Праздники и похороны
В конце Средних веков Венецию не миновали бедствия, характерные для того времени, напротив, зачастую ее первую постигали эпидемии, приводившие к колоссальной убыли населения. Но в городе нередко бывали и праздники. Крупные гражданские праздники устраивались во славу города. Кроме того, проводились народные торжества спортивного характера, призванные содействовать физическому развитию. Государство принимало жесткие санитарные меры для борьбы с эпидемиями, о природе которых в то время знали мало, и старалось изолировать зараженных. В Венеции строили лазареты и больницы для неизлечимых пациентов.
Здоровье, эпидемии и медицина
Профессии, относившиеся к медицине, к которым причислялись и управлявшие общественными банями, получили в 1258–1270 гг. капитулярий. Сначала капитулярий был получен медиками и фармацевтами, причем пряности и наркотические вещества (speziali) входили в основу средств средневековой фармакопеи, затем — цирюльниками — приверженцами методики кровопускания. Для того чтобы заниматься медицинской деятельностью, полагалось быть приписанным к коллегии хирургов или просто медиков. Первые пользовались большим престижем, им давали разрешение на преподавание и они назывались профессорами медицины. Правительство покровительствовало медикам. В 1321 г. оно пригласило на службу Коммуны заграничных медиков. В 1368 г. Большой совет обязал хирургов не реже чем раз в год присутствовать при вскрытии трупов и, что самое главное, ежемесячно коллективно обсуждать тяжелые клинические случаи. Такая политика, направленная на поддержание высокого профессионального уровня медиков, привлекала специалистов из Падуанского университета, затем папа Павел II разрешил создать в Венеции studium generale, объединившую медицинские клиники. Судебным ведомствам государство доверило курировать вопросы здоровья населения и в 1348 г. временно назначило троих «мудрецов, отвечавших за охрану здоровья». В 1460 г. эта коллегия стала постоянной. В 1485 г. был введен пост «наблюдателеей за здоровьем», provisores super saluterà (provedditori alla sanità), основной миссией которых стала борьба с распространением эпидемий. Возрождение греческой медицинской школы и быстрое развитие печати в XV в. позволили издать также медицинские работы, как «Собеседование о чуме» Пьетро да Тоссиньяно и перевод на итальянский язык «Fasciculus medicinae» (лат. «Медицинский сборник»), опубликованный в 1494 г. под именем Иоанна Кетамского с иллюстрацией, на которой изображалась женская фигура со вскрытой брюшной полостью. Это изображение дало первое представление о строении матки. Его использовали на занятиях по анатомии, когда учитель вел занятия перед студентами возле рассеченного хирургами трупа. Хирургия позволяла заживлять язвы, нарывы, раны, восстанавливать кости после переломов. Войны и развитие огнестрельного оружия в итоге побуждали медицину совершенствоваться. Хирурги сопровождали венецианскую армию. Они бережно относились к своим инструментам, вели их строгий учет.
Определенное значение придавалось профилактике заболеваний. Путешественникам, отправлявшимся в дальние странствия, в горы или в леса, а также в холодные края, давались всевозможные рекомендации. Им советовали иметь теплую одежду, строго соблюдать режим питания, для профилактики дышать парами уксуса, «поскольку чума выбирает места наибольшего скопления людей». Двум молодым послам, направленных ко двору императора Сигизмунда в ту пору, когда свирепствовала эпидемия «воздушной заразы», рекомендовали использовать уксус для борьбы с чумой.
В самом конце средневекового периода власти предусмотрительно запретили прокаженным просить милостыню на городской территории и направляли их в лепрозорий, расположенный на острове Сан-Лазаро. Благодаря этим мерам Венеция могла похвалиться почти полным исчезновением проказы. Но при появлении армии Карла VIII, которую сопровождало огромное количество сводниц и публичных женщин, возникла новая угроза — распространение сифилиса. Одной из первых жертв стал король — симптомы его заболевания проявлялись в сильной лихорадке и кожных высыпаниях. Марко Занудо сразу же (в июле 1496 г.) дал беспристрастное описание симптомов этой болезни, не лишенное, впрочем, ссылок на астрологию и рассуждений о небесной каре: «Свидетельствую, что по воле небесного провидения вот уже два года, прошедших с нашествия французов в Италию, свирепствует новая болезнь, поражающая человеческое тело, называемая «французская болезнь». Инфекция охватила Италию, Грецию, Испанию и весь мир. Этот недуг ослабляет члены, руки, ноги как своего рода подагра, образуя заразные гнойники и пузыри на теле, лице и вызывая лихорадку и боль в суставах. Нарывы покрывают все лицо вплоть до глаз, у женщин усеивают бедра до самой nature. Сей недуг причиняет такие страдания, что больные призывают смерть. Болезнь развивается постепенно. Заражаются ей при соитии, других путей нет. Этой болезнью страдают даже маленькие дети. Сия болезнь длится очень долго, но редко заканчивается смертью. Говорят, что зло это принесли французы, бывшие здесь два года назад, тогда как сами они называют эту хворь итальянской напастью».
