Центр Золотой Орды находился, как и у хазар, в Нижнем Поволжье со столицей в Сарае, поэтому большинство крупных городов строилось именно там, хотя монголы по приказу хана возводили города и на Северном Кавказе, в Крыму, в Молдавии. Все они были без оборонительных стен. Стены не разрешалось строить потому, что ханы боялись проявления малейшей самостоятельности со стороны пестрого по этническому составу немонгольского населения.
Большинство золотоордынских городов было выстроено на пустынных берегах рек. Однако, взяв какой-либо крупный город, стоявший на удобном для них месте, монголы не разрушали его дотла, а приказывали только срыть стены и затем налаживали в нем жизнь такую же, как и в новых городах. Правда, если у новых городов основная функция была административная, то у старых она оставалась прежней. Так, захватив портовые торговые города Крыма, монголы через них установили торговые связи с Передней Азией и Европой, и население этих городов продолжало свою торгово-ремесленную деятельность под новой властью.
Внутри Золотой Орды шел процесс слияния этнических общностей. Об этом свидетельствует известный рассказ ал-Омари о Дешт-и-Кипчак, в котором он пишет, что татары и монголы смешались с кипчаками, «и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кипчаками, как будто они одного рода, оттого, что монголы (и татары) поселились на землю кипчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в их земле».
Золотая Орда, как и Хазарский каганат, просуществовала сравнительно недолго — всего около 200 лет. За этот период не успела окончательно сложиться самостоятельная культура государства, не сложился и единый народ. Орда пала сначала под ударами Тимура, затем — русских войск. Интересно, что и Хазарский каганат кончил свою жизнь под копытами коней печенегов и после них — русских дружин Святослава.
При наступившем после разгрома упадке из Орды выделилось несколько разноэтнических ханств: Крымское (XIV в.), Казанское и Сибирское, Ногайская Орда (первая половина XV в.), Астраханское (вторая половина XV в.), и, наконец, в центральных областях Золотой Орды осталась так называемая Большая Орда. Экономика этих ханств была различной. Крымское и Казанское ханства были фактически земледельческими и земледельческо-торговыми государствами, Астраханское и Большая Орда — полукочевыми, а в Сибирском ханстве и Ногайской Орде господствовала вторая стадия кочевания. Хотя силы разрозненных ханств были уже не те, что в период золотоордынского расцвета, все они продолжали грабительскую политику по отношению к соседям. Однако они уже не имели целью сбор регулярной подати, это были набеги на пограничье, весьма напоминавшие набеги половцев на русские княжества в XII в.
Ханства, образовавшиеся на территории Золотой Орды, не стали крупными государствами, подобными каганатам, на которые распалась когда-то Тюркская империя. У них не хватило сил на восстановление разоренной армиями Тимура экономики и на борьбу с соседней все более усиливавшейся Московской Русью. В отличие от близившихся к упадку во времена Хазарского каганата Ирана и Византии это было молодое, с каждым годом набирающее силу государство, начавшее активную и победоносную борьбу сначала с Золотой Ордой, а затем с ее преемниками. В результате все они, а также пришедшие в XVI в. из монгольских степей ойраты (калмыки) вошли в состав России. При этом ханства, в которых преобладала вторая стадия кочевания, легко присоединились к России. Для ведения планомерного скотоводческо-кочевого хозяйства им необходим был союз с земледельцами, так как развитые феодальные отношения требовали комплексной земледельческо-кочевнической экономики, а перейти к земледелию в засушливых калмыцких и нижневолжских степях было невозможно.
Глава XТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ ФЕОДАЛЬНОЙ ДЕРЕВНИ
В итоге рассмотрения истории всех регионов Европы становится очевидным, что в период развитого феодализма экономическая и социально-политическая жизнь общества сильно усложнилась. Одним из главных факторов этого усложнения, чем дальше, тем больше становилось взаимодействие двух основных сфер феодальной экономики — сельского хозяйства и ремесленно-торговой деятельности, деревни и города как центра товарно-денежных отношений. Взаимодействие между ними носило противоречивый характер, ибо в рамках единой феодальной системы город и деревня на всем протяжении ее существования составляли своеобразное единство противоположностей: основой сельского производства оставалась земельная собственность и труд зависимых крестьян, основу городского хозяйства — товарное производство ремесленников и торговля. Их объединяли феодально-корпоративный характер собственности, мелкий характер производства, наличие различных форм внеэкономического принуждения и то, что с момента возникновения городов между ними и феодальной деревней существовали взаимно необходимые товарно-денежные связи, возраставшие от XI к XV в.
Развитие в феодальном обществе товарно-денежных отношений вело к складыванию внешнего и внутреннего рынков. Если внешний рынок лишь в некоторых регионах и странах активно втягивал в свою орбиту деревню (в Англии XII—XIV вв., в Юго-Западной Франции, южных областях Пиренейского полуострова тех же столетий, позднее — в XV в. — в Заэльбской Германии, Польше, Венгрии), то местные рынки вокруг даже небольших городов не только в Западной и Юго-Западной Европе, но и в других регионах, включая Северо-Восточную Русь, охватывали более или менее густой сетью товарно-денежных отношений близлежащие сельские местности.
