В начале XIV века во многих городах законы устанавливали минимальный возраст начала ученичества у ремесленника в тринадцать лет, хотя на практике учиться отдавали и раньше. В первую очередь это касалось детей из бедных семей — дело в том, что мастеру за обучение надо было заплатить. Однако если у родителей не было денег, он мог согласиться взять ребенка учеником условно бесплатно, но при этом срок ученичества удлинялся. В чем был выигрыш мастера? В том, что он получал бесплатную рабочую силу, — ученик за положенный срок овладевал профессией, а потом, уже став квалифицированным работником, отрабатывал у мастера за свое обучение.
Постепенно минимальный возраст, с которого можно было отдавать детей в ученики, повышался — к концу XIV века он вырос до пятнадцати лет и продолжал расти. Причин было несколько — например то, что некоторые ремесленные цеха стали требовать, чтобы потенциальные ученики умели читать, считать и даже писать, а следовательно, перед поступлением в обучение требовалось сначала получить начальное образование. К тому же цеха стремились искусственно ограничить число мастеров, чтобы избежать обесценивания их труда.
Школьное женское образование
Конечно, в Средние века даже в самых передовых странах большинство девушек обычно довольствовались лишь домашним образованием. Это, в общем-то, естественно: в те времена предполагалось, что женщина не должна работать, ее дело — вести домашние дела, поэтому и обширное систематическое образование ей ни к чему, только зря время потратит. Были, конечно, исключения, были даже женщины, окончившие университет, но все-таки это исключения, а не правило.
Этика, политика и экономика Аристотеля, манускрипт 1453–1454 гг., Франция
Сохранились данные, что во Флоренции 1338 года было около десяти тысяч школьников. Это на город со стотысячным населением. И по свидетельствам современников, в это число входили и девочки. «От восьми до десяти тысяч мальчиков и девочек учатся читать, от тысячи до тысячи двухсот мальчиков в шести школах изучают счет и алгебру, — писал Джованни Виллани. — Тех же, кто обучается грамматике и логике, насчитывается от пятисот пятидесяти до шестисот человек в четырех больших школах».
Учитывая, что в то время около 40 % жителей было моложе 18 лет, нетрудно подсчитать, что в школе учился каждый четвертый ребенок, то есть как минимум 25 % жителей в итоге становились грамотными. В Англии в тот же период, по подсчетам Мортимера, в городах грамотными были около 20 % жителей.
Но, разумеется, даже по этой краткой записи видно, что девочки централизованно получали только начальное образование, в среднюю школу шли только мальчики, а если семья девочки считала, что ее надо учить дальше, ей обычно уже нанимали учителей.
Похожая ситуация была и в других странах, хотя большинство из них несколько отставали от Италии по качеству образования. Но известно, что в Париже в XIV веке школы были разделены на мужские и женские, а до этого практиковалось совместное обучение, из чего можно сделать вывод, что девочек там начали учить в школах как минимум с XIII века, а скорее всего, и раньше. Мальчики и девочки обучались совместно и в Германии, а в Италии были как смешанные, так и раздельные школы.
«Итальянские документы XIV–XV вв., — пишет Рябова, — показывают, что женщин было немало и среди городских учителей. Приведем договор, заключенный учительницей и братом ученика и позволяющий судить о программе образования, по которой предполагает обучать женщина-учительница: “Сеньора Клементия, учительница детей, за вознаграждение 40 сольдо обещала Липпи Казини без каких-либо дополнительных расходов содержать, наставить и обучить его брата… читать и писать в такой мере, чтобы он мог читать Псалтырь, Доната и упражняться в письме…” (Донатом, поясним, называли самый популярный учебник латинского языка по имени его автора, грамматика IV века.)»
Воспитание юных леди
В Средневековье на жизнь смотрели достаточно практично, поэтому в каждой маленькой девочке из приличной семьи видели будущую жену, мать и хозяйку дома. А следовательно, ее с детства и готовили к ведению домашнего хозяйства и выполнению прочих обязанностей, положенных ей по статусу.
Чем выше был этот статус, тем больше подразумевалось обязанностей. Дочь состоятельного купца или ремесленника должна была уметь управлять хозяйством, готовить, шить (и вообще рукодельничать), читать, писать, вести домашнюю бухгалтерию и т. д. «О грамотности горожанок, в том числе небогатых, — упоминает Рябова, — свидетельствует тот факт, что среди завещаемого им имущества нередко упоминаются книги».
Дочь знатного дворянина вдобавок ко всему этому должна была танцевать, музицировать, разбираться в литературе, искусстве, геральдике, генеалогии и политике. Причем последнее — обязательно, потому что период феодализма — это время гражданских войн и постоянного противостояния различных партий. Без знания, кто с кем в каких отношениях, кто кому кем приходится и какая предыстория у каждого конфликта, и шагу нельзя было ступить. Кроме того, знатной даме надо было немного разбираться и в военном деле, ведь в отсутствие мужа именно она управляла поместьем и защищала замок от посягательств.
