ри вида врачей – цирюльники, которые могли справиться с простейшей травматологией или выдернуть зуб, ученые хирурги, которые делали операции, ампутации, кесарево сечение, лечили серьезные раны, и доктора медицины – их часто называют терапевтами, и собственно я поступаю так же, чтобы не путать с хирургами, но по сути они были скорее врачами общей практики, фармакологами, диетологами и понемногу кардиологами, неврологами и т. д.
Большинство горожан и тем более сельских жителей за всю свою жизнь к ученым докторам даже ни разу и не обращались. Чтобы вправить вывих, вылечить ожог, сделать кровопускание или вырвать зуб, они шли именно к цирюльникам. Да, те не могли сделать серьезную операцию, но и не каждый человек готов был позволить резать свое тело – темный был люд, что поделать. А уж об ампутациях в случае травм и говорить нечего – как пишет Майкл У. Туоми, люди в Средние века считали, что «целостность тела необходима для личной идентичности, им внушала ужас мысль о потере ноги, руки, головы».
Другое дело на войне – вот там требовались настоящие хирурги, причем самого разного уровня, от простых ремесленников до серьезных мастеров, способных провести операцию под анестезией, сшить кровеносные сосуды, провести трепанацию черепа и т. д.
Разумеется, все великие и просто известные хирурги Средневековья имели серьезное медицинское образование. Одни обучались в университете – в Салерно, Болонье или другом городе, где в программе уделяли большое внимание хирургии. Другие окончили парижский колледж Святых Косьмы и Дамиана – единственное средневековое учебное заведение, специализировавшееся именно на хирургии. И все они боролись за повышение статуса хирургии, считая ее более сложной наукой, чем терапевтическая медицина.
Так почему же все-таки хирургия считалась более «низкой» дисциплиной, чем терапия? Ни в одном средневековом трактате прямо об этом ничего не говорится. Но по косвенным признакам, учитывая менталитет человека того времени, современные исследователи склонны считать, что все дело в том, что хирургу приходится работать не только головой, но и руками. А в глазах средневекового ученого это низводило любую профессию до ремесла и, следовательно, серьезно понижало ее статус.
Впрочем, к концу Средневековья, особенно с тех пор, как церковь позволила производить вскрытие умерших, знания по хирургии становились все более востребованными, и терапия с хирургией все больше сближались. Это особенно заметно на примере Парижа, поскольку только там существовали одновременно и университет, готовивший докторов медицины, и колледж, готовивший хирургов. Если в середине XIV века университету специальным указом было запрещено вмешиваться в дела колледжа, то к середине XV века колледж Святых Косьмы и Дамиана стал как бы частью университета, ученики работали вместе и, в частности, проводили совместные вскрытия в анатомическом театре. Хирурги проводили вскрытие, медики из университета изучали увиденное. Правда, это они делали не от хорошей жизни – просто трупов для изучениябыло мало. Хирурги все равно после обучения получали не степень доктора медицины, а звание магистра корпорации хирургов. Но то, что они по уровню образования приблизились к выпускникам университета, говорит хотя бы то, что все экзамены у них проводились на латыни, и на ней же были написаны все учебные пособия.
Кстати, в XVI веке французские хирурги-цирюльники добились того, что им стали читать в университете курс анатомии на французском языке, благодаря чему и их уровень образования, и их статус сильно выросли. Все шло к тому, чтобы все медицинские направления слились воедино и врачей стали готовить централизованно, с тем чтобы уже потом, имея полноценное образование, они выбирали себе специализацию. Правда, как ни странно, именно Парижский университет долго этому сопротивлялся, пионерами объединения теоретической и клинической медицины стали немцы. Но это я уже забралась в будущее, так что вернемся к Средневековью.
Великие хирурги Средневековья
В конце XII века накопленный опыт всех трех культур – западно-христианской, византийской и мусульманской – был обобщен ломбардским хирургом Рогериусом (Роджерио) Фругарди, также известным как Роджер Фругард из Пармы. Фругард учился в старейшей европейской медицинской школе в Салерно, потом преподавал там, и его труд под непритязательным названием «Хирургия» изначально был чем-то вроде пособия для обучения хирургов. Но он был настолько хорош, что его использовали как практическое руководство вплоть до XVI века, и все следующие пособия по хирургии во многом основывались на нем, просто дополняя его новой информацией.
Впрочем, об авторском праве в Средние века никто не слышал, да и «Хирургия» тоже, по сути, была компиляцией из трудов античных, средневековых, византийских и арабских врачей, дополненная личным опытом автора.
