с, граф Голландский, его сын, унаследовавший его титул, и второй брат графа – умерли от ран, полученных на турнирах. В 1279 году брат короля Франции в своем самом первом турнире получил такие серьезные травмы головы, что остался инвалидом до конца своих дней. В 1241 году в Германии восемьдесят рыцарей погибли в одном турнире – многие, похоже, из-за теплового удара, вызванного тяжелой броней. Так что встреча с Горой – не самое страшное, что может произойти на турнире.
Два рыцаря сражаются в турнире, за ними следят дамы и дворяне. Манускрипт Королевской оружейной палаты. 1448
Тем не менее турниры были полезны; они не только тренировали тело и составляли досуг дворянства. Победа в турнире могла принести рыцарю целое состояние, заставить короля обратить на него внимание и вызвать его благосклонность. Когда надвигалась война, умный король мог организовать большой турнир и набрать столько способных воинов, сколько ему было нужно. В Вестеросе турниры выполняют аналогичные функции. «Великим они дают шанс на славу, а слабым – отвлечение от их бед» (1.4), – заявляет Варис, когда Нед Старк говорит о дороговизне турнира, который собирались провести, чтобы отпраздновать назначение Неда десницей короля. «Турнир десницы» действительно не разочаровал; самым запоминающимся событием было то, как кобыла в течке под Лорасом Тиреллом отвлекла жеребца Горы, что позволило Лорасу выбить его из седла. Победителем рукопашной схватки становится Торос из Мира, огненный меч которого дал ему значительное преимущество перед всадниками. Турнир воплощает наиболее эффектную сторону средневековой рыцарской культуры:
От великолепия у Сансы захватило дух: сверкающие панцири, огромные кони, убранные в золото и серебро, крики толпы, знамена, трепещущие на ветру… и сами рыцари – мужественные и недоступные.
– Тут даже красивее, чем в песнях, – прошептала она (ИП, Санса II, 275).
В Вестеросе произошли многочисленные турниры. Сир Эртур Дейн (Меч Зари, лучший друг Рейегара Таргариена) особенно отличился среди участников турниров: он выиграл поединок в честь рождения Визериса и занял второе место после Рейегара в соперничестве Штормового Предела и Харренхола. Именно в Харренхоле Рейегар выбрал в качестве «королевы любви и красоты» Лианну Старк, а не свою собственную жену Элию Мартелл – выбор, который привел к похищению Рейегаром Лианны, невесты Роберта Баратеона, и в конечном счете к восстанию Роберта. Джейме ставит Эртура в пример для младших чинов Королевской Гвардии как воплощение рыцарства, когда он возвращается в Королевскую Гавань:
Учился у сира Эртура Дейна, Меча Зари, который мог перебить всех вас пятерых левой рукой, правой помогая себе мочиться (БМ, Джейме VI, 761).
Средневековые романы воспевают обычаи рыцарей, сражающихся за своих дам; в романе Кретьена де Труа конца двенадцатого века «Эрек и Энида» Эрек встречает Эниду, дочь бедного рыцаря, во время поисков рыцаря, чей карлик оскорбил королеву, ударив одну из ее девиц. Он узнает, что на следующий день состоится ежегодный турнир Ястреба-перепелятника. Дерзкий рыцарь Идер обычно побеждает в нем и посвящает победу своей даме. Несмотря на поношенное платье Эниды, Эрек увидел, что она красавица, и обещает принять участие в турнире от ее имени. Он бросает вызов Идеру, сказавшему, что не найдется смельчака, который решится оспорить его утверждение, что его леди является самым прекрасным подарком, и одолевает его в честном поединке, ранив его в голову. Сдавшегося Идера Эрек отправляет в Камелот, чтобы тот извинился за поведение его карлика. Тем временем Эниде вручают ястреба, а Эрек просит у ее отца ее руки. В тот день ей было оказано много почестей, ее сердце ликовало из-за ястреба и ее лорда. Эрек – сын короля, и он быстро принимает меры, чтобы поселить своих тещу и тестя на своей земле, предоставив им два прочных замка и много золота и серебра, чтобы им было на что содержать новые владения. Эниду в ее старом платье привезли ко двору Артура, где Гвиневра лично позаботилась о ее новом гардеробе. В итоге все счастливы, за исключением дамы Идера, которая плачет, лишившись ястреба и исключительного статуса.
Таким образом, красота и благородство женщин являются поводом для соперничества между мужчинами в состязаниях, предназначенных для регулирования их статуса, что указывает на важную функцию женщин в средневековых обществах. Без их присутствия на турнирах обычаи рыцарства, братства между мужчинами, в особенности привязанность и лояльность друг к другу, могли бы показаться слишком близкими, даже эротическими. Женщина же, напротив, гарантирует гетеросексуальность своего рыцаря: он любит именно ее и сражается за нее. Сосредоточенность рыцарства на мужчинах – их теле, соперничестве за статус – скрывается под риторикой романтической любви и утверждением, что на самом деле таким образом они служат своим требовательным дамам.
Однако, как быстро понимает Санса, рыцари Королевской Гавани только на словах относятся к дамам с трепетом. В сериале Джоффри не один раз приказывает сиру Меррину Транту ударить Сансу: когда заставляет ее взглянуть на голову ее отца, а затем – после победы Робба в битве при Окскроссе. Откровенно нерыцарское поведение Транта вызывает критику Тириона: «Что за рыцарь может избивать беззащитную девушку?» – «Тот, который служит своему королю, карлик!» – отвечает Меррин (2.4). Во время битвы при Черноводной Серсея, вероятно, боится, что если пехоте Станниса удастся взять город, то они станут убивать и насиловать женщин, и у нее нет никакой надежды на защиту от рыцарей из его армии. Рыцарство по отношению к женщинам больше выражается на словах, чем на деле: добродетельные персонажи критикуют других за нерыцарское поведение, но те, кого они обвиняют, мало смущаются. Некоторые рыцари, конечно, придерживаются, по крайней мере публично, принципов рыцарства. Джейме не убивает Неда в схватке у дверей борделя Мизинца, потому что «это не будет чистой победой» (1.5), и его немало разозлил солдат его отряда, который покалечил Неда во время его поединка с Цареубийцей. Джейме также беспокоится о том, что Варго Хоут и Русе Болтон могут сделать с Бриенной в Харренхоле, и эта тревога побуждает его вернуться и спасти ее из медвежьей ямы.
