В 1380 году трое приятелей из графства Вермандуа пили в таверне, а потом одному из них пришло в голову предложить остальным спутникам сыграть в кости, чтобы проигравшие заплатили за всех троих. Два его приятеля проиграли, обиделись, затеяли ссору, и «счастливчик» был убит. Не могу не упомянуть похожий инцидент, произошедший в Дижоне в 1556 году, хоть это уже и за рамками рассматриваемого мною периода. Но там трое мужчин играли не в кости, а в теннис, чтобы определить, кто заплатит за вино! В итоге они подрались с использованием ножей и камней.
Были и совсем странные случаи. В 1388 году в Орлеане школьный учитель зашел в таверну, увидел, что там играют в кости, и спросил, может ли он присоединиться. Но игроки отказали под предлогом того, что игра в кости не является подходящей для школьного учителя. Тот обиделся, затеял драку и был убит. А в 1400 году в Вермандуа один из выпивавших в компании приятелей возмутился поведением другого приятеля, который рыгал и портил воздух. Ссора закончилась поножовщиной.
Еще больше усугубляло ситуацию, когда в таверне собирались представители разных «группировок». Я не зря начала с упоминания Оксфорда: самый яркий пример – это как раз университетские города. Вражда между горожанами и студентами была постоянно и то и дело выливалась в групповые столкновения. Существовала и местечковая вражда между соседними районами города или соседними деревнями. В 1396 году на свадебном пиру в Хондевилье присутствовал молодой человек из соседней деревни Верделот.
Он разбил стакан, вспыхнула ссора, он сбежал, местные вооружились дубинками и пошли его искать, встретили его односельчан… В результате в драке погиб человек (даже странно, что только один).
Подводя итог, скажу, что нет никакой возможности точно определить, какие случаи насилия произошли под влиянием алкоголя, а какие – на абсолютно трезвую голову. Да и сколько алкоголя человек должен был выпить, чтобы его считать хотя бы слегка пьяным? Все же помнят, что в Средние века эль и вино были обычными повседневными напитками, пусть они и были гораздо слабее современных. И никаких алкотестеров не существовало, поэтому точно определить, пьян ли участник конфликта, было невозможно. Так что реально статистика средневековых преступлений на почве алкоголя учитывает в основном те преступления, которые произошли в питейных заведениях, где участники по определению должны были быть нетрезвыми. А это, в свою очередь, означает, что статистика просто показывает количество преступлений в таких заведениях, но мы по-прежнему не знаем, происходили ссоры и драки на улицах или между соседями спьяну или на трезвую голову.
Сексуальные развлечения
Средневековые богословы много и убедительно писали о том, что настоящий христианин должен хранить целомудрие, причем, надо отдать им должное, практически не делали в этом вопросе различия между мужчинами и женщинами.
Но на практике все, кроме совсем уж оторванных от жизни идеалистов, прекрасно понимали, что мужчинам всегда и во все времена нужен был секс.
А в Средние века с этим делом были некоторые сложности, поскольку приличные женщины для удовлетворения сексуальных потребностей свободных мужчин были недоступны. Девушкам положено было хранить добродетель, а уж соблазнение замужней женщины – это и вовсе осквернение священных уз брака. Гомосексуализм и даже онанизм строжайше осуждались. О зоофилии и речи быть не могло: за это кое-где смертная казнь полагалась! Порядочный мужчина христианской веры мог изливать семя исключительно в жену, с которой собирался зачать детей. Но вот в чем проблема – половое созревание мальчиков происходило примерно в пятнадцать лет, плюс-минус год – не зря именно такой возраст церковь установила для мужчин в качестве минимального брачного. А женились горожане в Средние века не так уж рано – только самая верхушка, следуя примеру аристократов, иногда ради семейных связей заключала браки между детьми, остальные могли себе позволить жену, только когда «встанут на ноги», то есть примерно после двадцати пяти лет.
То есть довольно большую часть населения города составляли молодые половозрелые мужчины, не имеющие законных и одобряемых церковью и обществом возможностей удовлетворять свои сексуальные потребности.
Что им оставалось делать? Конечно, кто-то крутил тайные романы с замужними женщинами, кто-то соблазнял девиц (за что нередко даже нес наказание, если соблазненная девица обращалась в суд), кто-то не брезговал насилием – в ночное время женщине без сопровождения на улице действительно было крайне опасно появляться. Но большинство все же выбирали надежный и наименее противозаконный вариант – шли к проституткам.
Роберт Фоссье называет проституцию в Средние века социальным регулятором. Проститутки удовлетворяли ради сохранения порядка «не-удержимые инстинкты молодежи или даже зрелых людей». Изучая документы – судебные, изобразительные, нарративные, он пришел к выводу, что «далекая от того, чтобы добиваться воплощения такой безрассудной утопии, как искоренение проституции, о чем во все века мечтали наивные либо невежественные моралисты, средневековая церковь видела здесь единственно допустимую уступку тирании пола – разумеется, она осуждала проституцию, но плотно ее контролировала».