Во всех регионах Европы, как мы видели, в рыночные связи втягивалось и господское, и крестьянское хозяйство, а это изменяло, хотя и по-разному, способы эксплуатации крестьянства и формы феодальной ренты. Развитие товарно-денежных отношений в деревне повсеместно ускоряло расслоение крестьянства рост в его среде, с одной стороны, массы малоземельных и совсем безнадельных бедняков, с другой — зажиточной крестьянской верхушки. Бедняки подрабатывали или каким-либо ремеслом, или (в XIII—XV вв.) батрачили у феодалов и богатых соседей и в большом числе, особенно в XII—XIII вв., бежали в города в поисках заработка и личной свободы. Уходили туда и зажиточные крестьяне в поисках личной свободы и возможности вложить накопленные в сельском хозяйстве средства в более прибыльные сферы городского ремесла или оптовой торговли.
В странах с высоким уровнем развития городов (Италия, Южная Франция, Нидерланды, Византия), а также в особо крупных городах на Руси (Киев, Новгород, Псков) феодалы-вотчинники также охотно переселялись в города, имели там свои дома, подворья, а иногда и лавки, сбывали продукцию своих вотчин, составляя часть городской верхушки — патрициата. В XIV—XV вв. во многих регионах шел и обратный процесс: представители городской верхушки, а иногда и средние слои горожан обзаводились в окрестностях города земельными владениями, нередко в виде настоящих феодальных вотчин, продукцию которых они сбывали на городском рынке. В качестве феодальных землевладельцев они часто разными путями становились членами дворянского сословия. Таким образом, возникновение и развитие товарно-денежных отношений и городов повсеместно усиливало миграционные процессы и усложняло социальную стратификацию общества.
Другой общей чертой воздействия товарно-денежных отношений на деревню было во всех регионах Европы возрастание феодальной эксплуатации крестьянства, хотя и в разных формах. Города с их высокоразвитым ремеслом, дальней торговлей, концентрацией денежных богатств и роскоши способствовали росту потребностей феодалов, их стремлению к более блистательному и утонченному образу жизни, который требовал все новых и новых средств, главным источником которых была феодальная рента. И представители господствующего класса всеми доступными им способами старались повысить ее размеры, изъять у крестьян все большую долю их избыточного продукта. При этом, однако, они тратили основную часть получаемых ими доходов не на расширение и укрепление своего домениального хозяйства, но главным образом на непроизводительные расходы, на потребление; обычно не соизмеряя свои доходы и расходы, они часто оказывались в долгах, которые пытались покрывать тоже за счет крестьянской ренты.
Вместе с тем товарно-денежные отношения воздействовали на деревню по-разному в различных регионах и странах. Это своеобразие определялось некоторыми главными факторами: общим числом городов в стране, наличием или отсутствием там значительного числа крупных городов — центров международной торговли или абсолютным преобладанием мелких полуаграрных городов. От характера городского развития в стране зависели различия в соотношении там внешней и внутренней торговли, а от этого и различная роль феодалов и крестьян как поставщиков сельскохозяйственных товаров на рынках. В тех странах, где общий тон городской жизни задавали крупные центры ремесла, рассчитанного на экспорт и международную, часто транзитную, торговлю (Северная и Средняя Италия, Южная Франция, Южная Испания, Нидерланды, города Рейнской области, Византия), феодалы, хотя и вели в XI—XIII вв. часто даже довольно крупную оптовую торговлю сельскохозяйственными товарами, но в основном не за счет домениального хозяйства, а за счет натуральной ренты зависимых крестьян. В XIV—XV вв. по мере дальнейшего развития товарно-денежных отношений натуральные оброки коммутировались в денежные, которые в эти столетия уже преобладали во Франции, Нидерландах, западных областях Германии, в Византии. Исключение составляла Италия, где особая насыщенность страны крупными городами и поликультурное земледелие создавали постоянную нехватку продовольствия в городах. Это обусловливало длительное сохранение здесь натуральной ренты и даже ее преобладание над денежной. В тех странах, где наблюдалось в этот более поздний период свертывание домениального хозяйства феодалов и смены барщины натуральным, а позднее часто денежным оброком, шел прогрессивный процесс освобождения крестьян от личной зависимости, превращения их в наследственных держателей. Наряду с этим там широко распространялась в конце XIII—XV вв. крестьянская аренда, чаще всего краткосрочная, издольная (в частности, половничество). Такая аренда являлась уже полуфеодальной, полукапиталистической формой аграрных отношений (например, меццадрия в Северной и Средней Италии), но на практике часто приобретала застойный характер и служила консервации феодальной эксплуатации крестьян и даже ее увеличению, особенно в XIV—XV вв.