Медик Бенедетти, сопровождавший венецианскую армию, сообщил, что при вскрытии трупа женщины были обнаружены повреждения костей с образованием под тканями гнойников, еще не развившиеся до опасной стадии. Он рекомендовал использовать ртуть, хотя она портила зубы. Сами больные не были столь сведущими, некоторые купались в оливковом масле, перепродававшемся по нескольку раз, что вызывало печальные последствия. 5 сентября 1498 г. власти постановили взимать большие штрафы с торгующих «жалкими масляными отбросами, полными нечистот, в которых купались зараженные французской болезнью».
В Венеции, одном из крупнейших европейских портов, собирался многочисленный мужской контингент. Его составляли иностранцы, купцы, моряки, странники, иммигранты, с которыми находились целые полчища проституток. Они занимались своим ремеслом (ministerium) главным образом в центральных кварталах, пока Коммуна не приняла меры по упорядочению этой деятельности, открыв в 1360 г. в торговом квартале Риальто (приход Св. Маттео) объединенный бордель, называвшийся casteletto. Он располагался в здании, принадлежавшем семьям патрициев. Девушки не могли покидать остров Риальто (insula Rivoalti) за исключением субботнего утра, и при этом они были обязаны носить короткий плащ и желтый платок. Но запрет был нарушен, и притоны разврата распространились по городу. Женщины занимались проституцией в приходе Сан-Самуэле, под сводами прокураций на площади Св. Марко и, безусловно, в тавернах. Они поджидали клиентов в переулках или в тавернах. Девушки легкого поведения находились на службе у сутенерш (meretrices publicae), собиравших выручку и ежемесячно выплачивавших им жалованье. В 1421 г. был открыт Ка Рампани (Carampane), расположенный в обители Св. Кассиана, но попытка создать это закрытое заведение была не слишком удачной, поскольку с ним конкурировал всегда открытый casteletto. В конце XV в. медики заподозрили, что проститутки способствуют распространению эпидемий (Э. Паван). Проституция мимикрировала, ей все чаще стали заниматься в частных домах, путаны изменили свой статус, превратившись в куртизанок. У этих девиц имелись сутенеры, которых обязывали носить одежду желтого цвета, чтобы их могли узнавать. Но даже под угрозой быть высеченными все стремились обойти закон. На деле власти гораздо больше заботились о пресечении девиантных форм сексуального поведения, они боролись с содомией (как именовали тогда мужской и женский гомосексуализм), с сексуальными действиями в отношении малолетних (педерастией). В 1511 г. патриарх Антонио Контарини, взволнованный мощным землетрясением, объяснял его Божьей карой: «На этой земле накопилось много грехов, и особенно распространена содомия. Проститутки жалуются, что им стало не на что жить, поскольку никто не желает их видеть. Они вынуждены работать до самой старости, настолько распространена содомия».
С начала XV в. возникла необходимость в создании коллегии по содомии (collegium sodomitarum), которая могла арестовывать, допрашивать и пытать обвиненных в содомии. Эта коллегия находилась в подчинении Совета десяти. Был составлен список «содомитов», помогавший выявлять виновных и опознавать причастных к такого рода действиям. Полиция относила к действиям «азартные игры, употребление спиртного, разговоры между людьми со слишком большой разницей в возрасте» в притонах и злачных местах. Опасность полицейского преследования была настолько велика, что женщины маскировались, одеваясь наподобие мужчин, носили накладные волосы и фальшивую бороду. Содомия каралась жестоко: обвиненных в этом грехе обычно заживо сжигали на костре, привязав к позорным столбам. Впоследствии, чтобы облегчить участь преступников, им стали отсекать голову, а затем по отдельности сжигали тело и голову. Вопреки мнению недоброжелателей, число казненных священнослужителей по отношению к общему числу казненных не превышало их доли в составе всего населения.