Действительно, блуд со свободными распутными женщинами оказывался в глазах общества и церкви меньшим из зол – конечно, грехом, но хотя бы не преступлением. Богословы даже пытались подвести идеологический базис под лояльное отношение церкви к проституции – так, автор одного трактата XIII века сравнивал проституток с купцами, потому что они тоже продают товар – свое тело – и так же, как купцы, имеют право получать деньги за этот товар. Поэтому то, что они берут деньги, – вовсе не грех. Порочной и бесстыдной продажная женщина, по мнению автора трактата, становится лишь тогда, когда начинает получать удовольствие от своей работы.
И даже сам Фома Аквинский, великий теолог и Отец Церкви, утверждал, что проститутка не совершает ничего плохого, беря деньги за свою работу. Она плоха тем, что оказывает сексуальные услуги клиентам, но не тем, что берет за это деньги. Фактически он тоже признавал, что это всего лишь работа, потому что заявлял, что церковь может брать с проститутки десятину и принимать ее пожертвования (хотя в идеале – только после того, как она оставит свое занятие и покается).
Хотя в качестве примеров я привожу в основном Англию, современные исследования вопроса средневековой проституции показывают, что по всей Европе ситуация была примерно одинаковая. Практически везде городские власти рассматривали публичные дома как меньшее из зол, способ снизить градус сексуального напряжения у молодых неженатых мужчин и предотвратить куда большие проблемы, такие как изнасилования, соблазнения девиц и замужних женщин и расцвет гомосексуализма. Насчет последнего – да, такая причина называлась совершенно официально. Рут Каррас в своем исследовании по истории проституции пишет, что, в частности, во Флоренции, где исторически, как и в других итальянских городах, уровень гомосексуальности всегда был выше, чем в других странах, бордели считались средством, уменьшающим популярность содомии. Более того, считалось, что, вкусив платной любви у проституток, молодые мужчины поймут, что гетеросексуальные отношения вполне приятны, и с большей охотой станут искать себе жен.
Забавно, что в Венеции, где эта проблема, по-видимому, стояла еще острее, в 1480 году появился указ, что женщины не должны коротко стричь волосы на мужской манер, поскольку они это делают для того, чтобы «скрыть свой пол и угодить мужчинам, притворяясь мужчинами, что является формой содомии».
Немцы, в отличие от итальянцев, всегда были скорее традиционалистами, поэтому в законах германских государств чаще звучит, что публичные дома открываются для предотвращения насилия над женщинами. В Мюнхене так прямо и написали, что это ради того, чтобы не причиняли зла «женам и девицам».
Проституция в городах
Так что проституция в Средневековье достаточно быстро превратилась в легальное и регулируемое законом занятие. Разумеется, в каждой стране, а то и в городе, были свои правила – в зависимости от того, насколько город нуждался в услугах продажных женщин.
Коммерческая проституция, как правило, являлась в первую очередь городским явлением из-за относительной анонимности городской жизни и потому, что концентрация населения создает спрос на широкий спектр услуг. Крупнейшими центрами проституции являлись большие торговые города, где всегда было много молодых и надолго оторванных от дома мужчин – купцов, моряков, солдат.
Процветала проституция и в университетских городках, тем более что студенты обычно не имели права жениться, пока не доучатся. Примером средневековой двойной морали является расцвет проституции в городах, где располагались святыни и куда стекались пилигримы. Очень удобно приехать на богомолье, там же разок согрешить (дорога была долгая, жена, если и есть, то далеко), а потом поклониться святыне и отмолить все грехи разом.
Но и в остальных городах без проституток обойтись было сложно! Ученики цеховых мастеров, как и студенты, не могли жениться, пока не закончат обу-чение. Неудивительно, что они были завсегдатаями публичных домов, тем более что с XIV века в ученики стали брать мальчиков не моложе тринадцати лет, к XV веку повысили этот возраст до пятнадцати лет, а учиться приходилось – в зависимости от профессии – от двух до двенадцати лет.
Была еще одна категория постоянных клиентов проституток, хотя о ней предпочитали не говорить вслух. Это священники – после того как им запретили жениться, они тоже вынуждены были посещать «веселые дома». Завести в доме постоянную конкубину означало лишиться сана, а поход к проституткам грозил разве что епитимьей.
Неудивительно, что даже города с населением в 500–1000 жителей имели свои, хоть и небольшие, публичные дома. А кроме «профессионалок», в каждом городе существовали еще и женщины, которые занимались проституцией время от времени, нигде не числясь.