58 Вдруг женщина: он стал перерожден,
Потом опять он вдруг переменился,
Когда им змей двойной был умерщвлен,
61 И в образе мужском он вновь явился.
А вот, взгляни, Аронт[115] за ним идет;
Средь Лунских гор он прежде поселился,
64 Из мраморной пещеры небосвод
Мог наблюдать и вечные светила
Следить любил на небе ночи… Вот
67 И женщина: всю грудь ее закрыла
Теперь коса, а весь спинной хребет
Открыт для глаз. Ей имя Манто[116] было.
70 Немало стран та жрица исходила,
Пока остановилась в той стране,
Где суждено родиться было мне.
73 Когда отец волшебницы скончался
И посвященный Вакху город пал,
Той девственницы снова путь начался.
76 В Италии прекрасной между скал
Есть озеро Бенако[117] близ Тироля.
В то озеро со всех сторон впадал
79 Источник за источником в приволье
Меж Гардой и Валь-Камонико;
Кругом тучнеют пастбища, раздолье
82 Потоков освежает их легко.
Там на пути лежит одно болото,
К которому не подходил никто.
85 Явившись там, той путнице охота
Пришла остановиться на пути,
Вдали людей с рабынями без счета
88 Она приют умела там найти,
И волшебством свободно занималась,
Стараясь от людской толпы уйти.
91 Когда же смерть нежданная подкралась
И девственница тихо умерла,
То в те места, где схимница скончалась,
94 Где меж болот былинка не росла,
Отвсюду люди начали сходиться,
И там, где чародейка та жила,
97 Стал постепенно город возноситься
И в честь Манто — Мантуей назван был,
Чтоб не могло той имя позабыться,
100 Которую мантуец каждый чтил.
В дни прежние в местах тех было людно,
Пока там Казалоди[118] не сгубил
103 По воле Пинамонте безрассудно
Весь город. Я об этом рассказал,
За тем, чтоб после было всем не трудно
106 Мантуи знать начало; я слыхал
Неверные одни предположенья
О том, как город этот возникал,
109 Но древнее его происхожденье
Точнее всех я объяснил теперь,
Так что не может быть опроверженья».
112 Я отвечал: «Учитель мой, поверь,
В твоих речах все ясно и понятно,
И никого не стал бы я теперь
115 Иного слушать… Сильно мне приятно
Доверие твое: скажи мне об одном:
Среди теней ведь есть же, вероятно,
118 Единый дух, в котором мы найдем
Хоть что-нибудь достойное вниманья?
Вот, спутник мой, я думаю о чем».
121 Ответствовал учитель в то ж мгновенье:
«Смотри: вот этот с длинной бородой —
В те дни, когда вся Греция в смятенье[119]
124 Была перед грядущею бедой
И многих славных воинов в сраженье
Лишилась вдруг, вот этот муж седой
127 Авгуром был с Калхасом прозорливым.
В Авлиде первый он лишь подал знак
Рубить канат. Он звался Еврипилом
130 И мной воспет в трагедии был так,
Как, вероятно, помнишь ты прекрасно.
А вот другой — он был великий маг —
133 Вот он, с щеками впалыми ужасно,
Микеле Ското[120], вещий астролог;
А вот, провозглашавшие бесстрастно
136 Судьбу людей — Бонатти[121], а другой
Асдент[122], который рад бы, может статься,
Свой промысел припомнив дорогой,
139 За шило и за дратву снова взяться,
Но слишком поздно каяться он стал
И уж ему из Ада не урваться.
142 Ты далее несчастных увидал:
Веретено с иглою побросали
Они за тем, чтоб мир в них почитал
145 Волшебниц злых. Людей они смущали
Посредством разных зелий. Но пойдем
Туда, где нас с тобой не ожидали.
148 Уж месяц с роковым своим пятном —
С изображеньем Каина[123] поднялся.
В ту ночь луна — припомни ты о том —
151 Была полна и темный лес казался
При лунном блеске ночи прошлой нам
Не столько страшным: путь наш освещался
154 Вплоть до зари… Так по моим следам
Иди теперь…» — проговорил Вергилий,
И следовал я по его стопам
157 И не щадил в пути своих усилий.
Песня двадцать первая
Пятый вертеп, где сидят лихоимцы и общественные обманщики. Явление дьяволов и ужас Данте.
1 Как с моста на мост шествовали мы,
О многом по дороге рассуждая,
Но речи те среди глубокой тьмы
4 Оставлю в стороне, передавая
События другие. Мы пришли
К вершине свода, путь свой замедляя,
7 И в новой бездне Ада мы нашли
Другой вертеп, где стоны раздавались
И слезы новых грешников текли.
10 Вертепа своды мрачные казались
Еще темнее прежних. Как зимой
В Венеции, где корабли сбирались
13 В огромном арсенале, где порой
Кипит смола, которой покрывают
Бока судов, где целый день-деньской
16 Удары молотков не умолкают:
Те вьют канат иль чинят паруса,
Другие мачты к судну укрепляют,
19 И раздается стук и голоса, —
Так точно в этой пропасти кипела
Смола густая, пар кругом вился
22 И пена на поверхности белела,
Которая то опускалась вниз,
То кверху поднималась и шипела.
25 Смотрел я за обрыв, как за карниз,
Картиною ужасной увлекаясь,
Но мой учитель крикнул: «Берегись!» —
28 От пропасти увлечь меня стараясь;
Тогда я обернулся быстро вспять,
Как человек, который, увлекаясь,
31 Желает поскорее угадать
Беду, что в тайном страхе заставляет
Его назад немедленно бежать
34 И страх невольный в сердце поселяет.
И в тот же миг вдали я увидал,
Что черный демон быстро убегает
37 Чрез темный мост… О, как был страшен он!
Дрожали крылья за его плечами,
И, воздух рассекая с двух сторон,
40 Он мчался, чуть касаяся ногами
Земли, и на плече своем держал
Труп грешника костлявыми руками
43 И из него когтей не выпускал.
Взбежав на мост, бес вдруг остановился
И, грешника поднявши, закричал:
46 «О, Малебранке! Вот еще явился
Священной Дзиты новый старшина[124].
Брось так его, чтоб ниже провалился
49 Он в эту грязь. Я за другим бегу
В тот город, где ему подобных много.
В том городе, одно сказать могу,
52 Продажны все, давно забыли Бога, —
Один Бонтуро только честен там, —
За деньги каждый честь продаст… Дорога
55 Им всем — в смолу!..» И тут же бросил он
Несчастного в немую бездну мрака
И, ненасытной злобой опьянен,
58 Назад умчался. Точно так собака,
Сорвавшись с цепи, бешено летит,
И от нее прохожий-забияка
61 На улице едва ли убежит…
А грешник всплыл, смолою весь залитый
И липкой грязью омута покрыт.
64 Но хор бесов, под страшным мостом скрытый,
Раздался вдруг: «Святого Лика нет
У нас в Аду! В смоле, в смоле сиди ты,
67 Не плавая, чтоб в бездне новых бед
Не испытать. В ладу жить хочешь с нами,
Так двигаться не смей ты, как скелет,
70 В земле забытый с старыми гробами».
Крюки бесов в несчастного впились