Я почувствовала его пальцы на своих губах, и волна чувств накрыла меня с головой.
– Открой глаза, – неожиданно попросил Кэйд с тем же напором и той же уверенностью, которые раньше были присущи ему. – Мне нужно, чтобы ты меня видела.
Я послушалась и не запротестовала, когда он притянул меня к себе. Я таяла в его объятиях. Мои руки обвились вокруг него, а потом и мои ноги, когда он посадил меня к себе на колени. Наши тела прижались друг к другу, и тогда Кэйд меня поцеловал. Когда встретились наши губы, прошлое, будущее перестали иметь значение. Были только мы, только это мгновение.
Раздался стук в дверь, и я отстранилась, быстро вскочила и нервно провела пальцами по волосам, где секунду назад были его руки.
Кэйд открыл дверь. Это была доктор Брэнсон.
– Как приятно снова видеть вас, Кэйд, – сказала она. – Я надеюсь, что в ближайшее время вы больше от нас не уйдете.
Он кивнул, потом посмотрел на меня.
– Здравствуйте, я просто… помогала Кэйду успокоиться.
– Разумеется, – врач вышла в коридор, – не буду вам мешать, но мне хотелось бы позже провести с Кэйдом несколько тестов.
Когда невролог ушла, мы стояли и молчали. Я чувствовала себя виноватой и испуганной. Как бы сильно мне ни хотелось вернуться к нему, продолжить с того места, на котором мы остановились, выплеснуть на него всю ту любовь, которую я все еще испытывала к нему, я понимала, что это неправильно. Я выхожу замуж за Райана.
– Прости. – Я нарушила ледяное молчание. Воздух вокруг нас потрескивал, словно зимнее озеро в солнечный день. – Нам не стоило этого делать.
Кэйд смущенно посмотрел на меня, но потом кивнул.
Я сделала шаг к двери.
– Ты могла бы… остаться, – сказал он.
В его голосе было желание, и мне отчаянно хотелось броситься к нему, заполнить пустоту в сердце его любовью, той самой любовью, которую когда-то он с такой щедростью дарил мне. Но я не могла.
– Я должна идти. Я…
Кэйд сел и уставился в окно.
– Пожалуйста, не обижайся, – попросила я. – Это не значит, что я не хочу. Но я просто… не могу.
Он сидел и молчал, когда я повернула ручку двери.
– Я приеду навестить тебя завтра во второй половине дня. Обещаю.
Когда я ехала домой, позвонил Райан.
– Привет. – Мой голос звучал устало и безразлично, как будто после отъезда из Мексики я прожила три жизни. На сердце лежала тяжесть вины.
– Ты нашла своего пропавшего бродягу?
Тон Райана сразу вызвал у меня раздражение, но я понимала, что у меня нет на это права.
– Да, я нашла его и отвезла обратно в Харборвью, – ответила я.
– Хорошо, – сказал Райан. – Я думал было вернуться домой сегодня, но отель не возместит убытки, поэтому мне придется остаться здесь и наслаждаться солнцем.
Дождь барабанил по ветровому стеклу машины. Вокруг все было серым: свет, облака, тротуары. Мир был унылым и печальным.
– Все в порядке, оставайся.
– Я люблю тебя, – продолжал Райан. – Я не всегда тебя понимаю, но люблю.
– Я тоже тебя люблю. – Меня терзали слова, слетевшие с губ. Они эхом звучали в моем сердце, когда я уже нажала на кнопку «отбой».
Я крепче вцепилась в руль и заплакала.
Глава 26
16 декабря 2008 года
– Отклики на твои статьи продолжают бить все рекорды, – объявила Джен утром в офисе. – Отличная тема для редакционной страницы.
Я вздохнула, думая о том, что проекты Райана относительно реконструкции площади Пионеров близки к завершению.
– Возможно, нам стоит на этом остановиться. В конце концов, я представила историю с точки зрения обеих сторон. Высказались и защитники бездомных, и девелоперы.
Джен покачала головой.
– Одной статьи не хватает. – Глаза редактора впились в меня. Я знала, что она права. – Когда ты дашь мне ее прочитать?
Я отлично понимала, о чем она говорит. Статья о Кэйде. Она продвинулась, но до завершения было еще далеко.
– Скоро, – ответила я, переводя взгляд на наше с Райаном фото в рамке, стоявшее на столе.
– Праздник в честь твоей помолвки в эту субботу, верно?
Я кивнула.
– Постараюсь прийти, хотя бы ненадолго, – пообещала Джен.
Я улыбнулась.
– Кайли, ты не обязана делать то, что тебе не хочется.
– Я собираюсь выйти замуж за Райана, Джен, – сказала я. – Я выйду за него, и ты придешь на десятую, двадцатую и пятидесятую годовщины нашей свадьбы.
Я повернулась к двери, чтобы не видеть выражения ее лица.
За ланчем я встретилась с Трэйси, потом планировала поехать навестить Кэйда. Она рассказала мне о мужчине по имени Трент, с которым только начала встречаться.
– Мне все в нем нравится, – призналась она, – за исключением имени.
Я не сумела удержаться от смеха:
– Чем тебе не угодил Трент?
– Всем, – ответила Трэйси. – Тренты никогда ни на что не годятся. Они либо невыносимо скучные с ровненькой челкой на лбу – тип бухгалтера, – либо оказываются поклонниками тяжелого металлического рока и выглядят соответственно.
