Только когда я уложила Магнуса в свою постель, мне пришло на ум, что все это время меня ничуть не беспокоила его нагота. Я даже не помнила, как он при этом выглядел. Наверное, это благодаря привычке всю жизнь ухаживать за Джембером. Когда люди нуждаются в тебе, для стыда не остается места.
Кстати говоря, о Джембере… Боже мой, нет. Мытье Магнуса заняло больше времени, чем я ожидала. Я очень надеялась, что Джембер сумел благополучно подняться. Но больше всего – что он не уехал. Я не слышала топота копыт, хотя его мог заглушить звук льющейся воды.
Я бросилась вниз по лестнице, но внезапно остановилась посередине.
Джембер сидел на пороге, привалившись к дверному косяку: наполовину на уличной жаре, наполовину в ледяном холоде замка. Он снял протез, и теперь тот лежал на полу рядом с ним. Сделав глубокий вдох, я как можно небрежнее прошла оставшиеся ступени.
– Ты все еще здесь? – спросила я, приблизившись к нему. Тон моего голоса не выдал моей радости. – Ты же ясно дал понять, что не хочешь иметь ничего общего с этим местом.
– На меня упала лошадь. – Он кивнул на колено: мягкую, покрытую синяками и болезненную на вид кожу обдавал морозный воздух. – Прежде чем пристегивать протез, нужно притупить боль.
Я взглянула на свои пальцы – те, что порезала во время стычки с Сабой. Что бы она ни положила под повязку в тот день, боли я не чувствовала, а шрамы уже побелели. Разумеется, они никуда не денутся… Но, думаю, я к этому привыкла.
– Здесь есть лекарства.
– Только не для моей ноги, – возразил он, прислонившись затылком к деревянной доске.
– Все лучше, чем ничего. Я спрошу Сабу…
– Нет.
– Она всего лишь переживала за Магнуса. В этот раз не будет такого враждебного приема.
– Я не хочу снова с ней встречаться.
– Почему? Чего ты боишься?
– Не лезь не в свое дело, девчонка, – сверкнул он глазами. – Я уйду через несколько минут…
– Ты уже здесь. Просто поговори с ней. – Джембер поднял с земли протез, и я шагнула назад, чтобы он не смог меня им ударить. – Скажи ей то, чего не сумел сказать в письме.
Не обращая на меня внимания, он с содроганием приставил протез к ноге.
Мой желудок сжался от гнева… или от голода. Я не ела со вчерашнего вечера, а жизнь в этом доме успела приучить меня к регулярным трапезам.
– Ты ведь знаешь: она любит тебя. – Я наступила ногой на деревянную конечность и немного перенесла на нее вес тела. – Одному Богу известно почему.
– Сломаешь протез – убью.
– Значит, не хочешь признавать, – сказала я, раздраженно всплеснув руками. – Ты слишком бессердечен, чтобы заботиться о ком-то, кроме себя самого, не так ли? Многие люди воспитывают своих детей, потому что любят их. Я даже не твоя, так какая тебе с этого была выгода?
Джембер потянул за протез, чтобы я потеряла равновесие, и мне пришлось отступить назад. Он схватился за стену, чтобы встать.
– Возможно, ты умел любить, – продолжила я с горечью, – до того, как Сглаз забрал у тебя душу. Возможно, ты любил Сабу. Но любви больше нет, потому что теперь ты не знаешь, как любить. От тебя осталась лишь оболочка из горечи и гнева.
Джембер скривился от боли и, наградив меня хмурым взглядом, оттолкнулся от стены.
– Андромеда…
– Но кто должен злиться, так это я! – С этими словами я выхватила нож и приставила острие к его животу, прежде чем он мог приблизиться еще на шаг. Джембер замер на месте. – Ты, жалкий старик, взял к себе пятилетнюю девчонку, чтобы погубить ее вместе с собой.
Повисло тягостное молчание. Затем он пошевелился. Мне даже не нужно было двигаться с места. От кончика ножа на его рубашке начало расползаться маленькое красное пятнышко.
– Ты была несчастна в детстве? – наконец спросил он.
Ответить коротко?.. Нет. И этот ответ меня не удивлял. У нас бывали хорошие времена. А когда было плохо, я просто делала все, что могла.
Однако с моих губ слетели другие слова:
– Ты был жесток ко мне.
– Я жесток не по натуре… Если от этого тебе станет легче.
– Не станет.
Последовавшая тишина напоминала кончик иглы, медленно вонзавшийся мне под кожу.
– Ты была милой маленькой девочкой. Все время хотела объятий и поцелуев, даже когда мы были еще чужими друг другу. Знаешь, каких мучений мне стоило избавить тебя от этой привычки?
У меня задрожала рука. Пятно крови становилось шире, растекаясь вниз и по сторонам, словно жуткое увеличительное стекло.
– Тогда зачем ты это сделал?
– Ну, во-первых, обниматься с незнакомцами – неправильный принцип выживания.
В его словах был смысл, но я не собиралась этого признавать. Только не сейчас, когда мне нужно было его признание в неправоте.
– Если это единственное объяснение, то оно недостаточно убедительное.
– Ты знаешь причину, Анди.
– Я хочу услышать ее от тебя.
Джембер сцепил пальцы за головой и, сделав глубокий вдох, на мгновение уставился в потолок. Потом выругался и вновь посмотрел на меня.
