Венеция — экономическая держава
Находясь в глубине Адриатики, вблизи прекрасной водной артерии итальянского полуострова с его удобными перевалами в горах альпийской дуги, Венеция поддерживала активные коммерческие связи с аграрными районами Северной Италии, с Адриатическим побережьем и Константинополем. Вскоре Венеция определилась со своими функциями. В X–XI вв. она стала приобретать ценные товары на восточном рынке: шелковые ткани, пряности, изделия из золота и серебра и т. п., а затем перепродавать все это богатым покупателям на Западе, двору папы римского, окружению ломбардийского короля в Павии и в замки аристократии, а в XII в. — клиентам, осуществлявшим в городах контроль над коммунами. Вначале Венеция продавала грекам изделия из драгоценных металлов, пока в конце Средневековья на Западе не получила развитие индустрия и появились предметы текстильного производства, металлургии и ремесел, ориентированных на морскую торговлю. Торговые связи Венеции развивались следующим образом: Венеция была перевалочным пунктом в торговле рабами, которых она покупала вместе со строительным лесом и металлами в далматинских портах, на морском побережье Скьявоны, затем продавала мусульманам из Северной Африки — от Махдии в Тунисе до египетской Александрии; оттуда для арабских купцов везли золото, используя караваны туарегов, отправлявшиеся из Сахеля (в Сахаре). Дож Джустиниано Партечипацио указал в своем завещании от 829 г. среди многих богатств значительный капитал, достигавший 1200 ливров, который он инвестировал. Венеция не решала проблему, возникшую из-за использования трех видов монет и колебания стоимости различных металлов, но применяла различные способы для трансферта и технические новшества в работе банков, которые появились в большом количестве в XIV–XV вв. Экономика Венеции процветала благодаря иностранному капиталу и в значительной мере — инвестициям от доходов различных монополий; монополия на соль, на морское и речное судоходство способствовала обогащению купцов.
Торговля и купцы
Будучи послом в Константинополе, Лиутпранд Кремонский удивлялся, видя в городе множество венецианских купцов. Вместе с амальфитянами они основали там самую многочисленную иностранную колонию. В 960 г. Константинополь запретил венецианским купцам привозить из империи корреспонденцию и заниматься продажей рабов-славян. Эмбарго было утверждено Венецией: «Все перевозчики на наших судах перестанут доставлять рабов в Венецию, Истрию и даже в Далмацию». В 971 г. Византия усилила давление на Венецию, чтобы она перестала снабжать арабов Северной Африки оружием — копьями, шпагами, щитами, металлами и строительным лесом.
В ходе Крестовых походов первоначальные цели венецианцев ограничивались желанием основать фондако и соорудить церковь в завоеванном городе. Вскоре после побед на море против Фатимидов Венеция повысила свои требования, стремясь занять целый квартал, иметь свою пекарню, получить освобождение от налогов, использовать свои собственные эталоны мер и весов при заключении сделок.
В 1123 г. притязания Венеции были удовлетворены в Тире и Акре; от Иерусалима она добилась запрета на уменьшение, без ее согласия, налогов на торговлю других латинских народов. Участие венецианцев в операциях крестоносцев на этом прекращалось, идти дальше было рискованно, поскольку Александрия оставалась связующим пунктом между Венецией и мусульманским Египтом. Реш изучил статистику по портам, приведенную в нотариальных документах, составленных между 1099 и 1171 гг. Константинополь был упомянут 14 раз, Акра и другие гавани Святой земли — 35 раз, группа портов, расположенных на Ниле от Александрии до Дамьетты — 43 раза. Поддержание активных отношений между портами христиан и их противников мусульман являлось настоящим подвигом, тем более, что оружие и стратегические материалы, предназначенные для поставки Фатимидам, были аналогичны тем, которые требовались крестоносцам для обороны портов от турок-мусульман.
Секрет успеха венецианцев заключался в разделении исламских народов на мирных арабов, занимавшихся торговлей, и на воинственных турок, лишь недавно принявших ислам.
Венеция, являясь торговым посредником между Востоком и Западом, использовала биметаллическую систему денежных знаков. Она пользовалась серебряной монетой для расчетов с каролингским и оттоновским Западом, а с мусульманами и византийцами — золотыми монетами, которые были в ходу в их странах. Крупный торговый город, претендовавший на морское господство и на монополию в отношениях между Востоком и Западом, ощущал огромный приток золотых и серебряных монет. Денег одной Вероны было достаточно для поддержания связей на внутреннем рынке. В XII в. Алексей I Комнин заменил золотое су новой золотой монетой — гиперпероном (hyperperon), который венецианцы тут же стали использовать в средиземноморской торговле.
С полей и лесов Террафермы (regnum) в Венецию поступали сельскохозяйственные продукты, за которые она расплачивалась солью. Для торгового обмена с Западом и Террафермой использовались серебряные монеты, сделанные на германском Западе, а в торговле с Востоком — золото исламских государств, заработанное Византией. В сухопутной торговле Венеция использовала серебряные монеты, а в морской — восточные золотые монеты, арабские манкусы и греческие номисмы (nomismata).
Чтобы собрать необходимый капитал для коммерции, составлялась colleganza — вид двустороннего нотариального акта, маскировавшего эксплуатацию проезжих купцов со стороны партнеров, не участвующих в ведении дел и становившихся рантье. Купцы совмещали капиталы многочисленных партнеров для объединения источников прибыли. Заключая соглашения типа colleganza, купцы проводили кредитные операции лишь с кругом лиц из ближайшего семейного окружения и во время путешествий добывали новые кредиты. Венецианская colleganza представляла собой весьма гибкую систему поиска кредитов и имела такие формы, как простая ссуда (mutuum) или простой заем (prestitum maris), и самую разработанную форму — «морской обмен».
В XII в. в морской торговле особенно тесно взаимодействовали три социально-профессиональные группы: купцы (mercator) использовали свои кредиты в Риальто и в портовых городах, где фрахтовали часть судов и откуда сопровождали товары при их перевозке на Восток; кормчие (nauclerus) командовали судном и руководили плаваньем; судовладельцы, которые обладали достаточными средствами для содержания своего судна и оставались на суше, отправляя в плавание кормчего.
Романо Майрано представлял собой тип предприимчивого торговца, жаждавшего вовлекаться во все новое и разведывать новые рынки. Когда в ответ на негативные действия со стороны византийского императора Венеция снова сблизилась с норманнами Сицилии и в 1175 г. в обмен на торговые привилегии заключила с ними мирный договор сроком на двадцать лет, Майрано в тот же год появился в Мессине, где подготовил торговую экспедицию в Сеуту, расположенную при входе в Гибралтарский пролив. Он финансировал эту операцию вплоть до ее завершения в 1179 г. Это новое дело шло в разрез с морскими интересами Венеции, поскольку оно привело к появлению альтернативного пути к Понанту. Экспедиция больше не повторилась, Майрано намеревался вернуться по старому пути в Александрию и на Святую землю. Потеря Иерусалима побудила его в 1190 г. направиться в Константинополь, передав свои дела сыну Джованни. Эти эпизоды наглядно иллюстрируют судьбу Венеции на Востоке на протяжении всего периода Средневековья, когда этот город-государство, несмотря на трудности, упорно сохранял господство на дорогах, ведущих как в Александрию и к арабским заливам, так и в Константинополь и на Черное море, а также в порты, контролируемые крестоносцами.
