Как и ремесло, торговля уменьшилась в объеме, но не исчезла. Объектами средиземноморской торговли были прежде всего предметы роскоши, пряности, папирус, но также и металлы, соль, оливковое масло. Зерно и вино из Сицилии, Апулии, Калабрии, Лациума, частично с итальянского севера доставлялись в центральные области Италии, но еще чаще — в Галлию и далее на север. Активное участие в международной торговле принимали города Южной Галлии: Нарбонна, Арль, Тулон, Марсель. Одновременно интенсивный обмен осуществлялся между городами Нарбоннской Галлии с районом Тулузы, а через посредство тулузских купцов — с Пиренейским п-овом. Объектами торговли были оливковое масло, вино, зерно, шерсть, рабы.
Богатые купцы и состоятельные ремесленники-менялы, золотых дел мастера, мыловары, портные были влиятельной силой в городах. Эти «почетные граждане», «светлейшие мужи» — как именуют их источники — владели имениями, обрабатывавшимися рабами, колонами, свободными арендаторами. Активное участие в торговле принимали и магнаты-землевладельцы в провинциях.
Многие горожане — купцы, ремесленники и богатые землевладельцы могли все (или почти все), в чем они испытывали потребность, приобрести на городском рынке. Поэтому даже землевладельцы не нуждались в обширном барском хозяйстве и развитии сельского ремесла. С сохранением городской активности и торговли было связано и широкое распространение в Юго-Западной Европе денежных чиншей в конце V—VI в. среди платежей краткосрочных и долгосрочных арендаторов-эмфитевтов и частично натуральных оброков у колонов. Последние, однако, очень редко были обязаны барщиной.
В V—VII вв. в городах Юго-Западной Европы еще продолжала сохраняться муниципальная организация, хотя круг деятельности курий все более сокращался: нет сведений о судебной деятельности магистратов, их участии в раскладке государственных налогов. Однако известно, что курия продолжала утверждать завещания, дарения, продажи, акты об отпуске рабов на волю, разбирала споры о несении повинностей рабами и колонами, заботилась о благоустройстве и водоснабжении городов, об охране городских стен. Куриалы (члены курии), а возможно и вся городская община, по-прежнему отвечали за уплату налогов и несение повинностей жителями города, что приводило к разорению менее состоятельных горожан и побуждало их переселяться в деревню. Как в Италии, так и в Вестготском королевстве курия постепенно уступала место назначенным королями или графами чиновникам — кураторам и дефензорам, а с VII в. прерогативы этих должностных лиц все более переходили к епископам, особенно в городах, ставших центрами церковных округов — диоцезов. То же характерно и для Южной Галлии.
Сохранение в V—VI вв. позднеантичных городов и позднеримского поместья придавало немалую специфику общественному развитию региона. Воздействие на него разлагающихся общинно-родовых отношений варваров-завоевателей хотя и проявлялось, а порой было даже значительным, не могло стать решающим (или хотя бы уравновешивающим) фактором развития. Синтез их с отношениями позднеримского общества здесь происходил с преобладанием позднеримских экономических и социальных структур.
По сравнению с северными и восточными областями Франкского государства Юго-Западная Европа медленно вступала на путь феодализации. В ее экономическом и социальном развитии появились лишь «протофеодальные» черты. Свободные мелкие римские и готские собственники и свободные арендаторы продолжали составлять весомую часть населения, были далеки от того, чтобы стать феодально-зависимыми крестьянами. Позднеримские посессоры и землевладельцы-готы из числа служилой знати также еще не превратились в класс феодалов, использующий специфически феодальные методы эксплуатации.
Лангобарды — германское племя, входившее в свевскую группу племен и первоначально обитавшее в нижнем течении Эльбы, с конца IV в. (или в начале VI в., по мнению других ученых) расселились в качестве федератов империи в районе между Дунаем и Тиссой. Они встретили здесь серьезного противника в лице аваров, которых одолеть не смогли, и под предводительством короля Альбоина и нескольких десятков герцогов — военачальников отдельных ветвей их племен — в 568 г. двинулись в Италию. К этому времени лангобарды (возможная этимология происхождения названия от лат. «длиннобородые») составляли лишь часть обширного союза племен, в состав которого входили как германцы — свевы, саксы, гепиды, так и протоболгары, сарматы и др.
Вплоть до правобережья р. По в Северной Италии лангобарды продвигались, не встречая значительного сопротивления. В их руки перешел ряд городов, где они оставляли гарнизоны, возглавляемые должностными лицами — гастальдами. Под властью лангобардов оказались Венеция, Милан, Брешия, Бергамо, разрушенные и опустошенные еще во время готской войны. Неожиданно отчаянное сопротивление оказали жители Павии, осада которой длилась три года. Завоевателям пришлось оставить здесь часть своего войска, но их продвижение к югу продолжалось. Лангобарды захватили Тусцию (Тоскану), южнее — Сполето и Беневенто. Равеннский экзархат и Римский дукат, Южная Италия и Сицилия остались под владычеством Византии. Лангобардское завоевание во многом отличалось от готского. Как отмечают многие хронисты, завоеватели разрушали города и деревни, убивали жителей, и не только знатных римлян, но и людей среднего достатка и мелких землевладельцев.