В 1348 г. чума распространилась по Европе и по всему Средиземноморью. Нелишне напомнить, что с IX в. Венеция представляла собой торговый порт, сообщавшийся с портами Востока, от которых пути шли в далекую Азию, а там было изобилие не только шелка и пряностей, но и бацилл чумы. Армии крестоносцев также столкнулись с чумой, и Людовик Святой скончался в 1270 г. от этой болезни в Тунисе. Ранее, весной 1172 г., по возвращении дожа Витали Микеле из неудачной морской экспедиции в Константинополь общественное мнение обвинило его в появлении чумы среди моряков, a затем и в городе. Он не сумел выполнить свою миссию дожа-покровителя, который должен был, подобно Давиду, изображенному на мозаике собора Св. Марка, спасти свой народ, охваченный бедствием. Венеция стала открытыми воротами для ввоза товаров и в тоже время для болезнетворных бактерий. Венецианцы заражались бубонной чумой или ее легочной формой, протекавшей молниеносно: хорошее самочувствие утром, болезнь днем, смерть вечером. Плохо распознаваемые тиф, холера и т. д. могли стать причиной эпидемий. Манлио Брусатино писал: «Чума (некоторые путают ее с менее опасными болезнями) на протяжении XV в. вспыхивала в Венеции тридцать раз, причем непрерывно, с 1477 по 1498 г. Болезнь протекала с разной интенсивностью, но всегда приводила к массовой гибели людей».
В течение XV в. принимались эффективные профилактические меры, позволившие в последующие три века избежать распространения инфекции и победить страшную болезнь. В 1400 г. Венеция запретила входить в свой порт судам, побывавшим в Рагузе, где свирепствовало это бедствие. В 1423 г. путешественников, вернувшихся из зоны заражения, задержали и отправили на карантин в больницу. Эту больницу, построенную соляной компанией на острове Св. Марии из Назарета, называли просто лазаретом, впоследствии — lazaretto vecchio («старый лазарет»), когда в 1468 г. на острове на краю лидо Сант-Эразмо был основан lazaretto nuovo («новый лазарет»). Поместив моряков и путешественников на карантин, судно и товары сожгли. Очевидно, что в этих обстоятельствах важнее всего оказались интересы общества и что государство принимало все меры для поддержания здоровья нации. В 1478 г. было основано братство ди Сан-Рокко, названное в честь святого — исцелителя от чумы, подобного св. Себастьяну.
В 1495–1496 гг., когда Венецию поразил сифилис, руководители медицинских служб города немедленно приступили к строительству больницы для неизлечимо больных. Эпидемия привела к возникновению паники. В 1506 г. блюстители здоровья нации объявили о новой опасности: «Сегодня можно встретить множество бродяг (furfanti), гнусных людей мерзкого вида, обоего пола. Женщины закрывают лицо плащом, мужчины одеваются в холщовые одежды и также закрывают лицо. Они ходят по городу инкогнито и просят милостыню, не желая быть добропорядочными гражданами. Блистательные фамилии впали в нищету. Невозможно определить, иностранцы ли они или наши подданные, неизвестно, откуда они приезжают, возможно, из зачумленных мест и несут с собой чуму. Они выпрашивают милостыню, а многие неимущие страдают от их мошенничества».
В данном тексте есть некоторая двусмысленность: никто не мог просить милостыню с закрытым лицом, за исключением респектабельных персон, стыдившихся попрошайничать (стыдящиеся нищие). Эти лица должны были предъявлять разрешение приходского священника, нарушителей секли прилюдно на пересечении Риальто и площади Св. Марко, а затем отправляли на галеры. Д. Романо сделал заключение, что присущие венецианцам три добродетели — респектабельность, непринужденность в общении и местное происхождение, уступили место трем порокам — нравственному падению, обезличенности и проникновению чужестранцев.
Игры и праздники
В Средние века спорт и воинские тренировки не имели четкого различия. Сражения без оружия, с помощью притупленного оружия или простыми палками традиционно проходили между мужчинами из сестьере Кастелло, Св. Марка и Дорсодуро (castellani) и еще трех других сестьере, называемыми nicolotti. Иногда в дни престольного праздника устраивались «потешные драки», представлявшие собой спектакли спортивного характера, но случалось, что они приводили к смерти. Такие жестокие состязания являлись своего рода военной подготовкой для тех, кто пополнял пешие войска. Тренировка имела как моральное, так и физическое значение. Состязания носили сезонный и ритуальный характер. Чаще всего они проводились осенью возле мостов. Вместо железного оружия использовалось, как правило, деревянное. Власти активно поощряли стрельбу из лука и арбалета. В начале XIV в. спортивные соревнования устраивали вовсе не ради досуга, а с учетом предстоящих военных действий. Квартальные предводители должны были ставить на учет всех мужчин от 16 до 35 лет и составлять из них группы по двенадцать человек. Их тренировки проходили в берсальи (bersagli) под руководством командиров, обучавших их меткой стрельбе и умению маршировать. Уклонявшихся от военных учений без уважительной причины наказывали.
