Впрочем, там разница в процентах не так уж велика, видно, что единственное более или менее безопасное место, повреждение которого приводило к смерти меньше чем в 1/3 случаев, это руки.
В таблице не указано, сразу же наступала смерть или нет, но в целом из этих более чем 700 уголовных дел 553 закончились смертью человека, причем в 60 % случаев они умирали не сразу, а через несколько дней, а иногда даже через месяц, уже от загноившейся раны.
Собственно, эта статистика вполне коррелирует с уже приводившейся по Лондону.
Увы, в Средние века раненые умирали гораздо чаще, чем сейчас, что сильно влияло на показатели смертности.
Эпоха выживших
Однако ведь умирали вовсе не все. Некоторые даже при отсутствии банальных антибиотиков, не говоря уж о других достижениях современной нам медицины, умудрялись выживать с дырой в черепе, с многочисленными рублеными и колотыми ранами, с раздробленной челюстью, поврежденным позвоночником и даже с оторванными или ампутированными конечностями.
Причем на войне процент смертности от ранений нередко был даже ниже, чем в условиях «мирной жизни». Каким же образом и почему?
Во-первых, не будем забывать, что средневековый воин – это не то же, что среднестатистический современный человек, страдающий от аллергии, разбалансированного иммунитета, расстройств ЖКТ, целого букета реальных и надуманных болезней, да еще и депрессующего из-за воспоминаний о том, как ему в возрасте шести лет не купили красивую игрушку. И это я даже не говорю о тех, кто имеет врожденную инвалидность, с младенчества страдали неврологическими или еще какими-то серьезными проблемами со здоровьем, родились недоношенными и выхаживались в боксах и т. д.
Среднестатистический средневековый человек – это тот, кто родился крепким, не умер от детских болезней, не имел никаких аллергий и обладал луженым желудком, способным переварить что угодно. Причем если у представителей высших классов еще могли быть и генетические заболевания, и психические расстройства, то к простолюдинам предъявлялись крайне высокие требования. Человек, переживший половое созревание и вступивший в самостоятельную жизнь, практически гарантированно был здоров телом и духом. Иначе его просто не допустят к активной социальной жизни и уж тем более не позволят размножаться – это за короля дочь отдавали, не глядя, что он сумасшедший, и продолжали оказывать почести, веря в сакральность его власти, а деревенскому дурачку точно ничего в жизни не светило.
Короче говоря, люди попросту были более здоровыми – и это одна из причин, почему они довольно часто выживали после тяжелых ранений. Слабые и с плохим иммунитетом умирали еще в детстве.
Средневековая хирургия
Вторым фактором высокой выживаемости после ранений является то, что средневековая хирургия была не так плоха, как принято считать.
Здесь надо учитывать такой важный момент – человечество воевало постоянно, всегда, периоды мира даже в какой-нибудь отдельно взятой стране были относительно небольшие. Если не было войны, были междоусобные стычки, восстания, нападения разбойников. Поэтому потребность в военных хирургах тоже была постоянная, не было такого перерыва, за который накопленные веками знания и опыт были бы полностью утрачены.
Военная хирургия достигла серьезных успехов еще в Античности – в римских армейских госпиталях выживаемость раненых была на уровне 75–80 %. И эти знания и наработки с падением Рима никуда не пропали. Да, в Западной Европе наступили Темные века, по большей части связанные с дезорганизацией бывших римских колоний и разрушением культурных и логистических связей. Плюс ситуацию дополнительно усложнило накрывшее Европу глобальное похолодание – климатический минимум Раннего Средневековья. Но римская культура не погибла, просто ее центр переместился на восток – в Византию. Прекратила свое существование только Западная Римская империя, а Восточная, обычно именуемая Византийской, оставалась могущественным государством еще тысячу лет. Благодаря ей римские законы, традиции и обычаи продолжали относительно спокойно эволюционировать в соответствии с требованиями меняющегося мира.
Среди прочего византийцы переняли у Рима и продолжили развивать его военные традиции, включая и организацию армии. Военные трактаты, такие как «Стретегикон» (рубежа VI–VII веков) и «Тактика Льва[61]» (ок. 905) устанавливали правило, по которому в каждом подразделении численностью 300–400 кавалеристов или пехотинцев должно было быть два медика (врач общей практики и хирург) и восемь-десять их помощников-санитаров.
Да и варвары, судя по хроникам и косвенным источникам, тоже взяли устройство римской армии на вооружение, и у них также были приписанные к войскам хирурги.
Конечно, общий уровень медицины в Раннем Средневековье серьезно снизился – так же, как и других наук, и образования в целом. Но это больше коснулось, так сказать, терапевтов, тогда как хирургия – более приземленная, более практическая, требующая скорее опыта и навыков, чем теоретических знаний, просела куда меньше. Да, что-то было утеряно, и в целом развитие сильно замедлилось, но в основном хирурги со своей работой справлялись.
