– Ваших рук дело? – спросил я весёлым тоном.
– Не помню. Может, и моих. Тут столько их было… И все истерики устраивают. Машины застрахованы ведь наверняка. Чего орать? Странные люди. Они же должны быть застрахованы по идее?..
В голосе уже прозвучала неуверенность.
– Наверное, да, – я старался продолжать миролюбивым тоном, – а кто не страховался, тот сам виноват. Я так считаю.
Девушка приободрилась.
– А главное, вы посмотрите, как они паркуются! Неужели нельзя было не вставать тут? Вот как его объехать?!
В этот момент мы как раз объезжали машину, причём разминувшись со встречной.
– Да вроде нормально он стоит, нет? – я встал на защиту Мерседеса. – Вдоль бордюра и в правильном месте…
– Ничего не нормально. Я когда выезжаю вот оттуда, всегда в него упираюсь. Я, кстати, заметила, мне направо труднее поворачивать, чем налево. А тут как раз направо, понимаете? Я бы не ставила тут машину, тут многие девушки ездят.
– Месяц на спорт попасть не могу. То одно, то другое.
Девушка в фиолетовом спортивном костюме Армани спешит в фитнес зал.
– Вчера хотела сходить. Думала: поем и сразу рвану. Ела, а потом просыпалась. Весь день проспала. Только ела и спала. Сегодня кровь из носу надо заниматься.
Мы подъехали к парковке, на которой было подозрительно пусто.
– А ваш фитнес сегодня работает? Выглядит подозрительно, ни одной машины.
– Типун вам на язык! Неужели выходной? Не уезжайте, пожалуйста, я проверю. Если закрыты, поедем обратно. Хотя, чего проверять, закрыты они. Поехали обратно. Или нет… Давайте в пиццерию заедем по дороге.
– Волки́, говорю им, вы чего своего бывшего вяжете, суки?! Мента вяжете! Я Чечню прошёл, говорю, пока вы тут, суки, пьяных по карманам!..
Я вёз разгорячённого пакса из ОВД «Ясенево». Того задержали накануне в лесу за мангал.
– Я вам, сучары, Моздок щас устрою. Кафе Минутка организую. Суки. С детьми был, так они прямо при детях забрали! Я, правда, послал их матом перед этим… Но браслеты зачем накидывать?
Я разглядывал бурлящего пассажира лет тридцати.
– На самом деле бывший?..
– Да нет, – он вдруг успокоился и начал говорить нормальным тоном, – сетку тянул им несколько лет назад, после института. Настраивал компьютеры. А как они проверят, бывший или не бывший? Короче, взял на понт, отпустили. Еду домой, надо снова за углями идти…
– Вот мой предыдущий муж был настоящим мужиком! Мог взять и сломать об колено любого, кто вякнет!
Дама лет шестидесяти рассказывала мне про предыдущего мужа-воина. Муж нынешний сидел тут же рядом с ней и слушал с кислой миной эти истории, судя по всему, уже не первый раз.
– Он погиб семнадцать лет назад, мой Лёшенька. Погиб как лев. Как тигр.
– Его пырнули ножом в пьяной драке на свадьбе, Марина, – нынешний муж наконец подал голос, тихий и уставший.
– Я знаю, не надо мне это постоянно напоминать!
Я молчал и никак не реагировал, тем более что монолог пассажирки уже превратился в диалог с мужем, справятся и без меня. Лишь бы без поножовщины.
– В день победы, когда мы вспоминаем настоящих мужиков… – продолжала дама, – ты пошёл бы на войну? Ты смог бы? Как мой дед смог бы?
– Твой дед был вертухаем, Марина. Ни на какую войну он не ходил. Он в Куйбышеве всю войну безбилетников в автобусах ловил. – всё так же тихо возражал муж.
Я прибавил газку. До Одинцова было ещё минут шесть по навигатору, но в этом месте на Можайке нет камер: можно поднажать и поскорее высадить пассажиров.
– Я обожаю смелые эксперименты, обожаю пробовать что-то новое, неожиданное, несочетаемое!..
– Попробуйте заказать по тарифу «эконом» где-нибудь в Шатуре… – начал было я.
– Да нет, я не об этом! Вы пробовали шашлык с мохито? Попробуйте! Свиной такой, знаете, классический. И запивайте мохито хорошим. Только со свежей мятой, с садовой, с настоящей. Знаете, как вкусно?.. Я всегда что-то новое пробую, а тут решилась на майских: мохито и шашлык. Это теперь моё любимое сочетание!
Я кивнул, давая понять, что теперь обязательно и сам попробую.
– Мяту, говорите, только свежую садовую?
– Обязательно! Только садовую, только свежую! Если рома не будет под рукой, можно и на водке делать, в принципе!..
– У меня хорошо получается водить. В аварии не попадаю. – выпускница МГУ хватстается успехами на ниве вождения. – Но постоянно путаю поворотники.
– Это как?..
– Хочу повернуть в одну сторону, а мигаю в другую. Мне даже иногда сигналят. Не могу запомнить, в какую сторону этот рычажок дёргать.
– Это же просто: в какую сторону руль будете крутить, туда и рычажок.
– Не поняла. Как это?
Мы ехали по пустому переулку рядом с Покровкой, и я стал включать то правый, то левый поворотник, имитируя в воздухе параллельный поворот руля.
