– Поликлинику открыли новую, такую красивую, хорошую. Но записаться очень тяжело. А врачи отличные, все говорят. Меня дочь пыталась по интернету записать, но сказали, что надо приходить очень рано в регистратуру. Чтобы по интернету записывали. Она спросила про анализы, а меня отправили в парк. Видели, там анализы делают? Очень удобно. Мне семьдесят шесть уже. Мужа похоронила два года назад. Знаете, что сказали? Анализы вовремя мы не сдали тогда. Не успели. А сейчас идёшь в парк и сдаёшь. Дочь запишет в поликлинику, я схожу, я боюсь эту щитовидку. Но чтобы записаться, очень рано приходить надо в регистратуру, а она у меня работает. Нет, просто через компьютер пробовали. Звонили. По интернету только через регистратуру. Мы звонили много раз. Новая поликлиника. А район у нас старый. Много стариков. Не успевают они со всеми. Дочь в отпуск скоро уходит. Вот и запишет. Я уже и анализы все сдала.
Самые дисциплинированные пассажиры – корейцы и бортпроводницы. Даже не представляю себе, как бы выглядел заказ от корейской бортпроводницы, кстати…
Безупречно оформленный заказ (в комментариях – все необходимые инструкции для водителя: «заезд через шлагбаум со стороны улицы такой-то, вам заказан пропуск». Если останавливаемся по дороге в магазине, неизменно введён промежуточный адрес. Садятся по струночке, сами пристёгиваются, разговаривают вежливо, но дружелюбно, вопросы задают по существу, никогда не ноют и не костерят пассажиров, и вообще, чувствуется, что уважают свою работу. И чужую тоже.
Встречали ли вы небритую стюардессу? Ругающуюся, ноющую? Невнятно излагающую мысль или просьбу? Я не встречал.
Более того, все опрошенные мною не имеют ничего против слова «стюардесса», что бы ни утверждали интернеты на этот счёт.
Дифирамб профессии окончил.
– У вас тут кто-то воду забыл!
Пассажирка смотрит на бутылочку воды, стоящую в подлокотнике, с подозрением.
– Не волнуйтесь, никто не забыл. Это для пассажиров. Угощайтесь.
– Сколько она стоит?
– Она бесплатная, за неё не надо платить. Угощайтесь.
– Я поняла. Но она же чего-то стоит? Вы её сами покупаете?
– Ах вы об этом… Рублей по пятнадцать, вроде, в Ашане.
– Зачем вы её покупаете?
Так бывает, что тебе задают вопросы тоном… Вроде и без наезда, не грубые, но чувствуется какая-то агрессия надвигающаяся. И отвечать не хочется…
– Чтобы поставить в подлокотник для пассажира. Очевидно же.
Дама тяжело вздохнула и продолжила допрос.
– Но вам это зачем? Если за воду не платят, это только расходы.
Я отвечал всё ещё вежливым дружелюбным тоном:
– Чтобы пассажиру было комфортнее. Я для этого ещё музыку включаю приличную. Машину веду по возможности комфортно. А сами по себе расходы копеечные. И с лихвой покрываются чаевыми. Часть из которых, скорее всего, из-за воды.
Тут у дамы открылось второе дыхание. Так у игрока в «Морской бой» повышается тон и волнение, когда в ответ слышится «ранил».
– То есть, если я возьму воду, мне нужно будет оставить вам чаевые?!.
– Вовсе нет… – Я пытался вставить слово, но было уже поздно. Мой линкор был потоплен меткими запусками торпед.
– А потом, если я не оставлю чаевые, вы нажалуетесь на меня в Яндекс? – продолжала догадливая пассажирка.
Как говорится в анекдоте про американских женщин-полицейских, «если изнасилование неизбежно, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие».
Я расслабился и ответил:
– Да. Если не оставляют на чай, пишу жалобу.
Оставшуюся дорогу дама молчала, поджав губы. Выскочила молча, не попрощавшись и не поблагодарив. Я вышел из машины следом за ней и подошёл к багажнику. Надо было достать из упаковки ещё одну воду: подлокотник был пустой.
– Последнее время ездить в такси стало невозможно!
Я обожаю выслушивать жалобы от паксов на проблемы извоза. Потому почти всегда участливо интересуюсь подробностями.
– Что случилось? Марьину рощу с Марьино путают?
– Да нет! – Девушка, спешащая в офис класса А, явно подбирала слова, – Либо вообще молчат и как будто по-русски не понимают, либо начинают клеиться!
Я заткнулся. При таком нехитром выборе, учитывая то, что я по-русски понимаю нормально, надо было либо разрушать стереотип, либо… Еду, молчу.
– Почему, если сказать, что с бывшим рассталась, сразу начинают… Ну вы понимаете…
Я еле заметно кивнул, хотя и не понимал, зачем барышня раскрывает таксистам все карты?
– Одному даже единицу поставила!
Всего лишь одному, заметил я про себя, но вслух ничего не сказал.
– Мы ехали с девочками на стратсессию… Это, знаете, ну… Такая сессия стратегическая, когда собираются вместе…
– Я знаю, – перебил пассажирку, – читал одну статью про стратегию, ага…
– Я ненавижу эти стратсессии. Одно и то же говорят часами, а потом пьянка. На завтра уже никто ничего не помнит, что обсуждали. Ну и какой смысл?!