Другим характерным для Венеции видом спорта была гребля (voga), развивавшая с помощью весел мускульную силу. Греблей занимались коллективно, и чтобы грести в такт, требовалось интенсивно тренироваться. Состязания на гребных судах являлось превосходным средством физической подготовки. Соревнования проходили 10 января — день обращения в веру св. Павла. Если венецианские арбалетчики и гребцы имели хорошую репутацию, то этого нельзя сказать о всадниках, поскольку их состязания (topos) стали проводиться позднее, после реконструкции мостов. В конце XIII в. езда верхом на участке между соборами Сан-Бартоломео и Сан-Марко была запрещена. Тем, кто ездил галопом, рекомендовалось вешать колокольчики, чтобы предупреждать прохожих во избежании несчастных случаев. Для своих упражнений всадники использовали манекен, протыкая его ловкими ударами шпаги. В ходе состязаний на площади Сан-Марко воины с копьями противостояли двум отрядам всадников. Турниры проводились во время карнавалов.
Языческие и светские праздники напоминали о былых победах. Так, публичное принесение в жертву двенадцати откормленных свиней и быка на площади Св. Марка напоминало о поражении патриарха Аквилеи, который, будучи связанным с Фридрихом Барбароссой, пытался овладеть Градо, соперницей Аквилеи. Тогда венецианский флот под командованием дожа Витали II Микеле разгромил нападавших и арестовал патриарха, его капитул и многочисленных представителей власти. Затем их отпустили на свободу, взяв обещание выплачивать ежегодную дань в 12 свиней и 12 караваев хлеба, что свидетельствовало о об их подчинении дожу. Этот праздник напоминал горожанам о превосходстве Венеции и об унижении патриарха.
Наиболее длинным циклом праздников был, бесспорно, карнавал, начинавшийся в день св. Стефана (26 декабря) и завершавшийся постом. Карнавал проходил под строгим контролем властей, не допускавших беспорядков и насмешек над представителями государства. В эти праздники проливали кровь — в скоромный четверг резали быка и свиней. Можно было спрятать под маской агрессивные намерения и безнаказанно нарушать порядок. По городу разгуливали банды развязных молодых людей. В 1459 и 1462 гг. законы ограничили использование масок безоружными людьми во время свадеб и празднеств. Но государство было слишком осмотрительно, чтобы запретить праздники. Нужно было, чтобы люди иногда предавались радости, ощущали единение в этом полным бед мире и отвлекались от повседневной суеты. В этих праздниках главную роль зачастую играли группы молодых патрициев, называемых calze (по названию штанов, своего рода трико с двухцветными полосами на правой ноге или гербами, вышитыми золотой или серебряной нитью и украшенные драгоценными камнями). Эти компании молодых аристократов много времени посвящали организации праздников и вкладывали средства в развлекательные мероприятия. Руководил этими группами предводитель, они имели свой статут и эмблему — штаны, которые члены группы были обязаны носить в установленное время. Формирование новой компании отмечалось мессой, шествием по улицам и плаванием на судах по каналам. Торжества заканчивались банкетом у предводителя. Во время праздников устраивались театральные постановки, концерты, балы, карнавальные шествия, спортивные сражения на копьях и непременно — состязания по гребле и другие представления на водах Большого канала и в бассейне Св. Марко.
