Поскольку общественное мнение было против проституции, каждый раз, когда к власти приходил строго настроенный монарх или Церковь усиливала свои позиции, публичные дома запрещали, а проституток начинали наказывать. Но толку от этого было мало: например, в Лондоне и Йорке запреты на занятия проституцией издавались каждые несколько лет – с конца XIII вплоть до XVI века, но продолжали существовать официальные публичные дома, посещаемые даже представителями высшей аристократии. по одному только количеству этих запретов видна их несостоятельность.
Так, в 1277 году Лондон запретил бордели (то есть закон был направлен именно против организованной проституции, а не против общей безнравственности). Вторично их запретили в 1301 году. Но уже в 1310 году Эдуард II вновь приказал мэру Лондона упразднить бордели, в которых, по его словам, укрывались воры и убийцы.
Когда проституцию в очередной раз запрещали, женщин, ею занимающихся, могли ловить, пороть и заставлять совершать публичное покаяние, – таким образом пытаясь через стыд заставить их отказаться от такого позорного занятия. Если ловили повторно – изгоняли из города. А вот клиентов публичных женщин наказывали очень редко, так что это был самый надежный и безопасный способ блуда. Благо о сифилисе до конца XV века никто даже не слышал.
Были города, которые пытались бороться не с самими проститутками, а с явлением в целом. К примеру, в Ковентри в 1495 году незамужним женщинам в возрасте до сорока лет было запрещено жить самостоятельно, без отца, мужа или опекуна. Исключение делалось только для тех, кто официально работал прислугой и за кого могли поручиться хозяева.
Другие развлечения
Этим, конечно, развлечения молодых мужчин в городах не исчерпываются. Кроме перечисленных видов спорта, были и петушиные бои, и стрельба по петухам, и что-то вроде кеглей, прототипов крокета, гандбола и хоккея, и многие другие игры. Плюс, как уже упоминалось, были широко распространены азартные игры. Мужчины делали ставки на спорт, играли в кости, к концу Средневековья – уже и в карты. Для умных были шашки, шахматы (правила в которых не всегда были похожи на современные) и «мельница».
О последней сейчас знают далеко не все, а когда-то это был настоящий хит – в нее играли еще в Древнем Риме, а в Средние века ее было уже несколько разновидностей. Кстати, не менее популярна «мельница» была и на Руси. Со временем ее вытеснили другие игры, но совсем она не исчезла, просто сменила название. Недавно одна моя хорошая знакомая, занимающаяся реконструкцией солдатского быта первой половины XX века, нашла «мельницу» в советском сборнике настольных игр, изданном в 1930-х годах. А кто хочет сейчас ознакомиться с этой игрой, может просто набрать в поисковике «игра в мельницу онлайн».
Кроме того, среди молодежи было весьма популярно плавание, благо города в большинстве своем стояли на берегах рек. Почему-то нередко встречается мнение, что в Средние века мало кто умел плавать, между тем это было очень важное умение, популярное развлечение и дешевое средство поддержания гигиены летом – так сказать, «в одном флаконе». Причем популярно плавание было не только у простолюдинов, оно входило в число семи обязательных умений рыцаря наряду с верховой ездой, владением холодным оружием, умением биться на копьях, охотиться, складывать стихи и играть в шашки и шахматы.
К слову о стереотипах – шахматы вовсе не всегда считались такой уж приличной интеллектуальной игрой, в них играли весьма азартно, в том числе на деньги, поэтому их периодически тоже запрещали. В правилах некоторых университетов, что очень необычно на современный взгляд, студентам могли быть разрешены кости, но запрещены шахматы. Впрочем, в университетах периодически что только не запрещали – не только азартные игры или грубые боксерские поединки, но могли, например, ввести запрет на танцы, которые всегда были одним из главных развлечений для представителей всех классов и обоих полов. Или запретить даже музыку, без которой трудно представить жизнь хоть города, хоть деревни, хоть рыцарского замка. У всего этого бывали свои причины, иногда вполне логичные, ну а для историков эти запреты стали ценным источником информации о средневековых развлечениях.
Говоря о запретах тех или иных развлечений для студентов, нельзя забывать, что все студенты в Средние века числились клириками, даже если они учились не на богословов и вообще не собирались делать духовную карьеру. Вся профессура тоже состояла из клириков. А наиболее важным факультетом (кроме некоторых исключений) был богословский, поэтому богословы и диктовали правила.
И, естественно, поскольку им было доверено воспитание молодежи, они пытались воспитать их по заветам отцов церкви максимально добродетельными, чему те изо всех сил сопротивлялись.