Полной противоположностью рыцарскому идеалу являются наемники, или «продажные мечи». Хотя таких людей презирают, они могут обеспечить большое стратегическое преимущество – как поодиночке, так и в группе. Тирион, безусловно, обязан своей жизнью бродяге-наемнику Бронну, и не только потому, что тот сражался за него на судебном поединке у Лизы Аррен, но и за защиту во множестве других случаев. Наемники в Вестеросе в большинстве своем работают сами на себя; в Эссосе, напротив, они формируют отряды и этим зарабатывают себе на жизнь. Подробнее о них будет говориться в следующей главе, но здесь стоит отметить, что основная проблема наемников в том, что их лояльность продается и покупается. Тирион рассчитывает, что его репутация заставит Бронна рисковать своей жизнью, чтобы защитить его в Орлином Гнезде. Тактика Бронна предполагает полную свободу действий и очень успешна, и побежденный Вардис Иген срывается в пропасть через Лунную Дверь. «Вы сражаетесь бесчестно!» – вздыхает Лиза Аррен. «Нет… но зато он – да», – усмехается Бронн (1.6). Поговорки «Ланнистеры всегда платят свои долги» Бронну достаточно, чтобы оставаться на стороне Тириона, и ему даже начинает нравиться его господин, но, когда Тирион просит Бронна снова поучаствовать в судебном поединке за него после смерти Джоффри, Бронн отказывается. Серсея подкупила его тем, что сделала его лордом в результате женитьбы на умственно отсталой Лоллис Стокворт, наследнице замка Стоквортов.
Золото и экономика Вестероса
Экономика Семи Королевств находится в плачевном состоянии. Будучи мастером над монетой, Петир Бейлиш делает все возможное, чтобы скрыть реальное положение дел, притворяясь невнимательным, когда Нед прибывает в Королевскую Гавань и посещает свое первое заседание Малого совета. «Мастер над монетой находит деньги, а король – и его десница – их тратят» (1.3), – ухмыляется он в ответ на возмущение Неда из-за дороговизны турнира, запланированного в честь его назначения. На самом деле, как обнаруживает Тирион, когда сам становится мастером над монетой, Мизинец, в свою очередь, брал в долг у Ланнистеров, что усугубляло зависимость королевства от лорда Тайвина. В разговоре с отцом Тирион пытается убедить его сократить неразумные расходы на свадьбу Джоффри: «Доходы при всей своей внушительности едва покрывают проценты по его займам. Быть может, дом Ланнистеров простит долг короне?» – «Не будь смешным». – «Тогда, возможно, лучше ограничиться семью блюдами и позвать триста гостей вместо тысячи» (БМ, Тирион IV, 365). Хотя «ради всего золота под Утесом Кастерли» – это поговорка всех вестеросцев, золотые копи, которые обеспечивают состояние Ланнистеров, постепенно иссякают. Годы войны опустошили некоторые из самых плодородных частей Семи Королевств, и простолюдины ощутили это на себе. Кроме того, зима уже близко.
Удивительно, что Петиру Бейлишу с его процветающим бордельным бизнесом доверили роль финансового управляющего всего королевства. Ответ на этот вопрос лежит в прошлом: Мизинец воплощает тип карьериста, который использует любые возможности для восхождения по социальной лестнице. В этом отношении (если не во всех) он напоминает Джефри Чосера. Отец и дед Чосера торговали в Лондоне вином, а его мать владела двадцатью четырьмя магазинами в городе. Разумеется, семья обладала связями, и они смогли устроить своего сына Джефри пажом в дом графини Ольстер, жены второго сына короля. Там у него появились связи с королевской семьей; вскоре он едет в Европу со своими господами, путешествуя по Италии и Испании по делам короля, и женится на одной из придворных дам. Чосер был назначен управляющим таможни в лондонском порту, где и проработал в течение двенадцати лет. В 1389 году он был назначен секретарем и начал разъезжать по городам, чтобы контролировать строительство по заказу короля. Закончил этот буржуа свою карьеру на крупных, если не звездных, королевских должностях (традиционно занимаемых дворянством). Далее сын Чосера, Томас, прослужил на высочайших должностях Англии почти тридцать лет – как верховный шериф, рыцарь Оксфордшира, и пятикратно избранный спикер палаты общин. Дочь Томаса Элис вышла замуж за Уильяма де ла Поля, первого герцога Суффолка. В то время Элис была самой богатой женщиной в Англии после королевы, и ее сын женился на Елизавете, сестре Эдуарда IV и Ричарда III; мы упоминали ее в первой главе вместе с Маргаритой Анжуйской. Великолепно украшенную гробницу Элис со статуей, возвышающейся над ее прахом, можно увидеть в церкви Святой Марии в Юэлме в Оксфордшире, в одном из наиболее сохранившихся комплексов пятнадцатого века в стране. Восхождение рода от торговли вином до герцогства за два поколения является впечатляющим свидетельством возможностей социальной мобильности, появившихся в четырнадцатом и пятнадцатом веках в Англии благодаря последствиям Черной смерти, расширению штата гражданской службы короля и смене династии на троне.