Превращение на Руси христианства в господствующую идеологию приводило к тому, что выступления против существующего строя, как и на Западе и в Византии принимали форму ересей, антицерковных движений.
Наиболее важным среди таких выступлений XIV в. была ересь стригольников, возникшая в середине столетия среди демократических слоев горожан в Новгороде и получившая также развитие во Пскове в первой половине XV в. Это было рационалистическое учение, направленное против государственной церкви как организации культа. Стригольники отрицали церковную иерархию, принятую систему поставления священнослужителей, роль священников как посредников между богом и человеком, выступали против церковных таинств. Господствующей феодальной церкви они стремились противопоставить демократическую общность христиан, не владевших собственностью и возглавляемую учителями, авторитетными для верующих не своим положением, а своим примером. Таким образом, это была попытка заменить феодальную церковь далекой от реальности организацией, в которой воплощались бы раннехристианские идеалы, что было опасно и для самой церкви, и для тесно связанного с ней государства. В 1375 г. в Новгороде еретики были публично казнены, но это не смогло прекратить существование ереси, и в борьбу с ней включились московский митрополит и константинопольский патриарх.
Христианство, значительно глубже проникнув в сознание людей в XIII—XIV вв., чем это было ранее, получило новые возможности и для своего развития на Руси. В пору ордынского ига, когда возникли условия, затрудняющие традиционное общение Руси с другими европейскими странами, с которыми она была прежде тесно связана, важнейшей сферой общения с европейским миром оказалось христианство в форме православия. К одному и тому же культурному кругу, объединенному по этому принципу, естественному для средневековья, принадлежали наряду с разделенными между несколькими государствами русскими землями также Византия, славянские страны на Балканском полуострове, Валахия, Молдавия, Грузия. В этих условиях христианские литература, искусство, философия, распространительницей которых была прежде всего церковь, составляли важный компонент идеологической и культурной жизни Руси, способствовавший ее связям с другими государствами, и дававший возможность культурного обмена между ними. Другим источником культурных импульсов в пору такого изолированного существования Руси было наследие Древней Руси с ее высокой культурой и разносторонними связями: обращение к древнерусской культуре, литературе, искусству, архитектуре, летописанию, к древнерусскому христианству также помогало сохранять сознание единства с европейскими странами.
Политическое усиление Московского великого княжества, определенную роль в котором сыграла и митрополия, привело в XV в. к новому этапу во взаимоотношениях между русской (Киевской по названию, Московской по местопребыванию) митрополией и традиционным восточнохристианским центром в Константинополе. Акту автокефалии и конституированию самостоятельной церковной организации на Руси способствовали также церковно-политические события первой половины XV в. Это было, во-первых, поставление в 1415 г. в Киеве на митрополию Григория Цамблака собором епископов Литовского Великого княжества по настоянию великого князя Витовта вопреки патриархии и при живом «митрополите Киевском и всея Руси» Фотии, что явилось важным прецедентом такого рода акций. Во-вторых, это Флорентийская уния 1439 г., заключенная Константинополем с Римом, являвшаяся результатом длительных переговоров, церковной и политической борьбы. Посредством унии папство надеялось осуществить свои многовековые притязания, распространить свое влияние — на Восток — в Византию и славянские земли. Константинополь прежде всего рассчитывал получить помощь в борьбе с турками. Принятие унии было обставлено с большой пышностью и изображалось церковной пропагандой как очередной шаг к объединению христианского мира. Однако народы, большинство духовенства и государственная власть и Византии и Руси решительно отвергли унию, усмотрев в ней предательство патриотических чувств и своих интересов. Киевского митрополита Исидора, участвовавшего в заключении унии, по прибытии с собора заточили в тюрьму и осудили как вероотступника и изменника. После падения Константинополя русская церковь приобрела полную самостоятельность, постепенно превратившись в центр православия.