В товарообмене в течение XII в. возрастающим спросом пользовались товары первой необходимости, производимые на Востоке зарождавшейся текстильной промышленностью, — шерсть, хлопок, шелк, лен, меха, руно, кожи, квасцы и красящие вещества, кроме того весьма важным товаром были разнообразные пряности. Венеция продавала своим восточным клиентам сельскохозяйственную продукцию, товары первой необходимости, дерево и металлы, а также продукты развивавшейся итальянской промышленности — оружие, стекло, ткани, холсты и шерстяные сукна. Все продукты питания, зерно, вино, растительное масло, сыры, сухофрукты, соль являлись объектом активного поиска и регулярного товарообмена. Большая часть этих товаров была незначительного веса, но вместе с ними перевозились и тяжеловесные товары — металлы, железо, медь, свинец, олово, плоское, необработанное стекло, служившие одновременно балластом для обеспечения устойчивости судов. Из коммерческих и технических соображений загрузка судов производилась комплексно, и товарообмен не ориентировался только на транспортировку пряностей на галерах. Парусники использовались чаще и стоили дешевле. Вопрос цен являлся для купцов первостепенным, поэтому большинство заключавшихся Венецией торговых соглашений были направлены на снижение таможенных тарифов и на создание «малых Венеций», не зависящих от местных властей и подчиненных признанным руководителям далекой родины.
Промышленность и ремесла
Город в целом представлял собой мастерскую. Дороги мостили известковыми плитами и кирпичами из обожженной глины, преобразуя старые пыльные и грязные улицы в salizzade, строительство которых началось с последней трети XIII в. Архитекторы, каменщики, плотники, кровельщики занимались сооружением церквей, колоколен, различных общественных зданий. Скульпторы создавали барельефы и статуи по образцу античных, лапидарные латинские надписи и медальоны (terra cotta) на фасадах. Работу завершали столяры и стекольщики. Строительные леса мешали движению на узких улицах, вызывая недовольство прохожих. На полях прокладывали один из самых знаменитых в мире водопроводов. Шум мастерских каменотесов (tagiapetra) и столяров (falegname) заглушал разговоры. Первые часто располагались на задних дворах, вторые — на улицах, называемых barbaria delle toile, поскольку там распиливались на доски (tavole или tolle на венецианский манер) либо на брусья сплавлявшиеся по воде бревна и часть этой продукции экспортировалась в страну берберов (Берберию). После сильнейших пожаров, вспыхнувших в первой половине XII в. (в 1106, 1117, 1120, 1149 гг. и еще в 1167 г.) и уничтоживших деревянные дома, крытые соломой, потребовались другие архитектурные решения. Старые римские города (Альтино) и виллы (Эквило) послужили источниками строительного камня, но его запасы были быстро исчерпаны, и пришлось использовать обожженный кирпич и обожженную черепицу. Мастерские по изготовлению кирпича и черепицы возникли одновременно с освоением залежей глины в Дорсодуро. Печи для обжига находились на rio della fornace между Св. Грегорио и каналом Вигано или за церковью Св. Бьяджо. Продукция этих мастерских была необходима каменщикам, возводившим стены Арсенала. Эти мастерские выпускали два сорта обожженного кирпича. Один сорт — крупного размера — был позднее назван «готическим», другой — меньшего размера назывался артинелла (18×9×4,5 см). Он имитировал римский кирпич и использовался исключительно для венецианских построек.
Другим видом индустрии были распространенные по всему городу различные предприятия текстильной промышленности, для которой Венеция ввозила необработанный лен и шерсть с Балкан, из Берберии и Англии или с пастбищ, расположенных на известковых плато Вероны и Виченцы. Лен вначале обезжиривался и промывался на объекте, называвшемся «пурго» (purgo), расположенном между Рио Марино и Кампо Сан-Джакомо дель'Орио в Санта Кроче. Затем лен высушивался, расчесывался, расщеплялся на волокна, и лишь после этого из него ткали полотна. Льняные полотна подстригались с помощью cimadori, а затем утрамбовывались. Процедура утрамбовки часто проходила на берегу Тревизо, где в изобилии имелась проточная пресная вода, энергия которой использовалась для вращения колес валяльной машины. Мастерские, связанные с работой ремесленников (lanaioli), занимавшихся обработкой льна, — красильни и мыловарни использовали импортируемые из Пуйи масло и зольные вещества, добывавшиеся на зольниках или на пляжах Сирии. Эти мастерские, как загрязняющие окружающую среду, находились на окраинах, как и в других средневековых городах. Характерным элементом текстильной промышленности были вытянутые сушильни (chiovere), устраиваемые на открытом воздухе, доступные всем ветрам и защищенные лишь двускатной крышей. Лен и сукно в этих мастерских натягивали на гвозди (chiodi, chiovï), вбитые в брусья. В конце XV в. такие сушильни располагались в Канареггио (Сан-Джироламо и Сан-Джоббе), а также за Сан-Панталоне в Дорсодуро. Шелк обрабатывался также в Канаредджо (fondamenta degli Ormesini). Меха, поступавшие из России через Тану и Константинополь, обрабатывались в отделочных мастерских, расположенных в городе, многочисленными кожевниками и сапожниками, каждый из которых специализировался на определенном виде обуви. Продавцы этих товаров использовали наиболее короткий маршрут между Сан-Марко и Риальто.
Венеция производила великолепные льняные полотна и достигла замечательного мастерства в искусстве окраски материалов. Обширные торговые связи позволяли ей приобретать лучшие красители: в Багдаде — индиго, в других регионах — кермес и лен лучших сортов, востребованные богатыми покупателями Запада и Востока. Кроме того, Венеция приглашала из городов квалифицированных работников, славившихся изготовлением хороших тканей и знатоков изготовления шелка. В Венеции делали также хлопчатобумажную бумазею и изысканные и ценные ткани, для которых хлопок доставлялся на кораблях из Сирии, Египта и Кипра и частично реэкспортировался в города Южной Германии — в Аугсбург, Ульм и Нюрнберг. Если в начале XV в. венецианские ремесленники производили сукно «по-флорентийски», то в конце века уже сама Флоренция стала изготовлять ткани по венецианскому образцу. В Константинополе выше всего ценились пунцовые венецианские полотна, превосходившие по качеству флорентийские. Подлинность тканей гарантировалась нанесенными на них печатями (camera del purgo).
Кузнецы (fabbri) выковывали железные решетки, служившие для загораживания окон от проникновения посторонних, а также шпаги и стрелы для лучников из Frezeria. Но наиболее оживленной была деятельность, связанная с портом и торговлей, кипевшая на крупных каналах и на берегу лагуны, где выполнялись работы для крупных заказчиков. На других верфях (squeri) строились барки и гондолы.
Морское строительство не было монополией Арсенала, строившего суда для Коммуны, т. е. главным образом суда, предназначенные для ведения военных действий, легкие боевые галеры (трехвесельные), парусники с квадратными парусами, заимствованные с Севера, где их называли коддже (kogge). Примерно с 1300 г. аристократам запретили владеть галерами, и они стали чаще нанимать у государства торговые галеры, построенные Арсеналом, чем строить на частных верфях крупные суда многоцелевого назначения, которые можно было использовать для торговли, а также в случае войны или угрозы со стороны врага. Насчитывалось с десяток судоверфей, расположенных в бассейне Сан-Марко, в Саттере, в Джудекке и Квинтавалле к востоку от Арсенала. На виду у всех, на открытом воздухе плотники работали топорами, пилой и молотками, конопатчики растапливали смолу с сильным запахом гудрона, которой обмазывали паклю для обработки нижней части судна с целью ее защиты от протечки. Некоторые суда лежали со склоненными на подпорках мачтами, в то время как конопатчики, находившиеся на лодках, занимались их ремонтом и обновляли изношенные элементы. Карпаччо, написавший цикл картин «Жизнь св. Урсулы», и голландский живописец Рейвич, иллюстрировавший книгу путешествий немца Брайденбаха, достоверно изобразили эту профессию.