– Мамочки! Это же так просто! Мне никто так не объяснял. Говорили «вверх-вниз», а я вечно путалась, когда вверх, а когда вниз. Я сегодня попробую сама. Куда руль – туда и рычажок. Так просто. Скажите, а вы вождению можете поучить? У меня трудности с заездом в гараж!..
– Погодите, я должна написать любимому, что всё в порядке.
Мы едем от Курского вокзала в Люберцы с девушкой, одетой во всё белое. Белой была сама девушка, оправа очков, огромная заколка в волосах и даже тяжёлый чемодан, который я еле закинул в багажник.
Было не совсем понятно, что имелось в виду под «погодите»: я занимался своими делами, управляя жёлтой Афродитой по широкому Садовому, девушка же занималась своими, издавая смешные звуки, будто йоркширский терьерчик спешит по паркету в сторону своей какательной пелёночки. Цок-цок-цок, стучали разукрашенные белым лаком ногти по экрану смартфона. То есть, мы не делали ничего, что могло помешать ей написать любимому, что всё в порядке.
На всякий случай я спросил:
– Нам нужно остановиться?
Девушка задумалась на несколько секунд и завертела головой:
– Нет, едем, не останавливайтесь, напишу на ходу. Можно только подвинуть сиденье посильнее?
Я потянулся к рычагу и отодвинул правое кресло до самого упора вперёд. Девушка в белых штанах закинула ногу на ногу.
– А сколько до Шереметьева из Люберец ехать?
– Смотря во сколько. И в какой терминал?
– Не знаю, во сколько. Любимый пишет, что взял нам тур на Сейшелы. Вы не в курсе, там сейчас не жарко?..
Выезжаю с пассажиркой с территории ЦМТ. Вставляю карточку в устройство шлагбаума – от винта: на табло надпись «карта не разрешена». Пробую ещё раза три, без толку.
Давлю кнопку «связь с оператором»:
– Здравствуйте, как ваши дела, у нас отличная погода и надпись «карта не разрешена», что это значит?
Вахтёр уставшим голосом отвечает:
– Значит, карта не разрешена, как я ещё вам могу это объяснить?..
Мы с пассажиркой синхронно вздыхаем, но я не сдаюсь и задаю следующий вопрос:
– А как выехать с вашей замечательной территории?
Вахтёр всё ещё уставшим голосом:
– Вставьте карту стрелкой…
Я перебиваю его:
– Я вставляю карту стрелкой, но на табло «карта не разрешена».
Вахтёр, обессилев от этой викторины, стонет:
– Попробуйте выезжать через те же ворота, через которые въезжали, – И бросает свою вахтёрскую трубку.
Оказалось, действительно, с территории ЦМТ необходимо выезжать именно через те ворота, через которые въезжал.
Мы снова тяжело вздыхаем с пассажиркой и выруливаем в сторону нужных ворот.
– Это ещё что, – произносит тихо она, – нас сейчас со всей России собрали здесь на конгресс, объявили, что средняя продолжительность жизни в стране 72 года. А к 2024, то есть, через пять лет, должна стать 77 лет.
– Что вы имеете в виду? За пять лет увеличить среднюю продолжительность жизни на пять лет?
– Именно так. Нам поставлена такая задача. Я не шучу.
– Кем, если не секрет?
– Вероникой Игоревной. Скворцовой.
Пассажирка снова тяжело вздохнула и продолжила тихим голосом:
– Понимаете… А в последующие пять лет, к 2029-му, нужно достичь показателя средней продолжительности жизни в 82 года.
Мы молча смотрели на похорошевшую вечернюю Москву на стремительно стареющих россиян, стоящих в пробке на набережной вокруг нас.
– Элементарно. Осуществимо, – заявил я неестественно бодрым голосом.
– И как бы вы взялись за это дело?.. В Кемерово, если не путаю, средняя продолжительность около 60 лет. Первое место в России по ВИЧ, по раковым заболеваниям… Но цель министр поставила. Мы в растерянности… А вы говорите – элементарно? Я вас слушаю, вдруг мне вам должность надо приготовить…
Я взял паузу, добился гробовой тишины в зале и начал излагать:
– Берёте тяжёлый бомбардировщик. Летите к Японии. Разбрасываете российские паспорта, пустые бланки. Пусть заполняют сами, в их закорючках не разобраться… Потом просто считаете, сколько сбросили паспортов, берёте калькулятор…
– Я поняла. Можете не продолжать. Идея отличная. Как говорит мой сын… Как же он говорит в таких ситуациях…
– «Ору»?
– Точно! Ору! Вы главное никому эту вашу идею не озвучивайте, а то нам министр может скорректировать задачу. Умоляю, ни-ко-му.
– Яшенька, повторим числа, – бабушка вещала поставленным контральто, внук же выглядел совершенно подавленным и уставшим: видимо, урок начался задолго до того, как я их посадил к себе.
– Ван, ту, сри…
– Яшенька, three, three, – старалась бабушка, – Через зубы, Яшенька, воздушно, three!..
– Сри, сри, – бубнил внук, глядя на беззаботно гуляющих прохожих.
– Three, three, через зубы, Яшенька, three! – мягко настаивала бабушка голосом Илоны Давыдовой, – как мы с тобой учили? Three, three!
– Сри, сри, сри-сри-сри, – срывался на галоп Яша, любуясь мальчишками с шарфами ЦСКА, кричащими что-то по дороге на стадион: – Сри-сри-сри…