Искусство, художественный язык средневековья многозначны и глубоки. Эта многозначность не сразу была понята рационалистически настроенными потомками. Понадобился труд нескольких поколений ученых, чтобы показать высокую ценность и своеобразие средневековой культуры, столь не похожей на античную или современную, но в то же время являющейся необходимым и закономерным этапом развития человеческой цивилизации.
Средневековье создало свои формы художественного выражения, соответствовавшие мироощущению той эпохи. Искусство было способом отражения высшей, «незримой красоты», пребывающей за пределами земного существования, в надприродном мире. Искусство, подобно философии, было одним из путей постижения абсолютной идеи, божественной истины. Отсюда вытекали его символизм, аллегоризм.
Духовная культура средневековья порождалась обществом, жизнь которого была в целом тяжелой, полной лишений, голода, эпидемий, стихийных бедствий, войн. Она протекала в условиях жестокой классовой, религиозной и политической борьбы, в постоянных напряженных столкновениях между церковной доктриной и антифеодальной ересью, между контрастами «ученой» культуры и народного сознания, между властью и бесправием, роскошью и крайней нищетой, надеждой и отчаянием. И из этого противоборства, из человеческих страданий и упований была высечена искра гуманности, обретения человеком веры в себя, в жизненную стойкость человеческого духа и идеалов добра. Это был своеобразный средневековый оптимизм, еще крепко замешанный на религиозности и имеющий горький привкус выстраданности, однако он нес в себе зерно будущего самоутверждения человека, светлого восприятия мира. С развитием этого чувства связаны лучшие страницы средневековой культуры.
В последний период средневековья (XV—XVI вв.) то, что составляло главный смысл и цвет средневековой культуры как особого культурного типа, постепенно, хотя и непросто, все больше отодвигается на периферию культуры. Начинают доминировать новые тенденции культурного развития.
Однако достижения средневековой культуры не утратили своей огромной ценности и до настоящего времени. Эта культура была необходимым и очень важным этапом исторического развития Европы и всего мира. Она не застыла в неподвижности, а, начав с локальных культур средиземноморского мира и варварских народов, в итоге пришла к культурной общности, отличающей Европу от других регионов мира, и в то же время предоставила простор для становления национальных культур континента, которые являются живыми реалиями современности. Ее лучшие плоды и сегодня питают духовную жизнь народов, а имена ее творцов бережно хранятся в памяти благодарного человечества.
Глава IКУЛЬТУРА ВИЗАНТИИ
В истории мировой культуры византийской цивилизации принадлежит особое и бесспорно выдающееся место. В отличие от западноевропейской в тревожные времена варварских нашествий она во многом оставалась последним оплотом греко-римских традиций. Однако сама византийская культура впитала художественные традиции не только греков, но и многочисленных народов, населявших империю: сирийцев, коптов, армян, грузин и, позднее, славян. После того, как она окончательно сложилась, духовное развитие этих народов пошло под знаком господства византийской цивилизации.
Становление византийской культуры происходило в обстановке складывания всей идеологии византийского общества, оформления системы христианского миросозерцания, в борьбе с философскими, этическими, естественнонаучными и эстетическими воззрениями античного мира. В первые столетия существования византийского государства формировались основные тенденции мышления византийского общества, его образная система, опирающиеся на традиции языческого эллинизма, обретшего теперь официальный статус христианства. Христианство противопоставляло свой богословско-философский синтез последнему философскому синтезу античности — неоплатонизму.
В ранней Византии спиритуалистическая философия неоплатонизма переживает новый яркий расцвет. Появляется целая плеяда блистательных философов-неоплатоников: Прокл Диадох, Псевдо-Дионисий Ареопагит. Однако неоплатонизм, требовавший от своих приверженцев сложной философской подготовки, был недоступен народным массам и в силу этого — обречен на угасание. Христианство же, синтезировавшее и впитавшее элементы не только ближневосточных религиозных учений, иудаизма, манихейства, но и неоплатонизма, являлось одновременно синкретическим религиозным учением и синтетической философско-религиозной системой, важным компонентом которой были античные философские учения. Видимо, поэтому христианство, в частности в ранней Византии, не только боролось против античной культуры, но и использовало ее в своих интересах. На смену непримиримости раннего христианства, отрицавшего все, на чем стояло клеймо язычества, постепенно приходит известный компромисс между античным и христианским миросозерцанием.
Фундамент средневекового богословия закладывался в патриотической литературе ранневизантийской эпохи — в трудах каппадокийских мыслителей Василия Кесарийского, Григория Назианзина и Григория Нисского, в речах Иоанна Златоуста. Идеи раннего христианства сочетались с неоплатонической философией, античные риторические формы — с христианским содержанием. В центре патристической философии находится понимание бытия как совершенства, что дает своеобразное оправдание космоса, а следовательно, мира и человека. У Григория Нисского эта концепция порой приближается к пантеизму.