Характерным видом промышленности Венеции было производство стекла. Венецианская промышленность не производила безделушек, мелких сувениров и стеклянных бус, а выпускала высококачественную, элитную продукцию либо такой «ширпотреб», как бутылки, склянки (jiolari) и оконное стекло, которые на европейский рынок поставляли fenestrieri — специалисты по обрамлению цветного оконного стекла свинцовой нитью. Эти изделия экспортировались в Польшу со времени сооружения Вавельского замка. В средние века застекленные окна позволили защищать помещение от зловонных миазмов улиц и каналов, что было важным шагом в развитии гигиены и улучшении санитарных условий проживания. Венецианское стекольное производство импортировало с Востока битое стекло, которое пускалось на переплавку. Стекольная промышленность Венеции длительное время использовала иностранные технологии — тосканскую или ломбардийскую, пока для сохранения секретов иностранцам во второй половине XV в. не запретили становиться хозяевами плавилен, особенно тех, которые были связаны с изготовлением хрусталя. С 1278 г. по настоянию властей, опасавшихся опустошавших Венецию пожаров, стекольная промышленность переместилась в Мурано. В целях экологической безопасности принимались и другие меры, содействовавшие размещению наиболее загрязняющих видов производства на Терраферме, а потребность в пресной воде заставила другие предприятия переместиться к Падуе и к Тревизо. Венецианские промышленники всегда использовали самую передовую технику. Производители стекла в XV в. стали специализироваться на оптике («круглые стекла для глаз, дающие возможность читать» — rodali de vero da ogli per lezer), отличавшейся замечательной прозрачностью, без примеси железа или свинца, так что ни один знаток не мог обнаружить, что это — искусственное приспособление («такие очки есть только в Венеции», как гордо утверждал Джироламо Фабрицио, анатом из Аквапенденте). Иностранные путешественники, приезжающие знакомиться с достижениями техники, посещают с большим интересом мастерские, где изготавливались стекла для очков. Венеция не преминула внедрить и другую революционную технологию, получившую колоссальный размах, — издательское дело.
Продовольственное обеспечение и рынки
С середины X столетия в Риальто действовал рынок (forum Rivoalti), располагавшийся на берегу (de titra) канала, напротив мясной лавки. В 1051 г. на другом берегу канала (de ultra) Градениго обладали несколькими мясными лавками, магазинами и домами. В 1097 г. два брата Орно внесли пожертвование «в честь рынка и всей нашей родины» на общее благо. На этой территории между церковью Св. Сильвестра и аристократическим дворцом в Риальто располагались большое количество магазинов, складов, церковь Св. Маттео, дублировавшая герцогскую церковь Св. Джакомо и, наконец, ближе к 1180 г. был сооружен мост, соединивший два берега канала. Градениго делили свое имущество на доли, частные дома и calli занимали все пространство. В 1288 г. Коммуна преобразовала свободное пространство за церковью Св. Джованни в Кампо Риальто Ново. Берега канала благоустроили, соорудив ступеньки для более удобной выгрузки товаров, предназначенных для магазинов. Эти деревянные ступеньки имели размеры от 7 до 8 футов в высоту и от 10 до 12 футов в глубину. Ступени поднимались к частным улочкам, которые вели на построенную в 1226 г. общественную дорогу шириной в 7 футов, пролегавшую от церкви Сан-Апонал к церкви Сан-Кассиан. Эта дорога шла по правому берегу (ultra) и обрамляла рынок. Венецианцы начали осознавать, что городские улицы служат не только для того, чтобы возвращаться по ним в запертые на ключ дома, но также, чтобы поддерживать связи с соседями и с покупателями, которые останавливались перед магазинами, где торговались с продавцами. Ряды лавок тянулись строгими рядами (ordines) от церкви Сан-Бартоломео до церкви Сан-Марко на левом берегу (cifra) и по торговым улочкам (mercerie), служили источником существования для семей торговцев. Мало-помалу город принимал цивилизованный облик.
Часто съестное продавалось в лавках, многие бакалейщики прямо с шаланд предлагали восточные пряности, которые весьма ценились дворцовыми гурманами и пользовались успехом у средневековых фармацевтов, широко распространявших настойки и мази. Хлебопекарни (piston) снабжали булками покупателей из ближайших кварталов, а перед Арсеналом находилась крупная пекарня, где делали галеты, которые могли долго храниться, они предназначались для моряков. Перед дворцом дожа, на углу монетного двора (zecca), располагалась мясная лавка. Многочисленные производители соленостей (luganegher) предлагали сосиски и ветчину, соленые и сушеные, которые продавались в лавках. Молочники продавали сыры, привозимые с Крита. Для производства сахара сырье импортировали с плантаций Кипра.
Система мер и денежных единиц
Со времен реформы системы мер и весов, а также денежных единиц, введенных Карлом Великим, средневековая Европа сохранила единую систему расчетов: будущий император постановил (790), что су (solidus), старая римская мера веса, имевшая выражение в золотой монете, равняется 12 динариям, а ливр (libbra) — как мера веса — равняется 240 динариям. Каролингский монетный двор выпускал лишь одни динарии. Су и ливр служили эталоном для оценки стоимости динария. 1 ливр = 20 солидам, 1 солид = 12 динариям. Эта система расчетов была удобна, поскольку она была одновременно десятиричной и двенадцатиричной, а также давала возможность делить на 1, 2, 3, 4, 5, 6 и 10. Разрушение каролингской чеканки и приобретение сеньорами права чеканить монету не ликвидировали эту систему расчетов, но феодальная раздробленность способствовала возникновению многочисленных монетных дворов и на рынок стали поступать разные виды динариев (различные по форме, по весу, различной пробы, а также сплавы утилизированных металлов). С 820-го и примерно до 1125 г. венецианский герцог чеканил в малых количествах динарии с изображением германского императора и надписью «Венеция» (Venetiae) или «sanctus Marcus» на лицевой стороне. В XII в. Венеция использовала для местных расчетов и обмена со своими соседями из других итальянских областей иностранную монету — веронский динарий из сплава серебра и меди. Поскольку эта монета имела низкую стоимость, а сумма внешних платежей достигла больших размеров, возникла потребность в экспорте золотых слитков и брусков, весом с марку — монету (bollati), которые штамповались венецианским монетным двором. На внешних рынках Леванта, в Константинополе, в Александрии, на Крите, на Кипре, на Святой земле, в Северной Африке обмен основывался не на денежной компенсации за приобретаемые товары, а на меновой торговле, даже если обмениваемые товары оценивались в местных денежных единицах, поскольку первичной функцией денег являлась мера стоимости различных товаров. Денежная монета также способствовала урегулированию цены на товар при совершении сделок.
Венецианским купцам были известны иностранные денежные единицы, их курсы, В Милане они считали на ливры, в Неаполе — на тари (tari), во Фриули — на динарии Фрейсаха (по названию серебряной копи), в Византии и на территории империи — на золотые гиперперы достоинством в 24 карата, на мусульманском Востоке — на бизанты (besants) — золотые динарии различных видов, причем, выпускаемые в XII в. Монетным двором в Каире и в Александрии были менее восприимчивы к колебаниям курса, чем монеты Магриба (Марокко и Туниса). Крестоносцы также чеканили в XII в. золотые монеты, имевшие значительный вес, с мусульманскими надписями, сделанные арабскими буквами, и называвшиеся в венецианских документах «сарацинскими золотыми монетами королевства Иерусалимского». Эти монеты обладали большим достоинством (всего 3,74 весом, они состояли на 97 % из чистого золота). В 1251 г. папа Иннокентий IV велел чеканить на этих христианских монетах надписи, прославлявшие Аллаха. Венецианские купцы находили способы манипулировать внешними обменами (преобразовывая иностранные капиталы в отечественные либо в иные). Восток, византийский и мусульманский, использовал только один металл — золото. Он снабжался золотом Судана, которое привозили караваны с золотоносных залежей Сахеля, расположенных возле Сахары.