Общественные церемонии и светские праздники
В день Вознесения (la Sensa) в Венеции вспоминали первую победоносную экспедицию в Далмацию против пиратов и аннексию прибрежных территорий, ставшую предтечей морского и имперского могущества города. В день Senso, устраивали обряд благословения моря, а позднее возникла другая, брачная, церемония — венчания с морем. Вначале церемонии проходили при открытии сезона навигации. Народ совершал паломничество в монастырь, где находились мощи св. Николая. Моряки молились там перед тем как отправиться в опасное путешествие. В бассейне Св. Марка собирались украшенные барки, на которых располагались дож и приглашенные им представители населения — nicoloti, povegiotti и arsenalotti. Галеры через лагуну направлялись на противоположную сторону Лидо, в порт Сан-Николо и в другие порты Адриатического моря. Патриарх Градо благословлял море, в которое дож бросал золотое кольцо, торжественно напевая: «Мы берем тебя в жены, о море, в знак истинного и вечного союза». Символами этой пышной церемонии являлось золотое кольцо, дарованное папой в знак морских побед Венеции над Византийской империей, патриаршее благословение и знаменитый «свадебный обряд», знаменовавший единство Венеции с Адриатическим и Средиземным морями. Светские праздники объединяли разные группы населения: скромных жителей Лагуны (povegliotti), живших на островке Повелья и занимавшихся рыбной ловлей, nicolotti, приезжавших из рыбацких кварталов Сан-Николо и arsenalotti, служивших на Арсенале. Праздник начинался чествованием св. Николая, покровителя моряков. Праздник продолжался на ярмарке за 8 дней до Вознесения и 15 дней после Вознесения. На этот весенний праздник собирались на площади Св. Марко заморские купцы перед отплытием галер.
В течение года отмечали несколько светских праздников, таких как скоромный четверг, после которого начинался карнавал, и религиозные — Рождество, Пасха и апрельский день Св. Марка. Особое оживление царило во время праздника в честь Девы Марии, длившегося три дня — с 31 января по 2 февраля (Сретение). Праздник этот возник в отдаленном прошлом и напоминал о тех временах, когда город только начинал строиться на изолированных друг от друга островах. Тогда на островах возникали приходы, и некоторые влиятельные семьи брали приходские церкви под свое покровительство (ins patronatus). Начиная с XII в. приход исчерпал свои возможности, поскольку семьи разъезжались по всему городу. В середине XIII в. обязанность организовывать праздники Марии стала по очереди возлагаться на два из шестидесяти приходов (contrade) города. Отвечали за проведение праздника представители наиболее видных семей, открывавшие двери своих домов и раздававшие милостыню нищим. 30 января, в канун Преображения, молодые люди из двух округов собирались на площади Св. Марка и шествовали к церкви Св. Марии Формозы, раздавая бедным девушкам подарки на свадьбу. На следующий день вновь устраивали двойное шествие: с одной стороны несли трон, на котором восседал священник, переодетый Девой Марией, с другой — процессию возглавлял священник в образе архангела Гавриила. Обе процессии встречались возле Кампо Санта-Мария Формоза, где оба священника читали Евангелие. Когда кортежи возвращались в свои приходы, там открывались двери дворцов знати, в которых выставляли лики пресвятой девы. И, наконец, наступало Сретение, отмечавшееся в соборе Св. Петра обрядом благословения со свечами. Два прихода снаряжали шесть барок, на первой находилось сорок человек, на второй — епископ Кастелло и священники, а также три статуи Пресвятой Девы. Этот кортеж двигался в сопровождении лодок, на которых размещались дамы и девушки на выданье. Все направлялись к собору Св. Марка, чтобы слушать мессу и раздавать свечи, а затем переходили в церковь Марии Формозы на вторую мессу. После этого начинались многодневные пирушки и развлечения, которые завершались карнавалом. Такие праздники являлись свидетельством единения приходов, но в XIII и XIV в. знать считала, что их проведение обходится слишком дорого. Коммуне не раз приходилось вмешиваться, чтобы пресечь драки между молодыми людьми из соседних contrade, а также наказать тех, кто отпускал неуважительные шутки (lazzi) в отношении дожа и властей. В 1379 г., в период войны с Генуей, праздники были запрещены и заменены шествием к церкви Св. Марии Формозы.
