Оставшиеся семь минут пути барышня молчала, обиженно поджав губы. Я поставил ей единицу.
На всякий случай.
– Прекрати реветь. Успокойся. Ничего страшного не произошло. Все девочки тебе с самого начала говорили, что с этим итальянцем что-то не то. Нет, мы просто чувствовали. Мы не знали. Да никто не думал, что он на самом деле румын.
– Брось курить, дура. От тебя несёт как от пепельницы. – Пассажирка наставническим тоном вещает в телефон. – И не забывай про эффект мерцания. Блузку, помнишь, ты мне показывала? Бежевую. Вот её и носи. Наклоняйся, наклоняйся. Подошла к столу – наклонилась. И следи за глазами. Эффект мерцания. Не ленись.
Самые разговорчивые пассажиры – командировочные.
Стоит забрать утром от гостиницы «Салют» кого-то в модном костюме, в туфлях с золотыми пряжками, с кожаным чемоданом Louise Vuitton, как сразу узнаёшь много нового.
1. Москва похорошела. Помню, в детстве, привозила меня тётка на ВДНХ, так это было ужасно. Не то что теперь.
2. Phantom огромен. Слишком. Я бы Phantom не купил. Wraith в самый раз. Но это семёрка BMW, а значит, нет смысла платить такие деньги. Bentley не предлагать, это VAG, точка.
3. Это Boney M? Кто? Оливер Читхэм? Я такое ещё на катушечной «Комете» в детстве слушал.
4. Почему москвички такие нервные? Ещё ничего не успел сделать, а уже смотрят как на маньяка.
5. Вы почему скорую не пропускаете? Не важно, что без сирены, надо пропускать.
6. Дорого в Москве квартиру снять?
7. У меня дочка песни Цоя наизусть знает.
8. А чем универмаг «Москва» отличается от универмага «Московский»?
9. Голосовать за новую конституцию буду обязательно. Мы делаем историю нашей страны.
10. Есть ли у вас чем почистить ботинки?
– А вы сможете подождать меня минут двадцать и отвезти обратно?
– Да, конечно. Это будет платное ожидание.
– Платное?! – Пассажирка взвизгнула так, будто я предложил ей что-то совершенно недостойное. – Вы же будете просто стоять и ничего не делать!
Я собрал волю в кулак и спокойным голосом ответил.
– Совершенно верно. Именно поэтому оно и будет платным.
– Нет уж, спасибо! – отрезала дама, дав понять, что мои уговоры ни к чему не приведут.
– Ничего себе, иллюминация!
Мы въехали на Тверскую, и пассажирка восторженно вздохнула.
– У нас в городе так не делают!
«Из Тамбова, наверное» – почему-то сказал про себя. Надо было что-то ответить и вслух, так что я небрежно спросил:
– В Женеве?
Не спрашивайте, почему. Не было никакой издёвки, не было желания задеть. Просто почему-то спросил про Женеву.
Девушка молчала секунды три. А потом ответила:
– Да, а откуда вы знаете?!
Тут пришлось удивляться мне. А потом объяснять, что я не знал, не пытался догадаться, а просто выпалил первое пришедшее в голову…
Следом я мог бы сказать ей, что эта иллюминация порядком надоела. Что выглядит она уродливо и аляписто. Что эти растущие в размерах из года в год «арки» – хочется подпилить лобзиком в критических местах, чтобы это чудо сложилось раз и навсегда. Что сегодня 29 февраля, в кои веки, и завтра москвичи проснутся со всем этим великолепием и начнётся отсчёт четвёртого месяца мерцания этих блевотных огней. Что году в 93-м из этого можно было бы сделать неплохую декорацию для выступления Киркорова в ночнушке, расшитой бисером.
Мог сказать. И зачем-то взял, и сказал.
Женевская девушка очень смеялась, а я бурлил всё сильнее, придумывая на ходу остроумные метафоры, выворачивая израненную душу.
300 ₽ чаевых, мои дорогие.
Может, думаю, в стендап податься?..
– Говорила же, надо было по Волоколамке! – У пассажирки начинается лёгкая истерика в пробке на Звенигородском шоссе.
В подобных ситуациях возражать – опасно. Но я люблю риск и потому возражаю.
– Вы же сами потребовали ехать по Звенигородке, а не по Волоколамке, как рисовал навигатор.
Сейчас сдетонирует, чувствую.
– Да у меня встреча без десяти девять, понимаете? Важная!
Я понимал. Именно важная встреча была весомым аргументом минут 30 назад, чтобы мы изменили маршрут.
– Сделайте что-нибудь!
Я выключил ближний свет, а потом снова его включил. Что ещё я мог сделать?
Вероятность схлопотать единицу и жалобу от пассажира – абсолютная. Терять уже всё равно было нечего.
– Знаете, я лучше эту шаверму жрать буду, чем устрицы, например!
Десять минут назад мы ещё стояли в забегаловке и с недовольными лицами жевали невнятную курицу, залитую чем-то вроде майонеза и кетчупа, в лаваше (я – в обычном, а мужчина в сырном, судя по странному цвету), затем я вышел и сел в Афродиту, включил таксометр и немедленно получил заказ с подачей в 20 метров. Пассажиром оказался тот самый, с сырным лавашом, человек.
У нас уже была тема для разговора, с неё и начали: шаверма, она же шаурма. Я традиционно пожаловался на невыразительный вкус и необходимость пресекать укладку капусты внутрь, пакс согласился, но сделал замечание про устриц.