После убийства последнего дожа-монарха Витали II Микеле (28 мая 1172 г.) знатные купцы из древних фамилий избрали Себастьяно Зиани. Новый дож начал проводить реформу денежной системы и регламентировать функционирование Риальто. На новых монетах чеканили изображение дожа и Св. Марко, подтверждая тем самым независимость молодой Коммуны. Венеция выпустила свой собственный динарий. В Венеции одна серебряная марка весила 238,5 г и была эквивалентна 10 серебряным ливрам (1 ливр = 23,85 г), а динарий — 1/240 ливра, содержавший 0,0993 г. чистого серебра. Было невозможно пустить в обращение монету весом меньше одного дециграмма, и возникла необходимость в изготовлении сплава — венецианского динария весом 0,367 г. Венеция до конца века использовала две монеты — свою и Вероны. Дож Энрико Дандоло полностью реорганизовал денежную систему. Он ввел новую монету больших размеров и большего веса, из более чистого серебра, которую назвал «главной» монетой («gros» d'argent). Она составляла 2,2 г от 965/1000 и равнялась 24 динариям или 2 солидам, либо 1/10 ливра. Но такой расчет не вполне точен, поскольку 10 таких монет содержали 2,6 г серебра, т. е. на 11 % меньше, чем 240 динариев или 1 ливр. Дандоло решил проблему, перестав выпускать динарии, но эта мелкая монета была незаменима при выплате жалований и при совершении повседневных покупок. Тогда дож решил выпустить новую разменную монету, quartarolo, теоретически составлявшую четверть динария, чья номинальная стоимость превосходила реальную (по содержанию драгоценного металла). Создалась сложная ситуация: за образец расчетов брались старые динарии (ливр, су, динарий), эмиссия которых была прекращена, при этом старые монеты не вышли из обращения, тогда как монетный двор чеканил крупные («главные») монеты (1 такая монета равнялась 26 динариям). Люди расплачивались теми монетами, которые были у них в кошельках, заботясь лишь о том, чтобы они обладали достаточным достоинством и были надлежащей пробы. Монеты взвешивались для определения их стоимости и проверялись на предмет цельности. Купцы отправлялись в поездки с самыми разными видами денег, бывшими в ходу.
В середине века в Европе началась эксплуатация новых серебряных копей Иихлавы (Jihlava) в Богемских горах и копей Иглесиаса (Сардиния). Серебро, привозимое немецкими купцами, потекло в Венецию, и монетный двор увеличил эмиссию («главных») крупных монет. Купцы, которые пользовались такими монетами, имели обыкновение записывать свои расчеты в «главных» динариях (ливры, солиды и крупные динарии). Имело место хождение двух видов монет — старого венецианского ливра и нового крупного ливра, соотносившихся между собой в пропорции 1 к 26, поскольку один крупный ливр равнялся 26 динариям (согласно внутреннему курсу). Но старый динарий терял свою ценность (вследствие износа старых монет), а чрезмерный приток денег и инфляция, случившаяся в XIII в., привели к резкому снижению стоимости квартароло (quartaroio). Возникла необходимость в более надежной разменной монете, и в 1268 г. дож Лоренцо Тьеполо решил возобновить эмиссию динария, называемого с тех пор «малым» (piccolo), поскольку вес его уменьшился до У а и, в конце концов снизился до 250/1000. Таким образом, Венеция осталась с девальвированным динарием и двумя монетами для расчета: крупный ливр имел соотношение с крупным серебряным ливром и ливром динариев (de deniers), ставшим чисто виртуальным, тогда как крупный ливр стоил 28 новых динариев. Как же можно было расплачиваться с помощью крупных ливров, существовавших параллельно с ливрами венецианских динариев (libra denariorum venetialium), когда между ними уже не было эквивалентного соотношения, a новый пикколо уже начал подвергаться девальвации? В 1278 г. крупный ливр (le gros) равнялся 30, а в 1282 г. — 32 пикколо («малым»). Для того чтобы поддержать в расчетах старое соотношение и облегчить возможность расплачиваться большими серебряными монетами по суммам, выраженным в ливрах (livres de deniers), которые уже не выпускались, было решено назвать крупный ливр libra ad grossos, тогда как пикколо служил основой для ливра венецианских динариев (libra denariorum venetialium).
Таблица показывает, что Венеция создала новую денежную систему (ливр — солид — гроссо — пикколо), пришедшую на смену старой каролингской (ливр — солид — динарий), где пикколо служил единицей, кратной крупному ливру (1 крупный ливр = 32 пикколо). Между тем на международном рынке два ценных металла — золото и серебро — по-разному воспринимались на Западе и на Востоке. В то время как в Европе серебро обесценивалось, на исламских территориях оно было в цене. Опасаясь массового оттока серебра на Восток, Венеция в 1284 г. решила, по примеру Флоренции и Генуи (1252), возобновить чеканку золотых монет. Венеция приступила к чеканке золотой монеты дожа (дукса), которая стала называться «дукатом» и весила от 3,559 г (24 карата чистого золота), который Большой совет оценивал в 40 солидов ad grossorum.
Венеция попыталась освоить триметаллическую систему «золото — серебро — низкосортное серебро». «Крупный ливр» имел огромное влияние на поддержание стоимости динария дожа Себастьяно Зиани. Он имел постоянное соотношение с серебряным ливром и укреплял золотой дукат. Однако колебания стоимости двух металлов, золота и серебра, сделали невозможным поддержание твердых соотношений, например, когда 1 дукат равнялся 24 крупным (grosso) ливрам, поскольку один из двух металлов то чрезмерно возрастал в цене, то чрезмерно падал. Наконец после многочисленных и бесплодных попыток в 1472 г. эмиссия крупного ливра была прекращена. Прекращение выпуска крупного ливра привело к возврату биметаллической системы, что вызвало определенные трудности. Когда дукат стал равняться 124 солидам (6/4 су), он превратился в эталонную монету для расчетов, постоянно сохраняя паритет до конца существования Республики, в то время как настоящая золотая монета зекка, zecca (zecchina или секвин), не теряла своей стоимости.
Меры весов, длины и объема
Самым старинным из сохранившихся венецианских трудов был «альманах» (по-венециански tarifa, слово арабского происхождения) под названием «Zibaldone» (который был отредактирован в XIV в.), дававший путешественникам, плававшим в конце XIII в. по Средиземному морю, сведения о некоторых способах ведения торговли, о проблемах торговой арифметики, о мерах веса и измерения, о денежном обращении, о принятых ценах, о способах определения качества товаров. Купец должен был иметь сведения о соотношении заграничных мер и весов с отечественными, о монетах, но, прежде всего, он должен был ориентироваться в правилах внутреннего обмена, в системе мер и весов.
Для того чтобы определить количество товара или размер какого бы то ни было имущества, венецианцы применяли три метода: взвешивание, измерение и счет. Наиболее общей единицей измерения веса в Коммуне был ливр, единицей размера — минот (mozetto = малому мюиду), а счет велся по двенадцатиричной и шестнадцатиричной системам. Разумеется, две основные единицы, ливр и минот, делились на кратные им единицы, каждая из которых носила свое название.
Средневековые меры веса и измерений были связаны с измеряемыми объектами. Венецианцы использовали три вида ливров: крупный ливр для товаров большой массы, легкий ливр для товаров небольшого размера и специальный ливр для драгоценных металлов. Эти три ливра не зависели друг от друга и состояли из 12 унций, также не связанных между собой. Крупный ливр весил 477,08 г, легкий ливр — 301,94 г, ливр монетный — из 16 унций или 144 каратов — весил 23,8 г. Чем более ценным был товар, тем больше заботились о его взвешивании. Меньше заботились о товарах Коммуны. 1000 крупных ливров равнялись 477 кг. Вес ценных товаров, таких как перец и пряности, измерялся в кантарах (cantar). Это слово арабского происхождения, ставшее латинским centenarium, означало меру веса, равную 100 легким ливрам, или 30,194 кг. Для взвешивания необходимо было иметь весы, или stadere. На венецианских судах всегда находился этот незаменимый в торговле инструмент. Но тяжеловесные и громоздкие товары взвесить было невозможно, и поэтому довольствовались их пространственным измерением — с помощью руки.
