231
87 Сатанаилы вооружены дубинами, «окованными железом и латунью»; об этих дубинах с шипами, обычно запрещенных к употреблению в рыцарских поединках, см.: F. Lyons. Le bâton des champions dans Yvain // Romania, 1970, pp. 97-101.
88 Мы говорим о тех, кто находится в диком мире, а не о тех, кто, подобно даме Норуазон, исцелившей Ивейна своим волшебным бальзамом, только проходит через него.
89 Следует отметить, что в «Сказке о диком человеке» (см.: P. Delarue, M. Ténèze, прим. 59, с. 228) проводится четкое различие между дикарем-помощником и дикарем-недругом. Вот краткое содержание сказки: ребенок освободил из плена дикого человека. Затем мальчик был изгнан в дикий мир, где он столкнулся с великанами и жизнь его оказалась под угрозой; дикий человек был единственным защитником мальчика. В конце сказки мальчик вернулся в мир людей вместе с диким человеком, который постепенно адаптировался в этом мире. Последний эпизод, в отличие от предыдущего, избыточен.
90 Совершенно очевидно, что текст можно истолковать с универсальных антропологических позиций, основываясь на теории переходных ритуалов, и в частности на структурах инициационных обрядов; однако подобный анализ не входит в сферу нашей компетенции и не является нашей задачей.
91 См.: P. Le Gentil. La Littérature française du Moyen Âge, 4e éd., Paris, 1972, pp. 24-49.
92 Материалы дискуссии по этому вопросу содержатся в сборнике: Chanson de geste und Höfischer Roman.
Heidelberg, 1963 (Studia Romanica, 4). Особый интерес представляют статьи: Е. Köhler. Quelques observations
d'ordre historico-sociologique sur les rapports entre la chanson de geste et le roman courtois, pp. 21—30; H.R.
Jauss. Chanson de geste et roman courtois au XIIe siècle (Analyse comparative du Fierabras et du Bel Inconnu).
См. также: R. Marichal. Naissance du roman // M. de Gandillac, E. Jeauneau édit. Entretiens sur la renaissance du XIIe siècle. Paris - La Haye, 1968, pp. 449-482; J. Le Goff. Naissance du roman historique au XIIe siècle // Nouvelle Revue française, № 238, octobre 1972, pp. 163-173.
93 L. Gautier. La Chevalerie, nouvelle édition. Paris (s.d.), p. 90.
94 Cl. Lévi-Strauss. La Geste d'Asdiwal. Loc. cit., pp. 30-31.
95 «С помощью структурного анализа дать объяснение тому, что в принципе может быть объяснено, но никогда до конца; в осталь-
232
ном же постараться выявить — в большей или в меньшей степени -наличие такого типа детерминизма, который следует искать на уровне статистическом или социологическом, уровне, не связанном с историей личности, общества или отдельной его группы» (см.: CI. Lévi-Strauss. L'Homme nu. Paris, 1971, p. 560).
96 L'Origine des manières de la table. Paris, 1968, pp. 105—106.
97 E. Köhler. Ideal und Wirklichkeit in der Höfischen Epik (trad. franç., citée p. 152, п. 1).
98 G. Raynaud de Lage edit. Paris, 1966.
99 A. Micha édit. Paris, 1970, v. 3105-3124.
100 Quelques observations... Loc. cit., p. 27.
101 См.: H.R. Jauss. Loc. cit, pp. 65-70.
102 Сходство ритуала посвящения в рыцари и инициационных ритуалов «примитивных» обществ, насколько нам известно, впервые было отмечено в работе: J. Lafitau. Moeurs des sauvages amériquains comparées aux mœurs des premiers temps. Paris, 1724, I, pp. 201-256, pp.1-70, 283-288.
103 Для этого нет необходимости прибегать к рискованным восточным параллелям, как это сделано в работе: Р. Gallais. Perceval et l'initiation.
104 О процедуре посвящения в рыцари см. в работах: Marc Block. La société féodal, II. Paris, 1940, pp. 46-53; J. Flori. Sémantique et société médiévale. Le verbe adouber et son évolution au XIIe siècle» // Annales E.S.C., 1976, pp. 915-940.
105 G. Duby. Au XIIe siècle: les «jeunes» dans la Société aristocratique // Annales E.S.C., 1964, pp. 835-896, переизд. в: Hommes et Structures du Moyen Âge. Paris, 1973, pp. 213-226. Также см. работу: E. Köhler. Sens et fonction du terme «jeunesse» dans la poésie des troubadours // Mélanges René Crozet. Poitiers, 1966, pp. 569 sq.
106 G. Duby. Ор. cit., pp. 835-836.
107 Ibid., p. 839.
108 Ibid., p. 843. О том, как соотносятся куртуазные доблести с браком, см.: Е. Köhler. Les troubadours et la jalousie // Mélanges Jean Frappier. Genève, 1970, pp. 543—559.