Ко времени завоевания Италии в племенном союзе лангобардов имущественная и социальная дифференциация была уже довольно значительна. Здесь сказалось влияние их длительного пребывания (более 100 лет) в Паннонии, романизированной области Римской империи с развитой городской жизнью. Вокруг короля группировались 35 могущественных военачальников отдельных отрядов — герцогов, получавших в свое управление завоеванные области — дукаты. Во главе городов и земельных территорий, перешедших в руки самого короля, были поставлены королевские должностные лица — гастальды. Земли и привилегии получили королевские дружинники — газинды. Земельных разделов с местным населением здесь не было. Лангобарды селились компактно, родовыми группами, вначале чаще не в самих городах, а вблизи них, изолированно от римлян. Впоследствии лангобардские поселения стали сближаться с римскими, возникали поселения со смешанным населением.
В середине VII в., когда было издано первое лангобардское законодательство — Эдикт короля Ротари («Лангобардская правда», 643 г.), большинство лангобардов являлись полноправными свободными. Они занимались земледелием и скотоводством. Однако часть их приобщалась к ремесленным и торговым занятиям. В городах они составляли правящую верхушку, были собственниками домов и земельных участков, в их подчинении находились римские колоны и лангобардские полусвободные альдии и сервы (рабы), в том числе посаженные на землю сервы-массарии (от лат. massa — хозяйство).
Эдикт Ротари уже отчетливо свидетельствует о значительном имущественном и социальном неравенстве среди свободных лангобардов и зачатках будущих феодальных институтов — прекария, бенефиция. Согласно такому либеллярному договору, свободный лангобард получал участок земли от крупного землевладельца на определенный срок, позднее — и в наследственное держание, и тем самым попадал в поземельную зависимость от него. Был известен и институт вольноотпущенства, но отпускаемые на волю рабы-сервы становились свободными лишь тогда, когда акт освобождения совершался священником либо при отпуске на волю на перекрестке четырех дорог по приказанию короля или на судебном собрании (гайретинкс). Однако вольноотпущенник чаще всего оставался под покровительством патрона, которому был обязан нести ту или иную службу.
Лангобарды составляли незначительное меньшинство населения завоеванных областей Апеннинского п-ова (около 4%), что не помешало им занять ключевые посты в управлении государством и городами, их обычаи оказали немалое влияние и на некоторые стороны последующего развития итальянского общества. В Эдикте Ротари римляне не упомянуты. Скорее всего тогда их статус регулировался особыми законами. Из более поздних законов лангобардских королей VIII в. — Лиутпранда, Ратхиса и Айстульфа — совершенно ясно, что в этот период римское право продолжало существовать и действовать в королевстве.
Во времена Ротари римляне не принимались в войско (термин «воин» отождествлялся с лангобардом). Тем самым они лишались и политических прав (завоеватели, очевидно, имели основание опасаться враждебно настроенного большинства населения). Но уже в VIII в. ариманном-воином, т.е. свободным и полноправным человеком, называют не только лангобарда, но и римлянина. Римское население, включая крупных и средних землевладельцев — посессоров, было обязано уплачивать в пользу завоевателей треть своих доходов. Посессоры вносили ее из доходов, которые им давала эксплуатация сервов, колонов и свободных арендаторов.
Влияние римских институтов стало сказываться довольно скоро на разных сторонах деятельности лангобардского государства. Организация королевской канцелярии лангобардов копировала канцелярию Равеннского экзарха. По римскому образцу были построены фискальная, монетная системы, управление королевским доменом. Знаки королевского достоинства (корона с крестом) во многом напоминали инсигнии императоров Византии. Лангобарды восприняли византийские наименования для своих военачальников — комиты (графы), деканы, центенарии и герцоги.
В середине VIII в., как видно из законов короля Айстульфа, имущественная и социальная дифференциация среди свободных лангобардов углубилась, значительная часть прежних полноправных свободных оказалась в зависимости от крепнущей и влиятельной служилой знати, которая не только владела земельными и иными богатствами, но и подчинила себе немалое число альдиев, рабов и колонов. Уже в 20-е годы VIII в. размер вергельда (штрафа за убийство свободного лангобарда) приводится в полное соответствие с имущественной состоятельностью пострадавшего, тогда как ранее он зависел от родовитости и достоинства убитого. Этот факт наряду со многими другими, приведенными выше, свидетельствует о том, что место старой родо-племенной знати постепенно занимала военно-служилая знать, в состав которой входили как газинды — дружинники короля, герцога и других частных лиц, так и королевские должностные лица.