Средством измерения являлся сосуд (емкость), который наполнялся содержимым. Размеры этого сосуда задавались в соответствии с единой мерой длины. В Венеции за единицу длины брался фут, который в свою очередь делился на дюймы. Венецианский фут был равен 347,735 мм. Льняные полотна измерялись в локтях braccio длиной в 36 дюймов (667,920 мм). Основной единицей измерения был «минот» (mozetto), размеры которого были равны «человеческой руке». Он служил одновременно средством измерения и переноски. В него помещались товары различного веса. Единицы измерения входили в систему и имели наименования: мине, сетье и мюид, четверть (quartaruol). Например, количество соли при морской транспортировке и при хранении на складах измерялось одной мерой (мюид, состоявший из 24 minot), a при розничной торговле — другой (quartaruol, составлявший ⅛ минота). Ни у одного частного лица не было необходимости покупать мюид соли.
Единицей измерения пшеницы и зерна было сетье, равное двум минотам. Для того чтобы узнать происхождение и качество продукта, весовщики и контролеры взвешивали пробную меру, что являлось достаточно надежным средством для выявления мошенничества.
И, наконец, тоннаж судов измерялся в botti. Ботте (botté) обозначало морскую бочку, тогда как бочки для вина назывались «амфорами», баррелями или карателлами (caratelli) в зависимости от их размеров. Амфора вмещала в себя 680 литров, а объем морской бочки равнялся 1,5 амфоры или 1,14 м³, что никого и не удивляло: и по сей день в Англии существует понятие «морская бочка».
Банки
Местные банки играли важную роль в экономике Венеции, благодаря трансфертам денег и обменным операциям. Банки, поддерживаемые иностранными купцами, действовали в их интересах, осуществляя инвестиции, выгодные для клиентов, вложивших деньги. Банкиры «распределяли деньги одним росчерком пера» (Муэллер), заменяя металлические монеты банковскими счетами. Что представлял собой банковский счет? Менялы создавали с помощью кредитов и компенсаций ex nihilo (лат. «из ничего») безналичные денежные компоненты, лишь частично обеспеченные металлическими монетами, хранившимися в их сейфах. Движение осуществлялось за счет перевода средств с одних счетов на другие. Рост банковской активности привел к возникновению кредитной монеты. Этот вид монеты существовал уже в 1321 г., когда закон разрешил банкирам в трехдневный срок ликвидировать счета клиентов.
Площадь Риальто часто посещали купцы со всего мира с самыми различными видами монет, и потому возникала необходимость в менялах, способных определить стоимость любой монеты. Если эти менялы принимали денежные средства, они становились банкирами и обеспечивали текущие счета своих клиентов местной валютой. Создав сеть связанных между собой банковских счетов, эти банкиры организовали банковскую систему и делали деньги хорошо известным способом — за счет обширной экспансии капиталов. Безналичные счета были эквивалентны наличным деньгам. Это положение, denarii de banchis sunt denarii contati («динарии из банков — это наличные динарии»), в начале следующего века признавали «апелляционные судьи». В XIV в. одновременно функционировали от восьми до десяти банков de scritta (букв, «писчих», т. е. занимавшихся безналичными расчетами), расположенных на Кампо Сан-Джакомо в Риальто. Купцы могли открывать счета в тех банках. По устным распоряжениям moneta di banca, т. е. средства с текущих счетов, использовались на многочисленные цели, в т. ч. для оплаты накладных счетов; банковские счета занимали центральное место в ведении торговой бухгалтерии, в оплате за наем жилья, при обмене векселями (самый старинный вексель, найденный в венецианских архивах, был подписан в 1360 г. банкиром Бартоломео Микеле), для выдачи банкирами ссуд, в финансовых расчетах между клиентами одного банкира, для проведения операций с драгоценными металлами, для выплат в Zecca или в Officium Extraordinariorum (таможенная служба, занимавшаяся сбором налогов и взиманием фрахта с государственных галер). Банки контролировались как местными, так и государственными властями. Они принимали участие в аукционах, банкиры оказывали поддержку консулам и купцам. Государство прибегало к помощи банкиров и использовало банковские средства. В свою очередь купцы оказывали давление на государственные службы для того, чтобы они принимали безналичные платежи. С XV в. для облегчения сделок таможни разрешили вносить платежи в «писчих динариях» (denarios scriptos). В начале войны с Кьодджей государство потребовало у банкиров кредиты, которые соглашались на кредитование с надеждой на поступление доходов в казну. Но такая система основывалась на доверии, с одной стороны, к банкам, с другой — к государству и его кредитоспособности. В XV в. постоянные войны увеличивали потребность в ссудах, и возникавшие у банков в связи с этим трудности часто приводили их к банкротству.
Финансы
Экономическая активность венецианцев приводила к росту доходов, часть которых шла на государственные налоги. Город успешно реализовывал свои честолюбивые планы, поскольку имел для этого достаточные человеческие и материальные ресурсы.
Первостепенной заботой Республики была поддержка и развитие торговли. Она предпринимала все меры, стимулируя экономические инвестиции, координируя деятельность финансового и торгового капитала, облагала налогами правящие классы, прибегала к средствам патрициата и духовенства. Принято считать, что в Средние века при отсутствии бюджета, расходы превышали доходы, особенно расходы на внешние нужды — на войну, на непредвиденные обстоятельства, на ликвидацию природных катаклизмов, на сельское хозяйство, санитарию и борьбу с эпидемиями. Но при этом следует учесть, что налоги возрастали и появлялись новые, сначала в связи с войнами, но вскоре налогообложение приняло постоянный характер, и налоговые поступления стали компенсировать все возраставшие издержки. Война была причиной основных расходов, в особенности расходов на армию, на наемные войска, их питание, на командиров (condottierri), которым приходилось платить золотом, а не обещаниями. Для нужд войны создавались «сокровищницы» (склады), что было весьма обременительно. В технике расчетов существовала система, заключавшаяся в немедленной выплате денег на расходы при поступлении доходов, но доходы также предшествовали расходам. Венеция длительное время отказывалась от введения прямого налога на доходы, на движимое и недвижимое, а также на землю. Торговый город предпочитал прибегать к косвенным налогам (dazi), на торговую деятельность (таможенная пошлина), на сделки и на потребительские товары.
Во времена Коммуны торговцы платили налоги двух видов. Если товары перевозились сухопутным путем (через Италию) или по Адриатическому морю, с них взималась сороковая часть от стоимости (2,5 %), если же товар переправлялся по Средиземному морю — пятидесятая часть (20 %). Во всех случаях венецианцы выплачивали одну восьмидесятую часть (1,25 %). Это означало для них большую выгоду. Венеция не являлась транзитной территорией, а представляла собой эмпорий, что давало ей возможность служить гаванью и размещать склады. Для создания эмпория было необходимо запретить транзит. В чем же состояла сущность эмпория? 1) Иностранцы, желавшие отправлять товары на Восток через Венецию, должны были в обязательном порядке после выплаты въездной пошлины продавать их венецианцам, имевшим юридическое право заниматься коммерцией. Если же они желали приобрести товар из Леванта или с Востока через посредство Венеции, то могли покупать его лишь у венецианских граждан. Все коммерческие операции, проводившиеся этими гражданами (купцами и судовладельцами) в Средиземноморье, проходили через Риальто. 2) В июле 1316 г. Совет мудрецов решил пересмотреть estimo новых граждан, получивших свой статус по достижении 25 лет, чтобы обязать их участвовать в государственных займах (prestiti) при наличии роста капиталовложений в торговлю. 3) 5 августа 1324 г. советы наконец запретили инвестировать colleganza для заморской торговли на сумму, превышающую estimo, служившее основанием prestiti. Сенат лимитировал стоимость товаров, которые любой венецианец мог ввозить. Поскольку развитие экономики в значительной степени зависело от способности предпринимателей находить кредиты, от их умения инвестировать в коммерцию больше средств, чем их собственные капиталы, в этом предписании можно усмотреть попытку принести выгоду наиболее обеспеченным, приписанным к estimo. Социальный слой патрициев и наиболее обеспеченных граждан оставлял себе основную часть дохода от морской торговли, превратив финансовую систему Коммуны (prestiti) в средство по налоговому ограничению торговых сношений исключительно для своей пользы.
