Я шикнула на ее.
- Тавия и Тобин тоже идут с нами.
Хэлли выпучила глаза:
- Она, что его новая подружка?
- Нет, нет, она просто друг. Они думают, что это будет безопаснее, если мы поедем в дом отца. Мама тоже туда поедет, когда попадает в город.
Она нахмурилась, но согласилась.
Я наклонилась, чтобы прошептать ей на ухо:
- Ты должна держать это в секрете, Хэлли. Мы собираемся улизнуть. Нам нельзя уходить отсюда.
- Они будут в нас стрелять? - спросила Хэлли. Она всегда была той еще актрисой, но сейчас действительно было страшно.
Я покачала головой, делая вид, что не услышала беспокойство в ее голосе.
- Ни в коем случае, сумасшедшие брюки.
Хэлли рассмеялась и закатила глаза. Когда она отвернулась, я сглотнула.
Что если выстрелы, которые мы слышали, были от тех так называемых солдат стреляющих в людей, которые бродили там? Что делать, если они стреляли в маму? Я покачала головой, прогоняя эти мысли, прочь из головы.
Уже несколько человек охарактеризовали маму как «плохой парень». Никто и ничто не остановит ее, пока она не доберется до нас. Если она захочет, она найдет способ.
- Это одеяло, которое ты должна держать, - сказала я, протягивая плотно свернутое шерстяное одеяло.
- Я не хочу держать. Сама держи его, - поскулила Хэлли.
- Я держу другую и плюс твою руку.
Она поджала губы.
- Хэлли, это важно. Ты должна держать его, и ты не должна привлекать внимание.
Она наклонилась ко мне:
- Мне нужно в туалет.
Я вздохнула:
- Ты ходила.
- Я нервничаю, - призналась она.
Я поцеловала ее в лоб. - Я тоже. Мы пойдем, как только мы доберемся домой, к папе. Это не далеко, я обещаю.
- Но мне нужно, - снова повторила Хэлли, с отчаянием в голосе.
Я посмотрел на папу: - Мы пока не можем идти, - прошептала я ему.
- Что? Почему?
- Хэлли хочет пойти в туалет.
- Снова?
- Она нервничает, - объяснила я.
Он разочарованно вздохнул. - Своди ее. Торопитесь. Одна нога там, другая здесь.
Я потянула Хэлли.
- Туалет там, - указала она, сопротивляясь с каждым шагом.
- Там только один туалет, Хэлли, и там очередь. Мы выйдем на улицу.
- Что? Я не собираюсь писать на улице! - прошипела она.
Я заставила выйти ее за дверь и повела в темный угол двора. - Хэлли, - проворчал я, - Вот. Садись.
- Нет!
- У нас нет на это времени! - сказала я.
Наши голоса были не громче шепота. Мы всегда ругались достаточно тихо, чтобы никто не мог услышать нас.
Хэлли нахмурилась, поджала губы. - Это. Не. Несправедливо, - сказала она, расстегивая джинсы.
- Ты даже не знаешь, что это значит, - сказала я, раздраженно. Я обернулась и отвернулась, прошептав последнюю инструкцию. - Не мочись на свою обувь.
- Моя моча горячая. Я думаю, что у меня лихорадка.
- Просто на улице холодно. Поторопись.
- Что, если я заражена?
- Нет. Пойдем.
Хэлли собралась, и тогда я указала папе, что мы готовы. Папа должен был уйти первым, на случай если бы кто-то заметил, и затем мы пойдем за ним по двое.
Хэлли и я сделали вид, что разговариваем, пока папа шел вниз заборной линии, пробегая пальцами вдоль звеньев цепи. Для меня, его беспечность выглядела вынужденной, но кажется, никто не заметил. Я держала Хэлли, пока папа скользнул в пространство между двух больших ворот. Молодые боевики ранее закрыли ворота с ржавой толстой цепью.
Папа был атлетического сложения. Он был в футбольной команде. Сейчас он не был в лучшей форме, но он легко маневрировал под цепь на другую сторону. Хэлли просто обошла, но мне пришлось наклониться. Папа продолжал идти в сторону тени деревьев, и Хэлли схватила мою руку крепче.
Через несколько мгновений, я снова услышала звон цепи.
Папа прошел по улице в парке, и тогда он нырнул за большой ствол дерева. Когда Хэлли и я достигли его, он потянул нас в свою сторону.
- Чт... - начала я, но папа закрыл мне рот рукой.
Глаза Хэлли бегали между нами. Когда Тавия добралась до дерева с сыном на руках, папа убрал руку от моего рта, чтобы приложить палец к губам малыша.
Тавия моргнула.
- Вы можете успокоить его? - папа буквально выдыхал слова.
Тавия подняла брови.
-Что, если он боится? Может быть, он успокоится, если вы скажите ему? Я его мама. Нет ничего хуже, чем это, - прошептала она.
Папа склонил голову в направлении улицы на другую сторону оружейной. Полицейские собирались снаружи.
- Руки вверх! - приказал один.
- Стойте! - крикнул другой.
- Мы полицейские! Стойте, или мы будем стрелять!
Шум привлек внимание группы людей во дворе. Они подошли к западной ограде. Вопли также привлекли множество силуэтов, бродящих в темноте, их медленное передвижение было по-настоящему видно только между фонарями. Они двигались, как дети. Как скучающие школьники, идущие строем на экскурсию, на который никто не хотел идти, они переминались с ног на ноги в знак протеста. Конечно, они шли вперед к офицерам без страха.