Ну и, наконец, дочери аристократии и тем более королей вдобавок ко всему перечисленному (готовить и шить они тоже должны были уметь) обучались искусству дипломатии, иностранным языкам, читали античных и современных авторов — потому что им в случае необходимости (отсутствия мужа, а также вдовства и опеки над детьми) требовалось управлять графством, а то и целой страной. И случаев, когда такие знания, умения и навыки знатным дамам приходилось применять на практике, в Средние века было немало.
Из книги Миллы Коскинен
«О ПРЕКРАСНЫХ ДАМАХ И БЛАГОРОДНЫХ РЫЦАРЯХ»
Девочек помещали на воспитание в чужую семью по многим причинам. Очевидным поводом была смерть хозяина дома. Как бы богата ни была вдова, она практически никогда не могла рассчитывать на то, что ей позволят воспитывать собственных детей. Наследники и наследницы имели такую колоссальную ценность на брачном и политическом рынках, что зачастую ребенка забирали от матери чуть ли не в младенческом возрасте, помещая в семью «хранителя» до достижения 14 лет. Обычно — с правом устройства брака. Таким образом, корона укрепляла доходы и лояльность своих союзников и регулировала приток благ к определенным семействам за счет чужих наследств…
Мать, конечно, могла потребовать должность хранителя для себя, но мало у кого было достаточно влияния и силы, чтобы получить согласие королевской администрации. Известны даже случаи, когда матери похищали своих детей вместо того, чтобы передать их в чужие семьи, но никто теперь не может с уверенностью сказать, что ими двигало: то ли материнская любовь, то ли понимание того, какой ценностью является наследник или наследница семьи. В принципе, еще Магна Карта пыталась ограничить подобную практику короны, и короли клялись не изымать наследников из семей без согласия родителей или опекунов, но согласие легко получить, если семейство просто опасается перечить, а вдовами, большая часть которых быстро вступали в новое замужество, было легко манипулировать…
Второй причиной, по которой джентри и даже аристократы добровольно помещали своих наследниц на воспитание в могущественные семьи, было желание заключить союз о покровительстве своего рода, попасть на ту социальную ступеньку, которая в противном случае была бы недоступна. К примеру, дочери еще одного Стонора, Уильяма, уже во времена Эдварда IV воспитывались при дворе самой Сесилии, герцогини Йоркской, матери короля. И смогли устроить так, что их мачеха, всего лишь купеческая вдова, попала в светское общество и была в свите герцогини в 1476 году, когда та встречалась со своим сыном-королем в Гринвиче. Собственно, именно из письма этой Элизабет Стонор и известно, что герцогиня осталась недовольна платьями своих воспитанниц Стоноров и пригрозила, что если их отец не озаботится гардеробом девочек, она отправит их прочь.
И третьей причиной была привлекательность богатых брачных рынков, которыми потенциально и являлись дворы больших вельмож. Дороти Пламптон, в свое время засыпавшая отца мольбами забрать ее от леди Дарси (на которые тот ни разу даже не ответил, имея на руках еще пятерых сыновей и семь дочерей), с помощью леди Дарси благополучно вышла замуж. Леди, впрочем, изначально взяла Дороти к себе, чтобы помочь Пламптонам, переживавшим в тот момент не лучшие времена. У Дороти совершенно очевидно не было приданого, но для кого-то покровительства леди Дарси оказалось вполне достаточно…
…Если с современной точки зрения подобные методы кажутся бесчеловечными, то имеет смысл вспомнить о том, что феодальное общество держалось на иерархии и подчинении. Над каждым бароном был местный граф или герцог, над каждым пэром — король, и над всеми был Бог, представляемый церковью. В свою очередь, и король, и пэры были зависимы от своих подданных — в Англии, по крайней мере, которая избежала многих несчастий, ограничив власть монарха уже в двенадцатом столетии. Дисциплина, умение подчинять себе свои страсти и подчинять себя вышестоящим, при таком положении вещей была практически базовой необходимостью. И девочки в этом отношении вовсе не были исключением. Им тоже нужно было учиться подчиняться, требовать подчинения и иметь превосходный самоконтроль.
Образованные женщины Позднего Средневековья
«Веспасиано да Бистиччи с восхищением отмечает “необычайную образованность” многих женских персонажей своего труда, — пишет Татьяна Рябова, — прежде всего имея в виду чтение ими религиозной литературы. Заметим, однако, что он же предостерегает женщин от увлечения книгами, которые могут привести к греху, — такими, например, как “Декамерон” Боккаччо или сонеты. Помимо появления панегириков образованным женщинам, гуманиcтическая культура Италии примечательна созданием трудов, в которых речь идет не только о более широкой, чем ранее, программе образования женщины, но и о возможности для нее участвовать в научных занятиях. Корреспонденты известных итальянских женщин-гуманисток высказывают в своих письмах одобрение их научных занятий и призывают их совершенствовать свои познания. Например, Л. Квирини в письме к Изотте Ногароле рекомендует: “Читай Аристотеля, Боэция, арабов, а не новых философов” (под новыми философами он подразумевал, видимо, схоластов)…