Англичанин Джайлс Флетчер (1546–1611), сказавший в адрес русских немало плохих слов (ведь свою книгу он писал в период конфликта между Россией и Англией, когда последняя имела виды на Русский Север)[167], отмечал, что баня и любовь к чистоте заменила русским лекарства:
Вы нередко увидите, как они для закалки тела выбегают из бань в мыле и, дымясь от жару, как поросенок на вертеле, кидаются нагие в реку или окатываются холодной водой даже в самый сильный мороз[168].
Бани упоминаются уже в самых древних русских памятниках. Тот самый Вещий Олег в 907 году требовал, чтобы в Царьграде русским послам и купцам предоставили «творять… мовь, елико хотять»[169], и «мовь» здесь означает как раз мытье в бане[170]. Сама же баня называлась «мыльня» – чаще всего она упоминается в житиях. Например, в «Повести о Петре и Февронии» (XVI в.) раненого князя моют в бане. При этом после мытья люди обязательно надевали чистое белье, ибо, как сказано в «Вертограде» (XVII в.), «чистое мытие и частое переменяние платия вшам множитися не дает»[171].
В Средние века Русь уже была государством православным, что накладывало отпечаток на представления ее народа о чистоте. Банный день проводили в субботу: все обязательно мылись в бане, чтобы воскресным утром отправиться в церковь чистыми. Конечно, мылись люди не только по субботам, но и в другие дни – отсюда, например, Чистый четверг в последнюю неделю перед Пасхой. Еще топили баню для тех, кто вернулся с дороги или заболел.
Для мытья русские не только придумали отдельное помещение – баню, но и приспособили совсем неожиданную вещь – обычную печь! Да, в ней не только готовили: когда она немного остывала, хозяйки чистили ее от золы, сажи и угля, устилали соломой, заваривали веники, готовили «шампуни» из яичных растворов, ну а потом залезали внутрь. В печь легко помещались два взрослых человека – с кадушками, вениками, заваренными травами и всем прочим. Затопить баню – дело гораздо более сложное, чем подготовить к такому же занятию печь, так что мылись наши предки часто, а не только по субботам и некоторым четвергам.
Кроме того, в средневековой Руси во всех избах были еще и рукомойники: археологи очень часто находят от них керамические (или металлические, если дом богатый) фрагменты. Вода из таких рукомойников лилась прямо на руки – и в этом кроется еще одно большое различие в гигиенических привычках славян и европейцев (оно к тому же сохранилось по сей день!). Европейцы один раз наполняли лохань и мылись в ней всей семьей, а русские использовали проточную воду, выливая грязную после каждого человека.
Крестьянские дети зимой в избе, литография Шерер, Набгольц и Ko. в Москве, 1884.
Покровский, Егор. Физическое воспитание детей у разных народов, преимущественно России: Материалы для медико-антропологического исследования Е. А. Покровского, 1884. / Wikimedia Commons
Такая любовь русских к гигиене объясняется очень древними воззрениями на тело. Для них оно не было чем-то греховным – скорее божественным. Мать Сыра Земля воспринималась как тело женщины, а тело женщины, в свою очередь, как нечто божественное – прообраз Вселенной; через него осуществлялась связь с высшими силами.
Но вернемся к баням.
Русские бани – это то, что в первую очередь удивляло и возмущало иностранных путешественников. Вот что писал в 1661 году барон Августин Мейерберг (1612–1688), посол римского императора Леопольда к царю Алексею Михайловичу:
В общественных банях бывают в большом числе и женщины простого звания; но хотя моются там отдельно от мужчин за перегородкой, однако ж совсем нагие входят в одну дверь с ними, а если которой-нибудь придет такая охота, она остановится на ее пороге, да и не стыдится разговаривать при посторонних с мужем, который моется, с самою вздорною болтовнею. Да даже и сами они, вызвавши кровь таким же, как и мужья их, сеченьем и хлестаньем к самой коже, тоже бегут к ближней реке, смешавшись с мужчинами и нисколько не считая за важность выставлять их нахальным взглядам свою наготу, возбуждающую любострастие[172].
Банная нагота русских возмущала и чеха Бернгарда Таннера, побывавшего в Москве в 1678 году:
В Москве я видел две бани – одну отдельную на р. Москве, другую в Белом городе на р. Неглинной. Как везде, так точно и здесь они ведут себя неблагородно, даже еще хуже. Ради любопытства некоторые из нас захотели посмотреть на нее и по принятому у нас обыкновению пришли покрытыми, думая, что здесь моются так же, как и в наших краях, но с первого же шага заметили разницу: дверь, увидели мы, отворена, окна не заперты, но в бане было все-таки очень жарко. Как завидели москвитяне нас покрытыми, – сами они безо всякого стыда были голы совершенно – так и разразились хохотом.