В средние века христианство не только санкционировало феодальный строй. Оно было политической доктриной, идеологическим и этическим регулятором средневекового общества, формой его сознания и самосознания, основой его духовной жизни и культурной общности европейского мира. Как ни в один иной исторический период, в то время его организация — церковь претендовала на то, чтобы быть мистическим единством всех верующих, объединять все классы общества. Ее учение становилось точкой отсчета для разрешения социальных противоречий. Господствующие и угнетенные классы вырабатывали несхожие определения содержания общепринятого учения, считая истинной именно свою интерпретацию. Вместе с тем, провозглашая «равенство во Христе», церковь в реальной жизни исключала всякие притязания на подлинное равенство, демагогически используя равенство всех перед богом для оправдания «естественности» действительного неравенства, классового, социального и всякого иного.
Церковь создает религиозное учение с внешне универсалистскими характеристиками. В его границах идеи господствующего класса постоянно видоизменяются и расширяются с тем, чтобы иметь возможность ассимилировать какие-то элементы народного сознания, которые таким образом оказываются оторванными от своей собственной системы и подчинены чуждой. Со своей синтезирующей идеей божественного воплощения и страдания ради спасения всех людей христианство становится основой как для богословских исканий (народного или официального толка), так и для возникновения различных ересей, сохраняя тем самым свою действенно-массовую направленность. Не случайно и все выраженные в общей форме нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, все революционные — социальные и политические — доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси.
Народная религия, с одной стороны, противостояла официальному христианству, его изощренным богословским структурам, предназначенным интеллектуальной элите, образованным людям того времени, а с другой — постоянно питала ортодоксальную идеологию, порождая необходимость ее корректировки. Образный строй, знаковая система и символизм средневекового христианства также во многом базировались на специфике образности народного сознания.
Исходя из этого, история средневекового христианства не может быть сведена исключительно к истории церкви и ее официальной доктрины, но включает и специфику народной религии, отражающей взгляды трудящихся масс, а шире — различных слоев мирян, а также еретических движений.
Часть четвертаяКУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ
Культура европейского средневековья[16] охватывает более чем двенадцативековой отрезок трудного, сложного, изобиловавшего взлетами и падениями пути, пройденного обществом в эпоху феодализма[17]. Она — часть общемирового культурного процесса того времени, несущая в себе его основные типологические черты. Но как подлинная культура она обладает и глубоко индивидуальным обликом, складывающимся из множества общих и особенных черт духовной, творческой жизни создавших ее народов, сливающихся в те великие и мощные проявления, которые составили собственно вклад Европы в мировую цивилизацию, определили ее самобытность.
Понятие Европы к первым векам средневековья применимо лишь в географическом смысле. Однако уже к исходу раннего средневековья становится очевидной общность исторических судеб, а, следовательно, и культурного развития народов, ее населявших. Итогом этого периода были первые шаги в создании духовного единства всего континента. Произошел первоначальный синтез главных слагаемых культуры раннего средневековья: античного наследия, христианства и духовной жизни варварских народов. Культурной наставницей Европы в то время была Византия.
Усвоение античного наследия имело большое значение для всей Европы, а не только для ее средиземноморских областей. Отношение к нему — это один из вопросов, наиболее беспокоивших христианскую церковь как в период ее становления, так и тогда, когда она стала господствующей силой. Церковь или боролась против античного наследия, или поощряла его усвоение, но все периоды культурного подъема в средневековой Европе так или иначе были связаны с ростом интереса к нему. Это касается и тех стран и народов, которые не имели прямых соприкосновений с античным миром на ранних стадиях средневековой истории.
Средневековая культура формировалась, опираясь и на духовную жизнь «новых» народов Европы, которая составила основу народной культуры феодального общества, питала живыми соками героический эпос, литературу, архитектуру, музыку, театр, изобразительное и прикладное искусство.
Цементирующим началом культуры является мировоззрение. В средневековой Европе оно было христианским. Христианство становится доминантой интеллектуальной, «высокой» культуры средних веков. Еще у их истоков выкристаллизовывается определенный тип организации духовной жизни европейского общества, и главная роль в нем начинает принадлежать христианской религии и церкви. Христианский идеологический комплекс становится основным системообразующим элементом культуры феодальной эпохи, к которому «подтягиваются», через который преломляются все культурные явления, взаимодействуя или пытаясь противостоять ему. Это характерно для всех регионов Европы.
В средневековом христианстве как бы совмещаются два пласта: один, рассчитанный на интеллектуальную элиту, для которой были понятны его теологические тонкости и доктринальные споры, и другой — для широких масс народа, «простецов».