Также рабов русы сбывали в Византии. В 948–952 годах Константин Багрянородный подробно описал путь, по которому их везли из Руси в Царьград. В конце XI века в Константинополе был специальный рынок, где русские торговали невольниками[211].
Раффельштеттенский таможенный устав (903–906), собрание таможенных правил Баварской восточной марки, упоминает русских купцов, которые платили подати: с продажи рабыни – тремисс, а с продажи раба – по сайге[212]. Таким образом, налог с рабыни превышал в два раза налог с раба: женщины стоили больше, поскольку могли рожать новых рабов[213]. Девушки как товар представляли для русов особую ценность, и именно поэтому термин «роба» (раба-женщина) появился раньше аналогичного термина для раба-мужчины[214]. Древнейшее же название невольника – челядин – обозначало раба-иноземца, военную добычу.
В X веке Русь переживала глубокий кризис, охвативший все стороны жизни общества: экономическую, социальную, военную и религиозную. А главными результатами кризиса стали принятие христианства как государственной религии в 988 году и изменение обычного права: был снят запрет на обращение в рабство соплеменников. Так появились холопы[215].
Холопов не защищали те законы, что распространялись на свободных людей. За убийство холопа назначался самый низкий штраф – 5 гривен (а за убийство «робы» (рабыни-иноземки) – 6 гривен; как видите, женщины и здесь «ценились» выше).
Свободный человек становился холопом в нескольких случаях:
• если в присутствии свидетеля продавал себя кому-то – хотя бы и за полгривны[216];
• если вступал в брак с кем-то из челяди;
• если поступал на службу тиуном (управляющим княжеским или боярским хозяйством) или ключником.
Торг в стране восточных славян, картина С. Иванова, 1909.
Севастопольский художественный музей им. М. П. Крошицкого
Пополнялись ряды холопов и за счет закупов. Впрочем, в исторической науке до сих пор нет однозначного определения термина «закуп». Некоторые считают, что это бедняк, который взял у землевладельца ссуду – хлебом ли, деньгами – и в результате стал от него зависим; теперь он обязан отработать долг либо погасить его[217]. Другие определяют закупа как свободного человека, нанявшегося выполнить конкретную работу за конкретные деньги, выплачиваемые авансом или по окончании договора. Таких людей еще называли рядовичами, от слова «ряд» – договор.
Закупа нельзя было продать, и он мог подать иск на хозяина. Если в результате его деятельности хозяину наносился ущерб (например, из-за небрежности закупа хозяйский скот оказался погублен), закуп оплачивал убытки. Если недовольный условиями закуп возвращал плату или заем, то он считался освобожденным от найма или долга[218].
Однако закуп мог легко стать полным («обельным») холопом, если совершал воровство или тайно убегал от хозяина.
С рабовладением на Руси домонгольского времени связан еще один малопонятный термин – «вдач». Большинство исследователей считают, что это разновидность закупа. Однако вот что любопытно: в письменных источниках «вдач» встречается только один раз, в документе XV века. Есть предположение, никакого вдача в XII веке не существовало: просто историки XIX века неверно истолковали текст[219].
В XII веке рабовладение стало доступным самым широким слоям населения. Свободный муж уже не мыслился без одного или нескольких рабов. А с XIV века положение рабов и рабынь ухудшилось: теперь хозяин волен был убить раба безо всяких последствий. И если раньше девушка, выйдя замуж за холопа, вместе с рожденными от него детьми сохраняла свободу, то теперь брак с холопом превращал ее в рабыню.
В XIV–XV веках Великий Новгород превратился в центр работорговли Северо-Восточной Руси: рыцарь из Фландрии Гильбер де Ланноа (1386–1462), побывавший там в 1413 году, сообщил об активной торговле женщинами в городе[220].
Рынок рабов активно пополняли ушкуйники – подобие викингских команд. Эти банды совершали набеги на быстроходных ладьях, грабили шведские, мордовские, татарские земли и даже русские поселения. Главной их добычей были рабы.