На новый уровень хирургия, особенно полевая, вышла во времена Крестовых походов, когда произошло столкновение и взаимопроникновение христианской и исламской культур.
Безусловно, научный центр тогда сместился на Восток, и даже с трудами многих античных ученых европейцы познакомились только благодаря арабским переводам. Уровень медицинских знаний в исламском мире тоже был выше, чем в христианской Европе. Но как раз в том, что касается хирургии, это очень спорный вопрос – кто у кого почерпнул больше. Тем более что на пути в Палестину столкнулись даже не две культуры, а три – не надо забывать все про ту же Византию, со своей стороны продолжающую развивать старые римские наработки. Сейчас многие ученые склоняются к тому, что это было взаимовыгодное общение.
Статус хирургии
Здесь имеет смысл сказать несколько слов о статусе хирургии в Средние века и о том, кто, собственно, ею занимался.
«В Европе первым документом, определявшим особое и низшее положение хирургии по отношению к медицине, считается клятва Гиппократа, в которой есть слова: “Я ни в коем случае не буду делать сечения у больных, страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом”. Присягу приносили только врачи, занимавшиеся внутренними болезнями; клятва хирурга, если и существовала в древнем мире, то ее текст до нас не дошел.
Резкое разделение хирургии и медицины наблюдается уже в античности и проходит через все Средневековье»[62].
Широко распространено мнение, что в те времена врачами с настоящим медицинским образованием были только терапевты, а хирургией занимались представители цеха цирюльников, которые были в лучшем случае практиками-костоправами. Причем теоретическая база под это подводится довольно любопытная и не лишенная логики – поскольку все университеты создавались под эгидой церкви, все студенты считались тоже людьми церкви, клириками. А поскольку церковь решительно объявляла, что запрещает кровопролитие (что было официально закреплено в 1169 году постановлением Турского собора), значит медики, получавшие образование в университетах, не могли проводить хирургические операции, ведь их нельзя провести бескровно.
Теория красивая, но крайне сомнительная, появилась она в XVIII веке и никакими достоверными фактами не подтверждена. Все-таки церковь под кровопролитием подразумевала убийство, и это постановление было направлено на запрет клирикам принимать участие в военных действиях. Довольно безуспешный, кстати.
Кроме того, известно, что хирургию на медицинских факультетах средневековых университетов преподавали, а среди обязательных для изучения книг были и хирургические трактаты. Да и вообще само количество этих трактатов говорит само за себя, ведь книга в Средние века была не то же самое, что книга сейчас. Пусть мнение о неграмотности населения в те времена сильно преувеличено, людей, способных одолеть и понять медицинский трактат, было все же крайне мало. И это уж точно было не под силу обычному цирюльнику. Да и купить такую книгу тоже не каждый мог себе позволить.
Стоимость книги в Средние века (они ведь были еще рукописные) можно сопоставить со стоимостью автомобиля в наше время. И я говорю не только про драгоценные манускрипты по индивидуальному заказу, украшенные великолепными иллюстрациями, – это были предметы роскоши, демонстрирующие статус владельца, наподобие «феррари». Но и обычная рукопись, без рисунков, написанная убористым почерком, чтобы сэкономить пергамент или бумагу, дешевым переписчиком, который наверняка наделал в ней немало ошибок, вполне сопоставима по доступности с автомобилем эконом-класса. Позволить себе купить хотя бы одну книгу в Средние века мог далеко не каждый, и уж тем более не каждому она была до такой степени нужна, чтобы быть готовым настолько потратиться.
И тут мы сталкиваемся с двумя противоречащими друг другу фактами. С одной стороны, хирургия в то время действительно считалась более «низкой» дисциплиной, чем терапия, ученые доктора презрительно называли хирургов «ремесленниками». С другой – специальных хирургических трактатов в XIV–XV веках выходило больше, чем по всем остальным медицинским вопросам. То есть и спрос на них был, и было кому их писать – и это при том, что человек, способный в те времена написать книгу, – это что-то вроде академика по современным меркам.
Но на деле противоречия как такового нет. Просто хирургия была разная, и хирурги тоже. В их ведении были не только операции, но и травматология, стоматология, родовспоможение, а также все манипуляции с человеческим телом из других дисциплин плюс та работа, которую сейчас выполняет средний медицинский персонал. Часть этой работы была действительно чисто практической и требующей скорее опыта, чем специальных медицинских знаний. Так, по французскому королевскому эдикту 1372 года цирюльники, к цеху которых действительно были приписаны хирурги, имели право лечить ушибы, нарывы, вывихи и открытые раны, кроме тех, которые выглядели смертельными. То есть фактически существовали т