– Потому что это больно, вот почему. Каждый легкий поцелуй и касание носа были сродни новой ране под кожей. Любить так, как ты, больно, Анди. Именно поэтому я избавил тебя от этой привычки, а вместе с ней от других, которые сделали бы тебя слабой в нашем обществе. Чтобы ты могла выжить во внешнем мире… А я – рядом с тобой.
Я покосилась на нож в своей дрожащей руке, слезы застилали мне глаза.
– Тогда почему ты просто не отдал меня тому, кто мог бы подарить мне любовь?
– Никому не нужен лишний рот. Да и я неоднократно пытался сдать тебя в приют. Но ты всякий раз сбегала и возвращалась ко мне.
– Ничего этого не помню. – Я рассмеялась, несмотря на подступающие слезы. – Какой же глупой я была.
– Нет, ты просто хотела выжить. Знакомый черт лучше незнакомого. – Он опустил взгляд на нож, а потом снова перевел на меня. – Кстати, хотел сообщить, что я решил помочь тебе избавиться от гиены.
Моя рука с ножом беспомощно упала.
– Хочешь сказать, что остаешься?
– Думаешь, после того, как воспитывал тебя четырнадцать лет, я позволю тебе умереть?
– Я думаю, сначала ты позволишь мне приблизиться к смерти и только потом спасешь меня. – Это была шутка, но никто из нас не смеялся. Наверное, из-за того, что мы оба знали, что это правда. Такое было в порядке вещей. – И ты прав. Знакомый черт лучше. – Я убрала нож и усмехнулась, но лишь потому, что почувствовала себя увереннее. – Идем, сатана, поставим твою лошадь в конюшню.
– Верно подметила, потому что следующие несколько дней я проведу в аду, – ответил Джембер, при этом уголок его рта слегка дернулся вверх. – Архиепископ с ума сойдет.
Тут мое внимание привлек скрип лестницы; я обернулась и увидела Сабу, прижимающую к себе сложенное шерстяное одеяло. Даже воздух вокруг Джембера замер, когда она приблизилась к нам.
Джембер сложил руки на груди. Он явно не обрадовался Сабе. Как можно было не радоваться встрече с ней? Даже я испытывала это, хотя мы знакомы совсем недавно.
– Саба, – поприветствовал он.
Она с робкой улыбкой кивнула в ответ.
Он тут же устремил взгляд в пол. Откашлялся.
– Вряд ли нам есть что сказать друг другу. Я здесь только для того, чтобы помочь Анди.
Саба закусила губу, а потом развернула одеяло и набросила ему на плечи.
– Мне оно не нужно, – грозно возразил он. Я уже собралась отчитать его за упрямство, но Саба опередила меня. Она плотно запахнула на нем одеяло и сжала его в кулак на груди, словно угрожая. Только тогда Джембер взглянул на нее – на мгновение они встретились глазами.
Между ними возникло ощущение… близости. Это был всего лишь взгляд. Ничего больше. Но я чувствовала себя так, будто вторглась в спальню во время первой брачной ночи молодоженов.
– Ты совершенно не изменилась, – пробормотал он. Его рука в перчатке поднялась и задержалась у ее подбородка. – Господи… Почему я позволил этому случиться с тобой?
Саба скользнула руками вверх по одеялу, к его шее, и мне захотелось мысленно крикнуть ей: «Стой!» Потому что Джембер, как я и ожидала, резко отпрянул от ее прикосновения.
В ту же секунду возникшая связь и это чувство близости исчезли.
Казалось, Саба вот-вот заплачет, но, чтобы он этого не видел, она пронеслась мимо него и бросилась к двери.
– Ты хочешь переставить лошадь? – спросил он, кинувшись за ней. – Я сам могу это сделать.
Она развернулась на песке и, щелкнув пальцами, указала на него.
– По-моему, показывать пальцем неприлично…
В ответ она, закатив глаза, с легкостью перенесла его за порог одной рукой и захлопнула за собой дверь.
Не в силах сдержаться, я разразилась смехом.
– Никогда не видела, чтобы кто-то мог так лихо расправиться с тобой.
– Заткнись, Анди, – рявкнул Джембер, швырнув в меня одеяло, потому что ничего другого просто не было под рукой.
Я поймала его, свернула в рулон и снова бросила ему.
– Я чувствую между вами связь. Ты точно не хочешь еще раз попытать удачу?
На мгновение Джембер замолчал, снова кутаясь в одеяло.
– Где я могу это снять? – спросил он, глядя на свою ногу.
– Хм… – Мне пришлось подавить вздох разочарования, чтобы собраться с мыслями. – Дальше по коридору, первая большая комната. Это игровая, там есть диваны.
Он кивнул и зашагал в указанном направлении.
Я же вздохнула и вернулась наверх проведать Магнуса. Тот мирно спал. Я завидовала ему. Пусть это и грех, но все же.
Лежа поверх одеяла, я принялась наблюдать за тем, как он спит. Когда он проснется, то ничего не вспомнит. Ни криков, ни вкуса крови. Ни страха, ни хаоса. Он будет все тем же странно очаровательным Магнусом, а я… меня будут терзать призраки. Я позволила разорвать человека на куски. Возможно, я никак не могла этому помешать, но все равно воспринимала произошедшее глубже шрама на своем лице. И это Магнус считал себя чудовищем? Он, во всяком случае, не осознавал, что делает. И это не он причинял боль.
А вот я, напротив…