– С устрицами проще: не хочешь – не ешь.
– У меня жена гурман. Таскает меня всюду. Приучает.
Мы оба тяжело вздохнули.
– Главное, ей же тоже не нравится! – продолжил жаловаться пассажир. – Но говорит, надо. У неё на работе все едят. И ещё все специалисты по вину. Атласы всякие покупают. Дегустации устраивают.
– Плотные, жирные ножки?
– Что?! А, да, точно. Ножки. А на даче однажды собрались, я самогон достал, все нарезались и были счастливы. Я им говорю: вот где нотки чернослива! Вот, где аромат пряности! Шашлык свиной сделал такой, что все стонали.
Мне было жаль мужика. Гнёт необходимости изображать гурманство – это очень трагично. Я решил его подбодрить:
– А я люблю клинские сосиски. С кетчупом Хайнц.
– Оптимальное сочетание! – горячо поддержал пассажир, – Только надо брать не молочные, а обычные!
– Никита Юрьевич?
– Да, здравствуйте.
– Мы с вами ехали в пятницу с Большой Дмитровки в Фили. Помните?
– Э-э… Наверное, да.
– Мой сын у вас не выронил телефон случайно?
– Вряд ли. Ничего не находил, ни я, ни пассажиры.
– Айфон на шестнадцать гигабайт.
– Увы, нет.
– Седьмой. Серебристый.
– Вообще не было никаких телефонов.
– Там ещё экран с трещиной и спайдермен на заставке.
– Нет, говорю же, не было вообще никаких забытых вещей, особенно телефонов со спайдерменом.
– Это очень странно. Последний раз видели его именно в вашей машине!
– Тем не менее. Сожалею. Попробуйте его поискать через локатор, хотя, с пятницы он уже наверняка разрядился… Но заблокируйте его, по крайней мере…
– Локатор работает странно. Как будто он дома.
– Может быть, он и есть дома? Тем более, включённый… Как будто на зарядке стоит. Вы на него звонить пробовали?
– Точно! На зарядке! Вот же, на кухне! Стёпа! Вот твой телефон! Бестолочь! Я тебе говорила, проверь дома…
– Не за что! – прорычал я в уже умолкнувший аппарат.
– Володь, привет! Какие планы на завтра? Сильно занят? А отменить можешь? Хочу тебя на выставку позвать. На мою. Нет, не персональная. Но много хороших художников. Имён не помню. Но все хорошие. Выставка «Диалог с искусством». Почему сразу «хуйня», ты же даже не видел… С искусством. Да, диалог. Или об искусстве. Я не помню. Какая разница? Приходи в пять. Я буду. Стоять рядом с картинами. Ты не все видел. Я же ещё писал… Жанры разные. Не у меня, у художников. Хорошие. Не помню. Ты будешь завтра или нет?! В каком Витебске?! Иди ты в жопу, Володя!
Заказ из подмосковного муравейника в самый центр столицы, в клуб Козлова.
Всю подачу фантазировал: кого повезу? Наверное, басиста. Поместится ли контрабас в салон Афродиты? Поместится. У него нет шансов не поместиться. Я даже в крошечном Ситроене возил басиста с контрабасом.
Вдруг это будет Игорь Иванушкин? Или Сергей Хутас?
Почему так рано едет? Саундчек?
Надо будет спросить, что он думает о последней пластинке Кристиана МакБрайда. Мне она заходит как-то тяжеловато.
Подал машину. Стою, волнуюсь. Вокруг никого с инструментом не видать… А вдруг саксофонист?
К машине подошёл человек, похожий на бизнесмена из Минеральных вод.
Он и был бизнесменом. Из Минеральных вод. Попросил включить Вику Цыганову. Расстроился, что не получится. Уточнил, будем ли мы проезжать магазин, где можно купить тюльпанов. Включил на мобиле какой-то кавказский рэп.
Я даже пару раз невзначай, конечно, попал правыми колёсами в ямы (дороги за МКАДом ужасные), поиск цветочного магазина саботировал, а высадил пакса у пешеходного на Маросейке, метрах в 40 от входа в клуб, нарушая стандарты сервиса…
– Эрнст, ворюга, всё никак не успокоится. Какой фильм не включишь – продюсер Эрнст. Я сразу такие фильмы переключаю. Уж лучше Соловьёва… Там, конечно, одно и то же, Украина эта… Задолбало, но смотреть можно. А ещё про насекомых канал есть интересный. Исторический факт, правда за достоверность не ручаюсь: советские биологи вывели таких насекомых, они под Сталинградом у австрийских танков всю проводку пожрали, представляете? Раньше учёные были… А теперь? Одни светские львицы. Учат матерей трёх детей… Вы Малахова смотрите? А зря. Посмотрите. Вот где пиздец. Ты подними трёх детей сначала, а потом учи! Я сразу такое выключаю. Или засыпаю. После шестидесяти стал засыпать у телевизора. А в кровати не сплю. В шестьдесят что-то щёлкнуло – и перед ящиком засыпаю. Ничего досмотреть до конца не могу. Советские учёные не зря же говорили: пенсионный возраст это шестьдесят. А про муравьёв видели? Как они листочки вырезают и тащат. Больше своего веса тащат. Откуда у них силы? Мышц же нет. Вы что насчёт Путина считаете? Пусть правит, это моё мнение. Он как муравей, понимаете? Тащит больше своего веса. А вы фильм смотрели про Ржев? Зря. Посмотрите. Очень достоверно.