После образования Московского государства ситуация с рабовладением не изменилась. В середине XVII века Московию посетил Сирийский патриарх Макарий, и в свите его был православный священник Павел Алеппский, который оставил интересные описания России того времени. Среди бытовых зарисовок есть и описание того, как русские захватывали рабов:
При приближении… татар, они [московиты] тотчас хватают их караван, будут ли это мужчины, женщины, девочки или мальчики, уводят в свою страну и продают на рынке уничижения за десять, пятнадцать или двадцать пиастров. Поэтому у каждой богатой женщины бывает пятьдесят, шестьдесят (рабынь) и у каждого важного человека семьдесят, восемьдесят (рабов)[221].
В Московской Руси существовало целых восемь видов холопства:
1) наследственное;
2) полное;
3) докладное (для привилегированных холопов, в частности для управляющих поместьями);
4) долговое;
5) жилое, или договорное;
6) добровольное;
7) кабальное.
Ряды холопов последнего вида пополнялись военнопленными.
И вроде бы понятно, что холопам жилось несладко, однако, по словам историка-археографа Александра Зимина (1920–1980), специалиста по русскому средневековью, «во всей социальной структуре средневековой Руси нет более противоречивой категории населения, чем холопы»[222].
Холопы действительно явление уникальное: привычные нам бесправные земледельцы и дворовые слуги – это лишь одна из категорий подневольных людей. И они действительно считались самой угнетенной частью населения на Руси, но, в отличие от рабов античного мира, холопы могли быть посажены на землю и иметь в своем распоряжении участок.
С одной стороны, холопы не владели имуществом, их в любой момент могли продать, как вещь. С другой стороны, именно это положение было стартовым для рывка вверх по социальной лестнице. Из холопов формировалась княжеская администрация и даже выходили видные представители господствующего класса, то есть из этой среды открывалась дорога в верхние слои общества. В то же время именно из холопов образовались крепостные.
Законодательные акты X–XIII веков свидетельствуют о том, что в некоторых случаях добровольное холопство действительно позволяло улучшить материальное положение человека[223]. Ключники, княжеские тиуны, постельники и судьи тоже считались холопами, но ни в чем не нуждались, часто имели большое влияние и, по сути, были влиятельными чиновниками, которые и родственников могли устроить на хорошие должности. В таком случае освобождение подчас становилось настоящей трагедией и оборачивалось потерей престижной работы.
Смерды и прочее простородие
Из школьного курса истории, а также из фильмов и произведений литературы мы знаем, что смерды были основной категорией сельского населения Руси. Но вот понять и окончательно решить, что же собой представляла эта категория, ученые пока так и не смогли. Историк Александр Пресняков (1870–1929) справедливо заметил:
Вопросу о древнерусских смердах суждено, по-видимому, оставаться крайне спорным – надолго, быть может, навсегда. Причина тому в скудости данных, какими располагаем[224].
Из массы предположений и гипотез можно выделить три основных.
По одной из версий, смерды (кмети) были свободными простолюдинами. Они обрабатывали свою землю, вели свое хозяйство и формировали высший слой сельского населения, обязанный состоять на военной службе у князя[225].
Русские крестьяне строят избу, картина Г. Оэри, ок. 1810.
Wikimedia Commons
В другой версии утверждается, что смерды были людьми зависимыми: от князя или от частных землевладельцев. Дело в том, что их положение, похоже, почти не отличалось от холопьего; есть даже гипотеза, что они произошли от посаженных на землю холопов[226]. То, что в XI–XII веках смерды не обладали всей полнотой прав, многие видят в нормах Русской Правды: за убийство смерда взималась такая же вира, как за убийство холопа, – 5 гривен. В отсутствие сыновей имущество смерда наследовал князь. От холопа отличало смерда, пожалуй, лишь одно: в случае судебного разбирательства пытать его можно было только по разрешению князя.
Согласно третьей версии, некоторые смерды были свободными, а некоторые – зависимыми. И скорее всего, в разных землях на Руси положение смерды занимали разное. В Новгороде и Пскове, например, они зависели от горожан, начиная с бояр и заканчивая черным людом. А в Галицко-Волынском княжестве так называли рядовых воинов родом из сельской местности.
А вот церковнославянский словарь, изданный в начале ХХ века, приравнивает смерда к человеку низкого происхождения и отмечает, что в древности так называли всех, кто брал на себя «черную работу». Согласно этому источнику, свободные гнушались заниматься таким трудом, считая его уделом рабов, а потому смерды, хоть и были свободны, своим выбором занятия низводили себя по социальной лестнице до уровня холопов и потому лишались некоторых привилегий, например поступать на военную службу