Налоги на товары потребления (dazio) назывались в соответствии с наименованием товаров, ими облагавшихся. Имелись налоги на вина, растительное масло, сало, железо, коноплю, лес, уголь, зерно. Существовали также налоги на передачу собственности — комиссионный процент, налог в 5 % за оформление наследства и на нотариальные акты и т. д. Существовала прямая форма взимания платежей (per conto pubblico), арендная плата (per affito) или уплата неустоек (in limitazione). В этом случае у объединенных в корпорации налогоплательщиков (по месту проживания или по видам ремесел) требовали ежегодной выплаты определенной суммы, которая затем распределялась между членами сообществ в соответствии с estimo и со степенью важности их дел.
На некоторые товары первой необходимости существовала монополия, и они облагались значительными налогами (appalti ou partiti). Такая практика существовала в отношении мяса и соленой рыбы. Налог на ввоз в Венецию скота, предназначенного для получения мяса, из горных районов или из-за рубежа, из Скьявоны и Венгрии, снижался для тех, кто в то же время способствовал обеспечению города и герцогства. Налоги на эти товары быстро возрастали: в 1285 г. налоги составили 6635 ливров, а в 1507 г. — 141 000 ливров, что свидетельствует о падении ливра и об увеличении налогового бремени, а также об изменении рациона питания — о росте потребления мяса к концу Средних веков. Скот забивался на принадлежавших Коммуне скотобойнях, которая открывала прилавки, где мясо продавалось по регламентированным ценам.
К зерну было другое отношение. Зерно не производилось на Лагуне, а поставлялось из Террафермы и импортировалось морем, а контора снабженцев (alle biave) заботилась о наполнении зерном амбаров Коммуны. Потребности в зерне были значительными: в 1342 г. объем запасов зерна составил 365 559 сетье. Очередные неурожаи в долине реки По встревожили советы, которые приняли меры по увеличению импорта зерна морским путем. Были направлены корабли в Пуйю, на Сицилию и в Римскую империю и была обещана закупка зерна по ценам, выгодным для торговцев. Победа над Террафермой немного улучшила ситуацию, поскольку отныне Венеция контролировала рынок и могла ориентировать поставки зерна на местный рынок. Рынок зерна влиял на перераспределение общественных доходов: так, в 1483 г. поставщикам зерна (obligati), взявшим на себя твердое обязательство по импортированию, было обещано вознаграждение в сумме от 10 до 25 су за сетье в случае возмещения ими двух третей или половины пошлины (tratta), которая выплачивалась иноземным властям, продававшим лицензии на экспорт. Обязавшиеся, но не исполнившие своего обязательства, сурово наказывались.
Соль была не только товаром, подлежавшим налогообложению, но и средством финансирования навигации и оплаты за товары, поступавшие из Террафермы. Этот товар занимал центральное место в торговой, политической, финансовой и социальной системах Сеньории. Государство имело монополию на соль, но ее производство и продажа доверялись частным лицам при условии строгой регламентации, а ее перепродажей занимались фермеры в appalto. До самого конца XII в. продукции, производившейся на лагуне в районе Кьодцжи, хватало для того, чтобы удовлетворить потребности герцогства и обширной зоны, расположенной между Альпами и эмильскими Апеннинами, от Ломбардии до Словении. В конце XII в. Венеция ввела налог на соль, который привел к повышению цен, что активизировало конкуренцию иностранных производителей — в Римской империи (Червиа), в Истрии и Халле (Тироль). С начала XIII в. производство в Кьоддже охватил кризис. На протяжении всего века шли соляные войны, которые Венеция вела против своих соседей, заставляя их считаться с ее монополией и обращаться только к ней по поводу приобретения соли. Но монополия имела и иную сторону: Венеция постоянно была обязана отвечать на требования соседей и соблюдать условия соглашений с ними. С конца XII в. купцы импортировали морским путем соль, называемую морской, и Венеция обещала продавать соль Пуйи ломбардийским городам.
После случившегося в Италии тяжелого пшеничного кризиса 1260-х гг., побудившего Венецию исследовать все средиземноморские рынки и построить крупнотоннажные суда, около 1280 г. из-за застоя в делах возникла сложная проблема использования судов и их рентабельности. В 1281 г. Большой совет нашел решение, позволив купцам импортировать соль через Средиземное море в объеме товаров, которые они перевозили, и обещав за это хорошее вознаграждение. Вскоре Большой совет приказал импортировать соль. Отныне соль и дотирование ее импорта стали неотъемлемой частью торговой политики Коммуны. В середине XIV в. усилился кризис перевозок и резко возросла сумма фрахта, составив от 7 до 9 золотых дукатов. Когда начался судостроительный кризис, судовладельцы получили вознаграждения за импорт соли.
Такая политика дотирования товаров и навигации вынудила Венецию продавать импортируемую соль. В XV в. ее монополия на продажу распространялась от Маркеса и Умбрии до больших ломбардийских озер и Словении и Далмации с прилегавшими к ней славянскими землями и конечно же охватывала Стато да Мар. Цены при продаже формировались в соответствии с dazio, включавшим в себя цены на производство и на транспортировку до Венеции, а также налоги. Dazio исчислялось исходя из многих факторов, в том числе из покупательской способности населения. Население в горных районах, во Фриули, а также славяне-скотоводы платили меньше. Наследие старых сеньорий не претерпело изменений, и Верона, финансировавшая экспансионистскую политику своих былых правителей, Скалигеров и Висконти, платила за соль больше своих соседей, увеличивая налоги на соль. Доходы от соли составляли 165 000 дукатов, т. е. 15 % от всех государственных поступлений.
Война не поглощала всех налоговых поступлений Республики, которая в мирное время расходовала свои финансовые средства на поддержание внутренней и внешней безопасности, на содержание войск, флота, крепостей, полицейских служб и дипломатических представительств при зарубежных дворах. Значительной статьей расхода было обустройство города, его украшение, сооружение запруд на реках, охрана Лагуны, содержание университета в Падуе. И наконец, кроме выделения средств на решение административных задач, она финансировала деятельность купцов, внося дотации на строительство судов и на импорт пшеницы и соли. Таким образом, существовали расходы на военные, гражданские и экономические цели.