Я смотрела достаточно фильмов с моей мамой, чтобы знать, на что я смотрела. - Они пришли с шоссе, не так ли? Они заражены, - сказала я, на самом деле не спрашивая.
- Последнее предупреждение! - приказал офицер.
- Пожалуйста, остановитесь! - умолял другой, он прицелился и поднял ружье.
Звуки сирен наполнили воздух, эхом отзываясь от каждого угла города.
- Бегите, - прошептала Тавия.
Я знала, что она говорила это людям в Оружейной.
- Там дети, папа. Маленькие дети.
- Тсс, - только и сказал он.
- Детей как Хэлли. Совсем малыши, - взмолилась я.
- Мы не можем им помочь, - сказал он.
Тавия взяла сына. - Нам нужно идти. Перед тем как ... - ее голос затих.
Я была рад, что она не произнесла эти слова перед Хэлли.
Один из полицейских выпустил предупредительный выстрел, но толпа захлестнула его, его крики заглушались, а затем они перешли к другим.
- Пошли! - папа отошел на один шаг, а затем остановился, дернув меня за рубашку. - Стойте! Давайте обойдем, - он сделал полукруг в воздухе, указывая на восток.
Тавия покачала головой. - Давайте просто отсюда пойдем!
Папа снова потянул меня за рубашку, и я, в свою очередь, потянула Хэлли.
- Смотрите, - сказал он, указывая на дорогу.
Несколько человек выбежали из двора, несмотря на стрельбу, и они бежали на юг вниз шестой улице. Сначала это была всего лишь горстка, а затем появилось больше людей.
- Пошли, Тавия, - прошипела я, когда в оружейной послышались крики.
- Что происходит? - воскликнула Хэлли.
Я провела рукой по ее губам, пока мы быстро шли по другой улице и вниз по небольшой дороге с маленькими домами. Собака залаяла и бросилась к папе, останавливаясь только тогда, когда цепь удержала его. После кратковременного перерыва, папа призвал нас продолжить.
Мы шли два квартала на восток и затем повернули на юг. Полиция по-прежнему стреляла, но крики и вопли утихли. Хэлли хныкала, но молчала. Тобин огляделся с широкими глазами и пальцем во рту, но он не проронил ни звука.
После того, как мы добрались до улицы, где жил папа, он поднял руку, и мы замерли. Человек склонился над животным с ошейником, которое было на цепи. Голова человека качалась вверх и вниз, дергалась с одной стороны на другую, когда он выдернул кусок плоти животного из кости.
Папа проложил палец к губам и сделал шаг назад. Я сделала то же самое, но Хэлли была позади меня, и не двинулась, я чуть не упала на нее.
- Дженна! - рявкнула она.
Голова мужчины откинулась, и он прополз несколько футов, прежде чем неловко встать на ноги.
Папа проглотил.
– Бежим, - сказал он, с неожиданно ровным голосом.
Тавия крепко прижала Тобина, повернулась на каблуках и побежала обратно, туда, откуда мы прибежали. Папа замыкал, но Тавия начала отставать. Папа побежал и взял Тобина у нее из рук, и, пыхтя, они бежали вместе.
Промелькнул свет, притягивая наше внимание. Папа остановился и потащил нас через улицу на крыльцо и прямо в открытую дверь.
В темной гостиной стоял старик с фонариком в руках, ему было где-то за шестьдесят, с короткой белой бородой и узкими глазами. Рядом с ним была женщина гораздо моложе, скорее всего, его дочь. Она была полной и с веснушками, ее красновато-коричневые волосы были в форме новогодней елки.
- Спасибо, Джерри, - поблагодарил папа, пытаясь отдышаться. Он отдал Тобина обратно Тавии. - Мне жаль, слышать про Марву.
Я просмотрела пыльные рамки на стенах. На всех фотографиях стояли три человека. Единственным человеком из фотографий, которого не было в комнате с нами, была женщина с вьющимися седыми короткими волосами - жена Джерри. Нельзя было сказать, сколько времени прошло с момента их последней семейной фотографии. У рыжей была одна и та же прическа в каждом фото с подростковых лет, и с тех пор изменился только цвет волос Джерри.
Хэлли прижалась ко мне, дрожа от холода. Я завернула ее в одно из одеял, которое мы взяли в Оружейной, а затем обняла руками.
- Ты встречал девочек? Это Дженна, - папа указал на меня, - а там маленькая Хэлли, - закончил он, опуская палец на Хэлли.
- Я встречал их в городе иногда, - сказал Джерри.
Папа посмотрел на нас и указал на своего друга. - Джерри ушел из флота. Он также отставной пожарный Андерсона.
- Это было задолго до тебя, Энди, - сказал Джерри. - Теперь я старый пердяй. Хотя никогда ни был так рад этому. Слышал, всех вызывают в Оружейную?
Папа опустил взгляд.
- Мы едва успели.
- Кто такая Марва? - спросила я.
Папа переминался с ног на ногу, сконфуженно улыбаясь Джерри. - Марва - его жена.
- Была моей женой, - сказал Джерри. – Она ушла из жизни из-за рака в прошлом году. Конечно, мы все скучаем по ней.
Даже дом выглядел, как будто скучал по Марве. В гостиной стояло два изношенных дивана и темно-зеленое кресло, повернутое спиной к кухне. Высокий длинный кухонный стол был покрыт кожаной скатертью, который выглядел старше, чем папа.