На заре новых времен
Существовал ли у населения средневековой Венеции гражданский дух? Ответить на этот вопрос сложно, хотя власти часто взывали к чести граждан, поддерживали репутацию государства и его наиболее высокопоставленных представителей, первым среди которых был, разумеется, дож, являвшийся символом государственности. Избрание нового дожа сопровождалось народным гуляньем во дворце герцогов и перед домом (са) избранного. Различные правительственные органы были призваны действовать во благо и на пользу населению и конечно же во славу и на пользу Коммуны. Могла ли идти речь о гражданской активности в Республике, глава которой (дож) избирался вельможами и не являлся наследным монархом? Можно также поставить и ряд других вопросов, например, были ли венецианцы патриотами? Слово «родина» являлось весьма употребительным в политическом лексиконе Венеции, равно как и «земля отцов» («terra») для обозначения государственной территории. Как правило, венецианцы не пренебрегали воинским долгом и храбро сражались, хотя в конце XV в. среди аристократии и морских офицеров дисциплина падала, возможно, потому, что эти люди чувствовали происходившие в мире изменения. Они понимали, что Турция была сильным противником в мире, расчлененном на королевства и империи, имевшие протяженные границы. Было ясно, что городу предстояло столкнуться с их могущественной коалицией. Возникает и другой вопрос: как жители города относились к налогам? Являлись ли они добросовестными налогоплательщиками? Ответ вызывает затруднения, но можно выделить два основных момента: с одной стороны, государство не поддерживало войны и было достаточно богатым благодаря налоговым поступлениям, с другой — оно призывало налогоплательщиков вносить военную пошлину. Последние откликались и вносили в Монетную палату золото, серебро, ценную посуду, которые затем переплавляли в слитки или в монеты, предназначенные для оплаты наемников, гребцов, служителей Арсенала и поставщиков. В 1500 г. Венеция все еще питала иллюзии, будто она занимает первенство среди республик Италии или даже во всей Европе. Венецианская дипломатия торжествовала, создавая альянсы с былыми противниками, вооруженные силы сдерживали натиск врагов, наиболее запутанные ситуации разрешались. Но после быстрого отвоевания всей ранее потерянной Террафермы и образования альянсов, в которых решающую роль играл папа, последовал разгром венецианцев при Агнаделе (1509). После разгрома торговой республике был навязан ряд унизительных условий — закрыт доступ к реке По, а венецианским купцам запрещена навигация по речным артериям. Представление о собственном государственном величии, подкрепленном триумфом в конце средних веков, рухнуло в Венеции после 1517 и, в особенности после заключения мира в 1530 г. Отныне в европейской политике стали главенствовать могущественные монархии, мало интересовавшиеся мнением Венеции, постепенно занявшей позицию невмешательства и нейтралитета.
Тем временем она завершала формирование городского облика, придавая ему четкие черты. Наступил расцвет в области архитектуры, живописи и музыки, театрального искусства (Гольдони). Венеция гордо держала голову перед Турцией. После потери Кипра в 1570 г. венецианцы расширяли и оберегали свои морские территории в Далмации. Венеция осознавала невозможность достижения благополучия теми же средствами, что и в Средневековье, когда у нее имелась монополия на торговых путях Средиземного моря и на реках северной Италии. Стало ясно, что центры мировой торговли переместились с Ближнего Востока на конечные пункты океанических путей, главным образом в Антверпен, а затем — в Амстердам и отчасти — в Севилью и Лиссабон. Тогда Венеция занялась модернизацией и усовершенствованием государственной системы. Бывшие купцы Республики вкладывали солидные капиталы в освоение новых сельскохозяйственных земель, в сооружение дренажных систем, орошение, корчевку леса, выращивание новых культур, то есть в создание богатства внутри страны, а не в дорогостоящее импортирование сокровищ из дальних стран. Венеция становилась портом-экспортером продовольствия и продуктов сельскохозяйственного производства, тогда как в Средневековье основой ее благосостояния была торговля, импорт тех же самых продуктов, которых не хватало ввиду бедности ее территории. Мир продолжал меняться, и в городе также происходили перемены, развивались новые виды промышленности. Торговля замерла, торговый флот почти не использовался. С конца XVI в. в порты Венеции стали заплывать иностранные суда — голландские, английские, французские. Поэтому нельзя говорить об упадке, этот термин в данном случае не имеет смысла. Не стоит полагать, будто расцвет города приходился на Средние века. Действительно, в конце Средних веков у Венеции периодически возникали серьезные трудности, случались длительные кризисы, вспыхивали эпидемии, постоянно шли войны, росли государственные долги, наблюдался демографический спад и нравственный упадок. Но все эти трудности перекрывались боевыми победами, патриотическим духом нации, достижениями гуманизма, расцветом искусств, развитием деятельности университетов и сети лазаретов, с помощью которых была побеждена чума. Венеция являлась городом-космополитом, к чему ее предрасполагало наличие порта. Она сумела привлечь многочисленных творцов, которые ее украшали.
Венеция — одно из лучших творений человеческого разума, и произошедшие около 1500 г. события не нарушили великолепия города, а дали ему новый толчок к совершенствованию.