«Третий пол»
И вот здесь надо поговорить о добродетели, как ее понимали в Средние века, и о том, что, несмотря на всеобщее господство маскулинности, в средневековом обществе были такие мужчины, которые намеренно отказывались от своей мужской идентичности и даже в какой-то степени выделяли себя в то, что современные исследователи называют «третьим полом». Ну и других пытались такими же сделать, что далеко не всех причастных устраивало.
Речь, естественно, о сословии «тех, кто молится», то есть о духовенстве. Как пишет Роберт Свенсон, заслуженный профессор средневековой истории Бирмингемского университета, все духовные лица находились в постоянном внутреннем конфликте «между желанием, чтобы священники были ангелами, и их стремлением быть мужчинами». Причем, естественно, быть ангелами им очень мешало наличие на свете женщин.
Конрад Лейзер, профессор средневековой истории Манчестерского университета, пишет, что средневековая церковь как институт «поощряла группы людей одновременно изолировать себя от источников своего беспокойства и начать, по-видимому, успешную работу по внушению своих страхов остальному населению». Роберт Свенсон конкретизирует эти страхи: «Ярые женоненавистнические произведения становятся заявлениями о страхе: по сути, все женщины – насильницы. Однако настоящий насильник остается мужчиной: опасность представляют не женщины, а подавленная мужественность священнослужителей. Здесь женщина не Ева, а яблоко. Вдвойне соблазнительную роль Евы и змея играет мужественность. И все же, не отказавшись полностью от мужественности как сексуального, так и гендерного статуса, было бы почти невозможно избавиться от искушения».
То есть по сути медиевисты, занимающиеся средневековой историей церкви, сходятся на том, что богословская женоненавистническая риторика, так же как и все большее стремление церкви изолировать духовных лиц от любого общения с женщинами, проистекали из понимания, что мужская плоть слаба и большинство мужчин просто рано или поздно не устоит перед искушением. Как просто было бы остаться добродетельным, если бы не было женщин, этих адских созданий, порождающих у мужчин греховные мысли. Но они есть и постоянно мешают бедным мужчинам достичь полного просветления.
Рецепты бесполости
Так как же они добивались этого просветления? Для тех, кто был достаточно мотивирован, существовали специальные рекомендации, как справиться со своей мужественностью и приблизиться к бесполости.
Так, Иоанн Кассиан Римлянин[79] писал: «Мужчине требуется шесть месяцев, чтобы взять под контроль ночное выделение спермы: он должен съедать по две буханки в день, пить столько воды, сколько ему нужно, спать три-четыре часа. Он должен избегать любых праздных разговоров и обуздывать чувство гнева. На заключительных этапах ему следует сократить потребление воды и начать прикреплять на ночь к своим гениталиям свинцовые пластины…»
Сразу уточню: непроизвольное ночное семяизвержение в принципе считалось опасным для здоровья и ведущим к обезвоживанию, поэтому что-то подобное многим мужчинам советовали и врачи. Так что не надо считать Кассиана таким уж безумцем. Другое дело, что он это рекомендовал не для спасения от обезвоживания, а по духовным соображениям, чтобы избавиться от телесных желаний. по его мнению, прекращение ночного семяизвержения свидетельствовало о том, что человек преуспел в своих усилиях жить в нравственной чистоте.
Конрад Лейзер пишет, что такие идеи насчет обуздания плоти распространились среди монашества не сразу. Скорее наоборот, ранние богословы учили, что христианин не должен чувствовать себя оскверненным из-за ночных поллюций, это фарисейство и мирская мораль. Это делалось в пику иудаизму, где был культ чистоты и очень жесткое отношение к бесцельному «пролитию семени». Но чем большую силу набирало христианство, тем больше появлялось голосов в пользу того, что «ночные поллюции представляют собой подчинение воли под покровом темноты желаниям плоти. Монах, который не смог сохранить целомудрие в этом интимном смысле, действительно должен воздерживаться от принятия причастия». Ну а собственно Иоанн Кассиан отшлифовал эту идею и довел ее до в каком-то смысле совершенства, оформив аргументами, выводами и практическими рекомендациями вроде процитированной выше.
Целомудрие и власть
Однако медиевисты, занимающиеся историей церкви, предостерегают от упрощенного взгляда на это продвижение «третьего пола». Нельзя забывать, что Средневековье, при всей его внешней нелогичности и фанатичности, было очень практичным временем. И почти все, что кажется нам странным и нелепым, имело свои совершенно «земные» причины – бытовые, экономические, политические и т. п.
Борьба за телесную и духовную чистоту духовенства была одновременно и борьбой за власть между светским государством и церковью. Богословы продвигали идею о том, что монахи – это самые чистые, правильные и настоящие христиане. Они преодолели физические искушения, максимально приблизились к ангельскому состоянию, следовательно, именно им можно полноценно доверять.