Венеции война обходилась особенно дорого, поскольку, в отличие от наземных войн, когда в боях участвовали пешие и конные воины, имевшие минимальную экипировку и частично финансировавшие себя за счет воинов-аристократов, несмотря на развитие артиллерии, приоритетной задачей Сеньории была защита навигационных путей, направленных на Восток. Войны на море требовали людей, сотни судов и артиллерии. Арсенал, игравший важнейшую роль в обороне, строил галеры, спускал их на воду, и для этого обеспечивался лесом, коноплей, черепицей, металлами, порохом, оружием. Плотники, конопатчики, изготовители парусов, весел, снастей, пушек и арбалетов получали жалованье. Все заботы Республики концентрировались на Арсенале, и это было особенно важно, т. к. война мешала развитию морской торговли и сбору таможенных пошлин. Частные верфи, строившие парусники, корабли и военизированные суда, переживали всплеск активности, поскольку во время войны существовала необходимость в быстром восстановлении и замене разрушенных судов. Но несмотря на очень высокие цены, расходы на суда не были разорительны для государственного бюджета, поскольку частники предоставляли свои торговые суда на службу Республике в случае войн и нестабильности. Эти суда снаряжались по-военному, оснащались артиллерией, и на них размещались воины. Государство со своей стороны выделяло на строительство крупных и тяжеловесных парусников дотации из резервных средств, получаемых от транспортировки средиземноморской соли.
Финансовые отчеты за вторую половину Кватроченто свидетельствуют о том, что доходы составили за то время 1 150 000 дукатов. Ни одно государство Италии не могло позволить себе таких расходов, и Макиавелли обвинял Сеньорию в том, что она завоевывала итальянские территории не войнами, а деньгами и уловками. Являлись ли военные расходы бесплодными тратами? Самые различные статьи расходов перераспределялись на всех уровнях. Чиновники-аристократы тратили часть своего жалованья на наем войск, солдат и матросов, плохо оплачиваемых, и им приходилось покупать пищу, вино и одежду и содержать свои семьи. Все деньги, выделяемые на Арсенал, уходили на рубку, покупку и транспортировку леса, поскольку нужно было платить лесорубам, лодочникам и купцам, а затем плотникам и изготовителям весел. Сложно определить долю Арсенала во внешнем валовом продукте. Для сооружения крепостей использовалось множество рабочих рук, особенно безземельных крестьян. Это были крестьяне, получавшие жалованье непосредственно от общины, либо имевшие землю, но вынужденные идти на заработки, чтобы не потерять ее.
Государство — всевластный распределитель доходов — действовало как самый крупный предприниматель своего времени. Оно активно использовало банки. В период с 1448 по 1473 г. пять венецианских банков выдали компании по добыче соли ссуду на сумму более 230 000 дукатов. В 1465 г., в начале турецкой войны, сенат потребовал у этой компании внести около 230 000 дукатов. Оказалось, что эта сумма значительно превышала годовые доходы компании, и она решила сделать заем в банке. Эта же компания могла при наличии сверхдоходов кредитовать своих создателей — импортеров соли за счет банковских операций.
С 1187 г. расходы на осаду Зары финансировались за счет двух видов займов. Дож получил 16 000 ливров и обещал кредиторам покрыть все затраты Коммуны на ввоз соли. Он поручил камергерам распорядиться этими средствами. В 1224 г. камергеры передали деньги тем, кто давал 1 % своего состояния на снаряжение галер. Обязательный заем с процентами основывался на существовании estimo. Соляная палата стремилась к погашению долга: в 1276 г. ее служители держали в кассе 4000 ливров, а излишки передали правителям Сан-Марко для возмещения убытков. С XIII в. в Венеции существовали следующие формы общественного долга: обязательные займы, возмещение долга благодаря доходам от продажи соли, строительство склада во дворце прокуратора. Вплоть до середины XIV в. Коммуна твердо гарантировала выплату процентов и возврат капитала в соответствии с возраставшими ставками (dazi). Чума и война помешали осуществлению этой политики, и в 1363 г. возмещение внесенных капиталов прекратилось. Займы были преобразованы в бессрочные кредиты, проценты по которым постоянно требовали все более значительных сумм. В апреле 1375 г. во избежание чрезмерного роста таких расходов, Большой совет постановил, чтобы отныне государство выкупало prestiti по рыночному курсу. Каждый камергер ежемесячно выплачивал заимодавцам по 3000 дукатов в счет погашения долга. Война в Кьоддже также финансировалась за счет займов. Весной 1381 г. рыночный курс колебался около 18–19 %. Долговой капитал возрос до 5 000 000 дукатов, годовой процент требовал 250 000 дукатов.
Прибыльные операции, касавшиеся общественного долга, привели к конкуренции между общественными кредитами и частными инвестициями, что сильно замедляло продвижение дел и создавало препятствия на финансовом рынке. Как же купцы финансировали свои коммерческие операции и находили капиталы в условиях такой конъюнктуры? В XIV в. colleganza практиковала сборы с торгового и промышленного капитала с дивидендами, составлявшими от 8 до 15 % годовых. Когда боны казначейства покупались по цене, составлявшей 80 % от паритетной стоимости, их номинальный процент, равный пяти, в действительности равнялся 6,25 %. Падение цен на боны, даже при условии официального снижения процентных ставок, благоприятствовало тем, кто имел от 12 до 15 % от стоимости покупки. Спекуляции с imprestiti привели к быстрому упразднению colleganza. Преимущество prestiti состояло в том, что оно гарантировало единую, твердую и постоянную ренту, и покупки проходили в соответствии с текущей ценой. Боны переходили из рук в руки, и спекуляция порождала колебания их рыночного курса. Торговля prestiti также ускорялась благодаря росту новых налогообложений. В действительности наименее обеспеченные налогоплательщики продавали свои старые ценные бумаги для того, чтобы купить новые облигации, особенно тогда, когда возникали тенденции к снижению курса. Состоятельные люди выигрывали от этой ситуации, имея возможность покупать и накапливать капиталы с меньшими издержками. Основанная на estimo система благоприятствовала быстрому обращению средств в пользу семей патрициев, которые проявляли наибольшую активность в коммерции.
Малоимущие семьи и те, кого постигали несчастья, были обречены на быстрое разорение. Правители Сан-Марко, курировавшие опеку над несовершеннолетними детьми патрицианских родов, пускали в оборот деньги из их наследства и тем самым могли двумя способами приносить выгоду своим подопечным: создавали богоугодные заведения ad perpetuavi и делали краткосрочные вложения денег в пользу вдов, сирот или на приданое для бедных девушек. Прокураторов, ведавших общественным долгом, приглашали поддерживать политику погашения долгов, доверяя им свою собственность. В действительности венецианцы оговаривали, что собственность не должна отчуждаться в качестве благотворительных пожертвований, но богоугодные заведения приобретали земли и постройки, что привело к разрушительному эффекту на рынке, и Коммуна приняла меры для ограничения использования недвижимого имущества. В 1333 г. Большой совет аннулировал положение о неотчуждаемости имущества, но вместо этого было решено, что собственность не может передаваться на религиозные цели на срок более десяти лет. По истечении данного срока имущество подлежало продаже. В 1353 г. для финансирования третьей генуэзской войны Коммуна приказала осуществить массовую продажу имущества, находившегося в ведении правителей, и оплатить его бонами в соответствии с его номинальной стоимостью. Так имущество преобразовывалось в боны, и оговаривалось условие: боны объявлялись неотчуждаемыми и не подлежавшими выкупу, что шло исключительно на пользу государства. Продажа принесла 175 420 дукатов, и органы опеки получили 5 % годовых. Procuratie поддержала таким образом рынок ценных бумаг и обеспечила государство хорошим кредитом. Но государство пошло дальше в целях уменьшения и погашения долга. С 1377 по 1381 г. средства на опеку изыскивались из ресурсов, учтенных в estimo. Между тем у прокураторов не оставалось более средств, и в 1382 г. правительство дало им возможность выплатить долг бонами с учетом удержания 60 % от их стоимости. В противном случае прокураторы теряли весь кредит, связанный с этими бонами, которые на рынке оценивались от 40 до 42 % относительно их реальной стоимости. Длительные войны первой половины Кватроченто нарушили эту систему, выплату процентов пришлось отсрочить, что привело к обвалу на рынке. Потребовалось вводить новые prestiti, потерявшие какую-либо привлекательность для вкладчиков и инвесторов. После заключения мира Лоди было учреждено Monte vecchio с уставным капиталом в 8 270 000 дукатов, но внутренние квоты составили 20 %, а годовые платежи были отсрочены на двадцать лет.