В IV—V в. в империи развернулись ожесточенные философско-богословские споры о природе Христа и месте его в Троице. В этих спорах в теологизированной форме ставился вопрос о смысле человеческого существования, месте человека во Вселенной, пределе его возможностей.
В IV в. возникло особое религиозное течение — арианство, получившее свое название по имени его основателя александрийского священника Ария (ум. 336). Арий и его сторонники выдвинули учение, согласно которому Христос — творение бога-отца, а следовательно, не единосущен ему, не вечен и занимает в Троице подчиненное место.
Проповедь Ария первоначально имела успех среди городской интеллигенции и ремесленников Александрии и других городов Востока. Господствующая церковь, опасаясь раскола, резко выступила против Ария, обвинив его в ереси. В 325 г. на I Вселенском соборе в Никее был выработан православный символ веры, учение ариан осуждено, а Арий отправлен в ссылку. Вторично его учение было предано анафеме на Константинопольском соборе 381 г. и на этот раз окончательно объявлено ересью.
В христологических спорах V в. участвовали также несториане, монофиситы и халкедониты. Несториане отстаивали идею о том, что божественное и человеческое начала в Христе находятся лишь в относительном единении, никогда полностью не сливаясь. В противовес им монофиситы признавали только одну божественную природу Христа. Несторианство было распространено в Сирии и Месопотамии, многие из преследуемых господствующей церковью несториан позднее переселились в Иран. Монофиситы находили многочисленных приверженцев в Египте, Палестине, Малой Азии и Армении. Халкедониты, сторонники православного Никейского символа веры (325 г.), подтвержденного на халкедонском соборе 451 г., осудившем монофиситов, защищали ставшее ортодоксальным определение единосущности первого и второго лиц Троицы, «неслиянности» и «нераздельности» двух естеств Христа.
В переходную эпоху разложения рабовладельческого и становления феодального обществ возникает новое видение мира, более соответствующее складу мышления и эмоциональным запросам средневекового человека, рождается новая эстетика. Патристическая литература, библейская космография, литургическая поэзия, монашеская повесть, всемирная хроника, христианская агиография, пронизанные религиозным миросозерцанием, мало-помалу овладевают умами византийского общества.
В формирующейся христианской идеологии в этот период можно наметить две струи: аристократическую, связанную с господствующей церковью, императорским двором и образованной интеллигенцией, и плебейско-народную, выросшую из ересей и корнями уходящую в толщу религиозно-этических представлений народных масс и широких слоев беднейшего монашества. Представители первого направления энергично выступали за использование всего лучшего, что было дано человечеству античной культурой, все чаще заимствовали из ее сокровищницы импонирующую простоту и пластичность философской прозы, филигранные методы неоплатонической диалектики, логику Аристотеля, практический психологизм и античную риторику.
В литературе наблюдается удивительное смешение языческих и христианских идей, мыслей, образов, представлений. Индивидуальность художника в этот период еще не растворилась в церковно-догматическом мышлении. Интимная биографичность, глубочайший самоанализ, смятенность душевных переживаний характерны для некоторых поэтических произведений того времени, например для гимнов Григория Назианзина и Синесия (V в.). Они перекликаются со знаменитой на Западе «Исповедью» Августина.
В церковной историографии ранней Византии — в трудах Евсевия Кесарийского, Сократа, Созомена, Феодорита Киррского, Евагрия — создается христианская, основанная на Библии, концепция всемирной истории. На смену античной теории цикличности исторического развития приходит концепция линейного времени, отсчет которого ведется от сотворения мира и до бесконечности. Исключительность римской истории сменяется включением во всемирную историю всех народов без различия расовой и этнической принадлежности при условии принятия христианства.
Народное течение в христианской идеологии все больше приближает христианскую литературу к народу и отрывает ее от ученой античности. В народное художественное творчество все сильнее проникает глубокая искренность и эмоциональность, цельность и наивность восприятия мира. Монашеская идеология, нередко питаемая народной средой, активно воздействует на житийную литературу. Наиболее ярким примером этого были такие сборники житий, как «Лавсаик» Паллада и «Луг духовный» Иоанна Мосха, пользовавшиеся популярностью у широких слоев населения Византии. Сильная народная струя проникает в литургическую поэзию, где рождается новая метрика и ломаются античные нормы стихосложения, где торжествуют новые эстетические идеалы, пронизанные народным духом. В Византии VI в. появляется такой выдающийся поэт, гимнограф и музыкант, как Роман Сладкопевец, использовавший в своих гимнах народные мелодии.