– Так что там таксист? Едете вы с девочками на стратсессию – и что?
– Да… – пассажирка махнула рукой и замолчала, мол, даже продолжать не хочется, – вы лучше расскажите, в такси нормально зарабатывают? Вот по-честному!
– Не могу я Катю на продажи ставить, не могу! Ничего она не знает, не надо мне рассказывать! Месяц назад её притёрли где-то в Подмосковье, погрузчиком, притёрли и скрылись. Она вызвала гаишников, те говорят: «Вы номер запомнили?», отвечает: «Да, запомнила, четыреста тридцать два», менты говорят: «А буквы какие?», она отвечает: «Эф два». Те: «Что эф два?!», а она им давай каталоги показывать с катерпиллером 432-м… Ковш, говорит, задний опционный, на треть кубометра, щас я по картотеке найду, кому мы такие продавали… Да нет же! Оказалось, когда нашли того киргиза, который смылся, что и модель четыреста двадцать восьмая, и ковш стандартный, на ноль двадцать четыре. Как я могу её на продажи ставить, скажите?
– Мне надо познакомить вас с моей женой.
Мы только отъехали с Покровки в сторону Шипиловской, я успел лишь глянуть на ходу предлагаемый маршрут и прикинуть, рискнуть ли проспектом Андропова, который стоит колом, но с выделенкой, как вдруг такое начало разговора.
Соображаю, что нужно отвечать в таких случаях. Не соглашаться же сразу…
– Одна моя добрая знакомая призналась как-то, что всю жизнь думала, будто свингеры – это те, кто танцует свинг…
Пакс расхохотался, потом резко прекратил и стал обстоятельно объяснять свой план:
– Нет, я не на это намекал. Вы просто припарковались так ловко, я видел. В один заход. И так же выехали быстро. Жена год уже водит машину, но парковаться не умеет совершенно. Мы ругаемся вечно на этот счёт, она мне не верит, что это можно делать быстро и при этом никого не задевая… Вы задеваете кого-то?
Я часто задеваю людей. Я злой на язык, я часто острю так, что люди не понимают юмора и обижаются. Коллег часто задеваю. Иногда намеренно, иногда – случайно… Но сейчас не об этом.
– Из меня плохой инструктор. Наверное, лучше попросить кого-то, кто занимается обучением?
Пассажир нахмурился.
– Да мы пробовали. Она на них орёт и ничему не учится. Нужен кто-то, кто не даст на себя наорать. Вы сможете?..
Теперь нахмурился я. Эти ролевые игры мне точно не подходят.
Я вежливо отказался.
– Why he did that?
Спереди сидит иностранный пассажир, на коленях компьютер, вокруг несколько мобильных телефонов: программист из Бельгии, тестирует карты. Мы с ним уже два часа нарезаем круги по столице, сравнивая работу карт басурманских с картами российскими.
Бельгиец совершенно не похож на бельгийца: двухметровый викинг, обросший как Валерий Леонтьев в свои лучшие годы, с кудрявой нечёсанной бородой, в нелепом свитере с замысловатым орнаментом. Я думал, что они все как Эркюль Пуаро…
Когда нас подрезал очередной, уже второй или третий по счёту, Мерседес (что было совершенно обычным делом для меня: мы находились в районе Рублёво-Успенского шоссе), викинг аккуратно поинтересовался на чистом английском языке: мол, он зачем так сделал?
Я взял долгую паузу. Вот как ему объяснить?.. Пожал равнодушно плечами:
– Imbecile.
Викинг удовлетворённо кивнул. Скорее всего, наши диагнозы совпали.
Потом он спросил, давно ли я живу в Москве. Я ответил, что давно, уже лет на 40 с лишним дольше, чем следовало. Викинг снова кивнул, как будто понимая, о чём я.
– Драки часто случаются? – упираясь головой в потолок, интересуется викинг.
– Нередко, – отвечаю ему, – могу организовать хоть сейчас.
– Нет, – тыкает в экран пальцем толщиной с мою руку. – Сначала работа…
На прощание бородатый программист продиктовал свой номер телефона и адрес:
– Заезжай, – говорит, – пива выпьем. У нас пиво очень вкусное. И шоколад.
Имейте в виду, у нас там есть свои люди.
Иногда, приехав на заказ, читаю комментарии и думаю: может, свалить, пока не началось?..
Что началось, спросите вы? Да всякое может начаться. Исключительно чистый салон… Ну допустим. Я недавно с мойки, там сделали основательный «комплекс», ну и в целом у меня в салоне достаточно опрятно. По меркам такси, с натяжкой, но пусть будет «исключительно чисто».
С запахами посторонними – сложнее. Что считать посторонним? Мой Фаренгейт – он посторонний или не посторонний?
Место в багажнике для двух-трёх чемоданов… Похоже, это какой-то универсальный комментарий, на все случаи жизни? Как человек может не знать, сколько у него чемоданов?!
Стою, жду, волнуюсь. Выхватил влажную салфетку, открыл пассажирскую заднюю дверь – порог чистый, идеально, но на всякий случай ещё прошёлся. Сбегать неспортивно. Принял заказ, так терпи, казак, атаманом уже вряд ли станешь… А вот и моя пассажирка.
Боковым зрением вижу, что вся в чём-то жутко модном, чёрном. Без чемоданов. Значит, да, универсальный комментарий. Уточняю адрес. Поехали.