Я улыбнулась:
– Судя по всему, ты нашла лучшего в мире Трента.
– Вот именно, – воскликнула Трэйси. – Ему самое место в Зале славы Трентов. Он умный, веселый, и у него есть яхта. А еще мы отлично подходим друг к другу с точки зрения астрологии.
– Счастлива за тебя. – Моя улыбка стала еще шире. – Ты приведешь его на праздник в честь нашей помолвки с Райаном в субботу?
– Да. Ты с ним познакомишься. Не поверишь, но я добилась выходного! То есть мне не пришлось никого убивать ради этого, хотя я могла бы.
Я хмыкнула:
– Меньшего я от своей лучшей подруги и не ожидала.
Я рассказала ей о Кэйде все, за исключением того, что произошло накануне в его квартире.
– Похоже, Райан с этим смирился, – констатировала Трэйси. – Хороший он парень, всегда такой понимающий.
– Верно. Знаешь, Кэйд вспомнил, что был на лодке.
– Он в этом уверен?
– Не знаю, – сказала я. – Его врач говорит, что воспоминания могут возвращаться, но детали не всегда соответствуют действительности.
– Это так, – согласилась Трэйси. – У меня однажды была пациентка с амнезией. У нее была такая же неустойчивая память, как у Кэйда, судя по словам врачей. Она настаивала на том, что одно событие, явно из детства, произошло на ее сорок третий день рождения.
– Память к ней вернулась? – спросила я, страшась услышать ответ.
– У нее был потрясающий муж. Он вспоминал вместе с ней все события из ее жизни, пока она не заполнила этот пробел в памяти.
– У нас это не получится, – ответила я. – Я не была с Кэйдом в тот вечер. Но если он не помнит того, что с ним случилось, кто-то помнит обязательно. Я попытаюсь сложить вместе все фрагменты головоломки.
Я нашла Кэйда в общем зале здания центра. Он играл в шахматы с другим пациентом. Когда я подошла, он поднял голову и улыбнулся, увидев меня.
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет, – ответил он.
Я сидела рядом с ним, пока он не закончил игру и не выиграл.
– Отлично.
Другой пациент, пожилой мужчина, встал и ушел.
– Забавно, как такие вещи возвращаются, – заметил Кэйд.
– Ты делаешь удивительные успехи.
Он улыбнулся.
– Я вот о чем подумала, – продолжала я. – Рождество уже близко, тебе нужна елка.
Лицо Кэйда просветлело:
– Поедешь со мной, чтобы выбрать деревце?
– Поеду.
Предупредив о том, что я забираю Кэйда, мы дошли до машины и отправились на елочный базар на Капитолийском холме. Возле входа стоял надувной снеговик.
– Как тебе вот эта? – Я показала Кэйду маленькую елочку в дальнем углу.
Он внимательно осмотрел ее, потом кивнул. Вокруг нас толпились семьи и пары. Маленькая девочка с белокурыми хвостиками в розовых резиновых сапожках бегала между рядами рождественских елок.
– Грейс! – шутливо окликнул ее отец. – Я тебя вижу!
Услышав имя, Кэйд посмотрел на меня. Он вспомнил, как вспомнила и я. По моим рукам поползли мурашки.
Я заплатила за елку, и продавец предложил привязать ее к крыше машины, но Кэйд протянул руку к деревцу.
– Я этим займусь, – сказал он.
Я смотрела, как он поднимает елку и привязывает ее к багажнику на крыше. Он был не таким сильным, как раньше, но решимости ему было не занимать. Я смотрела и сияла от гордости, когда его руки ловко завязали веревку.
– Этой малышке лучше не падать, – сказал он со смехом и повернулся ко мне. – Согласна?
Но я не думала о дереве. Мне было все равно, оно могло упасть на обочину. Для меня был важен лишь мужчина, стоявший передо мной: у меня на глазах недуг спадал с него, словно панцирь.
– Может, ее еще раз привязать к багажнику? – спросил Кэйд. От рождественской иллюминации его глаза сверкали, и я усилием воли остановила слезы, готовые хлынуть из моих глаз.
– Нет, – ответила я, – все идеально. Ты все сделал очень хорошо.
Мы доехали до ближайшего магазина, нашли отдел рождественских украшений, и я набила тележку моими любимыми разноцветными гирляндами, коробками с красными и серебристыми украшениями, не забыв про подставку для елки. Повинуясь порыву, я взяла еще и пакет серебристой мишуры.
– Веселого Рождества, – пожелал продавец на кассе, протягивая мне сдачу. По пути к выходу я опустила ее в красное ведерко Армии спасения.
Вернувшись в центр, мы донесли елку и украшения сначала до лифта, а потом внесли в квартиру. Кэйд поставил деревце в подставку, а я возилась с радиоприемником, который принесла ему несколько недель назад. Качество звука было, разумеется, не то, что у стереосистемы Кэйда, звучанием которой он когда-то наслаждался, но все же это была музыка. И это было хорошо.
При звуке голоса Бинга Кросби, певшего White Christmas[43], я остановила поиски. Кэйд установил елочку у окна, и мы вместе распутали гирлянду из лампочек и распределили ее на ветках. Потом повесили украшения и завершили елочный наряд мишурой.