Столичный житель для провинциалки — то же, что для столичной жительницы — придворный.
Женщины склонны к крайностям: они или намного хуже, или намного лучше мужчин.
Тосковать о том, кого любишь, много легче, чем жить с тем, кого ненавидишь.
На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.
Тот, кто влюбляется в дурнушку, влюбляется со всей силой страсти, потому что такая любовь свидетельствует или о странной прихоти его вкуса, или о тайных чарах любимой, более сильных, чем чары красоты.
Самый сладкий из всех голосов — это голос женщины, которую мы любим.
Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда.
Любовь возникает внезапно и безотчетно. Довольно одной привлекательной черты, чтобы поразить сердце и решить нашу судьбу.
Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем сильнее она его любит и тем меньше любит он ее.
У друзей мы замечаем те недостатки, которые могут повредить им, а у любимых те, от которых страдаем мы сами.
Время укрепляет дружбу, но ослабляет любовь.
Как ни требовательны люди в любви, все же они прощают больше провинностей тем, кого любят, нежели тем, с кем дружат.
Умирает любовь от усталости, а хоронит ее забвение.
Угасание любви — вот неопровержимое доказательство того, что человек ограничен и у сердца есть пределы.
Мы хотим быть источником всех радостей или, если это невозможно, всех несчастий того, кого любим.
Мужчине легко обмануть женщину притворными клятвами, если только он не таит в душе истинной любви к другой.
По-настоящему мы любим лишь в первый раз, все последующие наши увлечения уже не так безоглядны.
Источник ревности нередко кроется не в сильной любви, а в свойствах нашего характера, однако невозможно себе представить сильную страсть, которую не омрачала бы неуверенность.
Мы так же не можем навеки сохранить любовь, как не могли не полюбить.
И при зарождении, и на закате любви люди всегда испытывают замешательство, оставаясь наедине друг с другом.
Полюбить — значит проявить слабость, разлюбить — значит иной раз проявить не меньшую слабость.
В устах настоящего француза слова «жениться на вдове» означают «составить себе состояние», однако частенько слова эти оказываются ловушкой.
Бывают странные отцы, до самой смерти занятые лишь одним: дать детям основания не слишком скорбеть о ней.
Тесть не любит зятя, свекор любит невестку, теща любит зятя, свекровь не любит невестку — все в мире уравновешивается.
От хитрости до плутовства — один шаг, переход от первой ко второму очень легок стоит прибавить к хитрости ложь, и получится плутовство.
Нет ничего бесцветнее, чем характер бесхарактерного человека.
Страсть без труда берет верх над рассудком, но она одерживает великую победу, когда ей удается одолеть своекорыстие.
В жизни бывают случаи, когда самой тонкой хитростью оказываются простота и откровенность.
Человек, высокомерный и спесивый в обществе, обычно добивается результата, прямо противоположного тому, на который рассчитывает, — если, конечно, он рассчитывает на уважение.
Назойлив только глупец, умный человек сразу чувствует, приятно его общество или наскучило, и уходит за секунду до того, как станет ясно, что он — лишний.
В любом самом мелком, самом незначительном, самом неприметном нашем поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и садится, и встает с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек.
Тот, кто хлопочет за других, всегда исполнен уверенности в себе как человек, который добивается справедливости, выпрашивая или домогаясь чего-нибудь для себя, он смущается и стыдится как человек, который клянчит милости.
Часто гораздо короче и полезнее приноровиться самому к другим, чем заставить других приноравливаться к себе.
Суть учтивости состоит в стремлении говорить и вести себя так, чтобы наши ближние были довольны и нами, и самими собою.
Манерность жестов, речи и поведения нередко бывает следствием праздности или равнодушия, большое чувство и серьезное дело возвращают человеку его естественный облик.
Учтивые манеры не всегда говорят о справедливости, доброте, но они хотя бы создают видимость этих свойств, и человек по внешности кажется таким, каким ему следует быть по сути.
Нет такого порока, который не рядился бы под какую-нибудь добродетель или не прибегал бы к ее помощи.
Одни ценят в собеседнике учтивость, другие — большие дарования и неколебимую добродетель, однако в любом случае учтивые манеры оттеняют достоинства и придают им приятность.
Я не уверен, что о человеке можно судить по первому его проступку, вызванному крайней необходимостью, сильной страстью, порывом.
