь несколько раз вас просил отдать мне мою пятерку отдельно тренироваться. Аркадий Иванович, вы же видите, что если играть, как я с ними, то против этой тактики никто ничего противопоставить не может. Да, у нас очень хорошие скорости, все привыкли играть в русский хоккей на больших полях, да, у нас замечательное личное мастерство, и даже мышление у игроков на пятерку. Все ведь футболисты, там думать надо. Планировать свои действия. Остается малость, наладить командную игру, наладить взаимодействие нападающих с защитниками. Защитники должны при атаке поддерживать тройку нападения. Нужно научиться выстраивать квадрат при игре в меньшинстве…