То есть русские люди захохотали, увидев, что иностранцы пришли в парилку одетыми. Европейцы даже ванны принимали в рубахах, причем такая привычка бытовала и в XIX веке!
Прислуги тут нет, банщика и цирюльника тоже; кому надо воды, тот должен был сам спускаться к реке. Мы побыли там немного и ушли сухими, как пришли, поглядев на их способ мыться, как они вместо того, чтобы тереться, начали хлестать себя прутьями, орать, окачиваться холодной водой да, сверх того, при детях выделывать непристойные телодвижения. Нам стало противно, мы со смехом и вышли. Так же моются, видели мы, и женщины и тоже голыми бегают взад и вперед, не стесняясь[173].
Ту же картину в 1669 году рисовал в своих заметках и голландец Ян Стрюйс (1630–1694):
Общественными банями пользуются мужчины и женщины, молодые и старые, без различия. Раздевшись догола, все входят в одну дверь, прикрывая иногда свой срам не чем иным, как пучками высушенных березовых веток, которыми растирают тело, предварительно побрызгав на него водой, что происходит, когда они парятся на скамейках. ‹…› Итак, мужчины и женщины, молодые и старые, выбегают без стыда и страха из бани, так что их каждый может увидеть[174].
Церковь и власти, конечно же, такого поведения не одобряли. Уже в 1551 году постановлением «Стоглава» было запрещено совместное мытье мужчин и женщин – якобы потому, что Ивана Грозного крайне возмущала столь неприличная традиция. Тогда в городских банях стали организовывать по две раздевальни, но сами бани оставались общими. Привычку к совместному мытью в бане было не так просто искоренить.
Немецкий историк Адам Олеарий (1599–1671), путешествуя по России, специально отправился подглядеть за «варварским» мытьем русских:
В Астрахани я, чтобы видеть лично, как они моются, незамеченным образом отправился в их баню. Баня была разгорожена бревнами, чтобы мужчины и женщины могли сидеть отдельно. Однако входили и выходили они через одну и ту же дверь, притом без передников; только некоторые держали спереди березовый веник до тех пор, пока не усаживались на место. Иные не делали и этого. Женщины иногда выходили без стеснения голые – поговорить со своими мужьями[175].
Спустя 200 лет искоренить совместное мытье в общественных банях взялась уже Екатерина II – но, судя по всему, эта привычка продержалась вплоть до начала XIX века.
По словам Стрюйса, иностранцы, слишком смущенные русскими банными традициями, «выпросили» для себя отдельные бани, чтобы там могли мыться только они сами:
Эти бани совершенно иные во всех отношениях, потому что чисты, опрятны и хорошо пахнут, так как каждый приносит с собою трав, которыми, купаясь, окуривает себя и наполняет приятным запахом весь дом. По выходе из ванны вступаешь в комнатки, где с большим удобством вытираешься и обсыхаешь. Затем приносят вам или меду, или другого какого-нибудь напитка[176].
Впрочем, при взгляде на европейские средневековые литографии становится удивительно, что же так возмущало иностранных путешественников. На этих изображениях мужчины и женщины в европейских банях моются точно так же – все вместе!
Вот только царит в них подлинный разврат: играет музыка, вино льется рекой, обнаженные красавицы не только моют посетителей, но и приносят еду и напитки прямо в деревянные купели… То есть, в отличие от Руси, в Европе XV века горожане ходили в баню вовсе не мыться, а приятно провести время с девушками. Причем, похоже, с такой целью они посещали общественные бани столь же часто, как современные горожане посещают обычные рестораны[177]. То есть иностранные путешественники часто видели в совместном мытье русских привычный им «банный разврат», русским баням не свойственный!
Возможно, именно совместное мытье с раннего возраста привело к тому, что на Руси не было порнографии как таковой. Мужчины и женщины регулярно видели друг друга обнаженными и не воспринимали это как что-то неприличное.
Такая традиция сохранялась еще очень долго. Вот что писал Шарль Масcон де Бламон (1761–1807), служивший в России уже в XVIII веке:
Сцена в бане, средневековая миниатюра, XV век.
Wikimedia Commons
То, что средневековые европейцы пренебрегали гигиеной, – популярный миф: мыться они перестали уже в Новое время. В конце XVI века в Европе общественные бани действительно резко вышли из моды: в Вене, где на начало столетия была 21 баня, их осталось лишь 7