Нельзя судить о человеке с первого взгляда, как мы судим о картине или статуе, а нужно проникнуть в глубины его души. Достоинства обычно окутаны покровом скромности, недостатки прикрыты маской лицемерия; только немногие сердцеведы умеют сразу постичь характер ближнего, ибо и совершенная добродетель, и закоренелый порок обнаруживают себя лишь постепенно, да и то под давлением обстоятельств.
Опыт говорит нам, что попустительство и снисходительность к себе и беспощадность к другим — две стороны одного и того же греха.
Нахальство — это самовлюбленность, доведенная до предела; человек самовлюбленный утомляет, докучает, надоедает, нахал отталкивает, ожесточает, раздражает, оскорбляет.
Человек самовлюбленный — это нечто среднее между глупцом и нахалом: в нем есть кое-что и от того, и от другого.
Высокомерие — вот единственная причина того, что мы так дерзко заносимся перед низшими и так постыдно пресмыкаемся перед высшими.
Человек тщеславный равно получает удовольствие, говоря о себе как хорошее, так и дурное, человек скромный просто не говорит о себе.
У некоторых людей величие подменяется надменностью, твердость — бесчеловечностью, ум — плутовством.
Человек самовлюбленный — это тот, в ком глупцы усматривают бездну достоинств.
Большинство людей, стремящихся к цели, способны, скорее, сделать одно большое усилие, чем упорно идти избранной дорогой, из-за лени и непостоянства они часто утрачивают плоды лучших своих начинаний и дают обогнать себя тем, кто отправился в путь поздней, чем они, и шел медленней, но зато безостановочно.
Резкость, грубость, неотесанность — это пороки, от которых иной раз не свободны даже умные люди.
Наглость — это не умышленный образ действий, а свойство характера, порок, но порок врожденный. Кто не родился наглецом, тот скромен и нелегко впадает в другую крайность. Бесполезно поучать его: «Будьте наглы и вы преуспеете» — неуклюжее подражание не пойдет такому человеку впрок и неминуемо приведет его к неудаче.
Неучтивость — не особый порок, а следствие многих пороков: пустого тщеславия, отсутствия чувства долга, лености, глупости, рассеянности, высокомерия, зависти.
Ложная скромность — самая утонченная уловка тщеславия.
Плуты склонны думать, что все остальные подобны им.
Если вы тщательно присмотритесь к людям, которые никого не могут хвалить, всякого порицают и никем не довольны, то вы узнаете, что это те самые люди и есть, которыми никто не доволен.
Водись на свете поменьше простаков, было бы меньше и тех, кого называют хитрецами и ловкачами.
Раб зависит только от своего господина, честолюбец — от всех, кто способен помочь его возвышению.
Склонность к осмеиванию говорит иногда о скудости ума.
Часто люди падают с большой высоты из-за тех же недостатков, которые помогли им ее достичь.
Говоря о том, что их затрагивает, люди признаются только в своих самых незначительных недостатках.
Под насмешкой скрывается иногда духовная нищета.
Мы быстро подмечаем в себе малейшие достоинства и медленно обнаруживаем недостатки.
Хвалебные эпитеты не составляют похвалы. Похвала требует фактов, и притом умело поданных.
Мы гораздо чаще хвалим то, что расхвалено другими, нежели то, что похвально само по себе.
Только люди с низменной душой могут рассыпаться в похвалах тем, о ком до их возвышения отзывались пренебрежительно.
Пренебрежительно отвергая любую похвалу, мы проявляем своего рода грубость: нам следует благодарить за нее, если она исходит от достойного человека, который чистосердечно хвалит то, что заслуживает похвалы.
Богатству иных людей не стоит завидовать: они приобрели его такой ценой, которая нам не по карману, — они пожертвовали ради него покоем, здоровьем, честью, совестью. Это слишком дорого — сделка принесла бы нам лишь убытки.
Кратчайший и вернейший способ составить себе состояние — это дать людям понять, что им выгодно делать вам добро.
Хороший врач — это человек, знающий средства от некоторых недугов или, если болезнь ему незнакома, зовущий к больному тех, кто сможет ему помочь.
Богат тот, кто получает больше, чем тратит, беден тот, чьи траты превышают доходы.
Невоздержание превращает в смертельный яд пищу, назначенную для сохранения жизни.
Жизнь — это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут.
У детей нет ни прошлого, ни будущего, зато в отличие от нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим.
Старик, если только он не очень умен, всегда высокомерен, спесив и неприступен.