Impositiones в первую очередь стали возлагаться на лиц, не приписанных к imprestiti, и выражались в форме удержания процентов, внесенных за купленные боны. В 1382 г. номинальный процент был снижен до 4 %, в 1386 — до 3 %, а в 1439 г. — до 2 %. Жалованья и вознаграждения (utilità) чиновников задерживались на длительный срок. В период с 1382 по 1386 г., а затем в 1452 г. увеличились прямые налоги (gravezze) на дома и имущество венецианцев, не относившихся к prestiti. В 1463 г. было решено отменить все частные налоги для всех общественных «сословий» и ввести decimo — общий налог. В связи с этим потребовалось создать кадастр (catastico, по образцу флорентийского catasto 1427 г.) для сбора сведений о доходах частных лиц, лавок и о состоянии всех жителей Венеции, в том числе духовенства. Проценты decime превышали проценты prestiti на 4 % и на один процент таможенную и торговую пошлину. Изменения оказались значительными: духовенство, как и все венецианцы, подлежало налогообложению, включая имущество, находившееся вне Венеции. Нужно было спросить разрешения у папы, но Венеция вступила в первую турецкую войну. Введение decimo утвердило суверенитет духовенства и стерло барьер между Доминантой и dominio. Во время турецкой войны 1463–1479 г. decime было увеличено в 40 раз, и каждому пришлось внести от 75 000 до 80 000 дукатов. Но даже такого налога не хватало для покрытия расходов, и возникла необходимость во введении займов с десятипроцентными ставками. Для управления этими операциями было учреждено Monte nuovo, чей капитал первоначально равнялся 550 000 дукатам, а в начале битвы при Агнаделе достиг суммы в 3 000 000 дукатов. Новый Monte вскоре постигли те же беды, что и старый Monte vecchio. В 1497 г. его фонды сократились на 80 %, а в 1500 г., во время второй турецкой войны, — до 52 %.
Государство из-за нехватки денег нашло новое решение с начала войны в Ферраре — предложило частным лицам вносить деньги, золото, ценные металлы, драгоценности и посуду в Монетную палату (Zecca). Держатели займов открывали кредиты из расчета по 6 дукатов за серебряную марку и по 76 дукатов за золотую. Этот кредит обеспечивался соляными запасами procuratie.
В завоеванных городах, находившихся в зависимом положении, наиболее серьезные поступления шли благодаря dazi. С 1417 г. в бедных деревнях было введено постоянное прямое налогообложение с целью финансирования военных кампаний. Бедные крестьяне выплачивали налоги натурой, например: налог на лошадей состоял в поставках соломы и фуража, они уступали право на выпас скота, отдавали жилые помещения, строили оборонительные сооружения и перевозили материалы. Венецианские власти принуждали все категории населения вносить тем или иным способом налоги в казну: горожане, являясь потребителями, должны были выплачивать косвенные налоги с надбавками, установленными налоговой палатой; с сельских жителей, которые сами себя обеспечивали необходимым, чаще взимали прямой налог. Тех, кто был не в состоянии платить, использовали в качестве рабочей силы или забирали их имущество, не представлявшее большой ценности, для нужд армии. Большую часть этих поступлений использовали на местах. Но со всех без исключения взимался налог на соль. Духовенство, чье состояние трудно было определить, также платило налоги, в частности, налог на кавалерию, «налог на копья» (dadia delle lame). Государство настойчиво осуществляло политику контроля за церковными заведениями, что приводило его к конфликтам с папством, которое жаловало Сеньории децимы, помогая в войне против Турции. Республика, распространявшая свою власть на всех подчиненных, не желала спрашивать одобрения папы всякий раз, когда она облагала духовенство новыми налогами.
Советы осуществляли контроль над доходами и расходами и участвовали во всех делах, имевших отношение к экономике. Сенат, состоявший из патрициев, действовал как административный орган всех слоев общества. От него исходили указания, которые исполнялись коллегией и магистратами, также полностью состоявшими из патрициев, стоявших во главе многочисленных ведомств, занимавшихся сбором доходов. В обязанности некоторых входил сбор dazi, другие ведали общественным долгом, третьи — сбором прямых налогов (gravezze). Количество финансовых учреждений постоянно росло, их сокращение было крайне редким явлением. Напротив, существовавшая политика дублирования часто приводила к созданию новых магистратур со своими конторами по сбору новых налогов, не ликвидируя старые, уже потерявшие свое значение. Во времена финансовых кризисов отдавались указания об уменьшении жалований и штатов. Прямые налоги и таможенные пошлины взимались непосредственно общественным советом, а налоги на потребление собирались компаниями dazieri, т. е. одна и та же функция выполнялась двумя учреждениями.
Судебные ведомства представляли отчеты (rason) контролирующим ведомствам. Количество служб, занимавшихся только контролем над расходами, было невелико, поскольку расходы чаще всего оформлялись платежными распоряжениями, что приводило к избытку касс и работников в каждом учреждении. Деньги поступали из определенных источников доходов и тратились на определенные цели, вследствие чего они хранились в различных кассах, каждая из которых находились в ведении соответствующего магистрата. Каждая касса имела обслуживающий персонал, состоявший из кассира, счетовода, хранителя журнала, quademiere, ведавшего книгой mastro и, наконец, revisori, проверявшего записи. Начиная с XV в. записи велись в двойном экземпляре. Но такая система не обеспечивала прозрачности, и поэтому трудно судить об основных ресурсах республиканской казны. Неизрасходованные средства регулярно, каждый квартал или ежемесячно, доставлялись в учреждения, обязанные хранить остаток финансовых средств, камергерам Коммуны, прокураторам Сан-Марко, ответственным чиновникам и на монетный двор (Zecca). Во время войн большая часть денежных средств поступала в Зекку, в мирное время — к чиновникам, ответственным за общественный долг.
Управление государственными финансами сосредотачивалось в «налоговых палатах», располагавших тем же обслуживающим персоналом, что и кассы Доминанты. Этими ведомствами управляли камергеры (camerlenghi) и венецианские ректоры. Палаты собирали воедино получаемые на местах налоги. Венеция соблюдала принцип, согласно которому подопечные территории должны были выплачивать налоги на оборону и управление, и по возможности внушительные. Такая политика проводилась во всех областях (за исключением Стато да Мар), испытывавших затруднения в средствах. Венецианские морские владения, расположенные вдоль линии навигации, направленной на Восток, было необходимо оборонять, т. е. иметь там опорные пункты, крепости, гавани, пункты обеспечения провиантом и пресной водой. В мирное время Терраферма сокращала расходы на оборону и посылала сэкономленные средства в Венецию. В военное время Доминанта обеспечивала провинции средствами, необходимыми для военных нужд.
Проводила ли Венеция политику колониального характера по отношению к Доминанте? Считается, что Доминанта никогда не желала выйти за рамки, определенные старой Коммуной, даже завоевав обширное пространство и ощущая возрастающую сложность в политических делах. В речах политиков никогда не исчезала тема отношений между Доминантой и метрополией. Можно сделать заключение, что область Стато да Мар дорого стоила Республике из-за эксплуатации богатств Террафермы. Если говорить о финансовых средствах, направляемых в Венецию от Террафермы, то следует отметить, что 380 000 дукатов поступали от венецианских налогоплательщиков, а 420 000 — от налогоплательщиков Террафермы. Терраферма превосходила по численности населения морские области, и поэтому налоговый гнет был более тяжелым для жителей Доминанты, чем для жителей подопечных территорий.