Ларисса Трейси приводит такой отрывок из «Хирургии» Фругарда, касающийся лечения травм головы:
«Когда перелом черепа значительный и очевидный, с широкой, длинной раной, нанесенной мечом или чем-то подобным, кость должна быть извлечена (если не будет сильного прилива крови или если не вмешается что-то еще), подлежащую извлечению кость удаляют и очень тонкую льняную ткань осторожно вводят как бы наискось между черепом и твердой мозговой оболочкой, используя перо. При вскрытии перелома льняная или шелковая ткань, предпочтительно достаточно длинная, чтобы оба конца могли проходить под подбородком, предотвратит попадание поврежденного вещества извне на твердую мозговую оболочку, что нанесло бы еще больший вред мозгу. Также используется чистая сухая морская губка, которая жадно впитывает грязь, исходящую с поверхности. Наружную рану следует тщательно обернуть льняной тканью, смоченной в яичном белке и слегка отжатой, сверху положить немного пера [для дренажа], и все тщательно перевязать…»
Это был первый значительный средневековый труд по хирургии, но далеко не последний, в XIII–XIV ве-ках их появилось довольно много. Один из самых известных был создан примерно через сто лет после Фругарди – это Chirurgia Magna итальянского хирурга Гвидо Ланфранка. Он работал во Франции и был личным врачом короля Филиппа IV Красивого, того самого, который известен тем, что уничтожил Орден тамплиеров. Ланфранк, в частности, первым описал сотрясение мозга.
Его младший современник, французский хирург, придворный врач Филиппа IV и Людовика X, Анри де Мондевиль, пошел еще дальше – он применял революционные методы лечения ран, включая дезинфекцию и анестезию (с помощью опиума, мандрагоры и т. п.). Был ярым сторонником очищения ран – вопреки бытовавшему тогда мнению, что надо позволить накопиться гною, и тот якобы сам поспособствует заживлению раны. Мондевиль считал, что надо очистить рану, удалить оттуда все, что может вызвать нагноение, а потом наложить пропитанную вином повязку и перевязать. Если в ране остались какие-то трудноудаляемые предметы (скорее всего, речь шла в первую очередь об обломке или наконечнике стрелы), он предлагал взвести арбалет, прикрепить тетиву к этому предмету в ране и произвести выстрел, чтобы тот вылетел мгновенно и свел к минимуму болевые ощущения. Опыт работы с ранами от оружия у него был большой, потому что Мондевиль немало поработал именно в полевых условиях военным хирургом.
В 1315 году он совершил то, на что не решался ни один из его предшественников, – совершил вскрытие человеческого трупа. Разумеется, незаконно, потому что церковь подобное строго запрещала. Он тоже написал трактат «Хирургия», который во многом опередил свое время и был недостаточно оценен современниками. К сожалению, его рекомендации очищать раны, дезинфицировать и перевязывать их, не допуская нагноения, были подзабыты, и с появлением огнестрельного оружия среди хирургов вошло в моду прижигать раны. Почему-то считалось, что огнестрельное ранение отравленное, и прижигание якобы поможет от этого яда. Такая практика сохранялась вплоть до XVI века, и переломить ситуацию удалось только великому французскому хирургу Амбруазу Паре (думаю, его помнят даже те, кто никогда не интересовался историей медицины, – он один из героев романа Дюма «Королева Марго»).
А вот трактат Chirurgia Magna (да, средневековые хирурги не особо проявляли фантазию в названиях своих книг) ученика Мондевиля, Ги де Шолиака, медика римских пап Климента VI, Иннокентия VI и Урбана V, пользовался бешеным успехом. Он был написан в 1363 году, переведен на большинство европейских языков и использовался как учебник и практическое руководство вплоть до XVII века. Де Шолиак продолжил разрабатывать тему анестезии и подробно описал, как производить обезболивание при хирургических операциях – он предлагал пропитывать губку наркотическими препаратами (опием, соком паслена, белены, мандрагоры), высушивать ее на солнце, а перед операцией погружать в теплую воду и давать пациенту подышать наркотическими парами. В 1348 году во время великой эпидемии чумы де Шолиак получил от Папы разрешение вскрывать трупы умерших, чтобы попытаться найти причину болезни и научиться ее лечить. Когда он сам заболел чумой, то добровольно самоизолировался и сам себя лечил экспериментальным методом – вскрывал чумные бубоны и выдавливал гной. И выздоровел.
Медицинская школа в Салерно
Был среди нормандских владений в Южной Италии город Салерно, расположенный неподалеку от Неаполя. Сейчас это довольно известный курорт, впрочем, таковым же он был и при Римской империи, и в Средние века. Свежепостроенные бенедиктинские монастыри там соседствовали с прекрасно восстановленными римскими акведуками, общественными фонтанами и многочисленными банями – как общими, так и частными.
Между прочим, одни из лучших бань в городе были у мужского монастыря Святой Софии, они славились своими большими котлами, печами и обширным бассейном. Причем эти бани были доступны не только для членов их монашеской общины, но и для всех монахов, монахинь и приезжих священников, которые нуждались в омовении и отдыхе.