109 G. Duby. Ор. cit., p. 844.
110 У Гавейна есть брат, однако в Повести о Граале ему отведена роль антигероя.
233
111 Мы приводим эти выкладки с целью побудить кого-нибудь предпринять систематическое исследование структур родства в куртуазных романах.
112 G. Duby. Ор. cit, р. 839.
113 См.: J. Frappier. Chrétien de Troyes. L'homme et l'Œuvre. Paris, 1957, p. 15.
114 В Ивейне есть борьба за наследство — конфликт двух сестер, двух дочерей сеньора де Шипороза (ст. 4699). Ивейн восстановит в правах младшую дочь, у которой отняли наследство.
115 О раскорчевке и распахивании новых земель см.: G. Duby. L'Économie rurale la vie des campagnes dans l'Occident médiéval. Paris, 1962, pp. 142-169, a также в более сжатом изложении: G. Duby. Gueriers et paysans. Paris, 1973, pp. 225-236. Ж. Дюби полагает, что «наиболее интенсивно данный процесс происходил» между 1075 и 1180 гг. (Guerriers et paysans, p. 228). Напомним, что последняя дата является примерной датой написания Ивейна.
116 Wace. Le Roman de Rou, édit. A.J. Holden. Paris, 1971, v. 6372 sq.
117 Заметим, что наше толкование текста основано на встречах героя с персонажами мужского пола (в том числе и со львом). Разумеется, возможно и иное толкование, основанное на встречах с персонажами женского пола.
118 В этом заключается особенность романа Кретьена. В валлийском тексте Овейна, где отшельник отсутствует, лесной дикарь находится на поляне, а схватка между львом и змеей происходит на небольшой возвышенности; см.: J. Loth. Ор. cit., pp. 9 et 38. Наиболее любопытной вновь оказывается интерпретация Гартмана фон Ауэ: Калогренан подъезжает к большому раскорчеванному участку (geriute), странность которого подчеркивается отсутствием там человека (âne die liute, v. 401-402). Дикий бык появляется в поле (gevilde, v. 981). Отшельник не занимается раскорчевкой, он обитает в уже расчищенном месте (niuweriute, v. 3285). Встреча льва и змеи происходит на прогалине (bloeze), герой добирается туда «через груду поваленных деревьев» (v. 3836—3838). Деревья эти срублены не человеком, они попадали сами собой, под воздействием волшебной силы, подобно тому как падали деревья после бури, вызванной Ивейном.
119 В указ. выше статье А. Адлера (прим. 76, с. 229) отшельник сравнивается с диким пастухом быков: «Черты лица отшельника
234
напоминают черты лица пастуха, только лицо отшельника одухотворенное».
120 См.: G. Duby. Economie rurale, pp. 146—147.
121 Это исследование можно было бы продолжить, сопоставив Ивейна со сказками или мифами, где раскорчевка играет основную роль; так, в повести о Мелюзине «Мелюзина является матерью и корчевщицей» (см.: E.Le Roy Ladurie, J. Le Goff // Annales E.S.C., 1971, pp. 587-622; Le Territoire de l'historien. Paris, 1973, pp. 281-300; Ж. Ле Гофф. Другое Средневековье»..., с. 184-199). В крестьянском фольклоре Кабилии корчеватель, тот, кто «очищает от зарослей маки, чтобы превратить их в сад или лужайку», - это сам султан Гарун-аль-Рашид, «возведенный в ранг почти сверхъестественного существа» (Camille Lacoste-Dujardin. Le Conte kabyle. Paris, 1970, p. 130).
122 См. интересное исследование: Р. Le Rider. Le Chevalier dans le conte du Graal de Chrétien de Troyes. Paris, S.E.D.E.S., 1978.
КОДЕКСЫ НОШЕНИЯ ОДЕЖДЫ И ПРИЕМА ПИЩИ В РОМАНЕ КРЕТЬЕНА ДЕ ТРУА «ЭРЕК И ЭНИДА»*
Важность кодекса ношения одежды и кодекса приема пищи в культуре любого общества никем не оспаривается. Однако не следует ограничиваться изучением их роли только в социальной практике. Отражение этих правил в произведениях, созданных человеческим воображением, позволяет лучше понять их функцию, и это помимо их собственно литературно-художественного употребления.
В феодальном обществе оба кодекса действовали особенно эффективно, ибо выступали в качестве основного критерия при определении социального статуса человека и занимали важное место в системе ценностей. Видимость, представшая через призму этих правил, приобретала особую убедительность.
В литературных произведениях одежда и еда определяли общественное положение персонажей, символизировали определенные повороты сюжета, подчеркивали знаменательные моменты повествования.
С присущим ему талантом Кретьен де Труа использовал оба кодекса.
В этой статье я намереваюсь ограничиться составлением перечня одежды и еды и определением функций кодекса ношения одежды и кодекса приема пищи в Эреке и Эниде. Работу эту я посвящаю Рене Луи, сумевшему, как никто иной, понять и показать значимость литературных произведений как исторических источников в самом широком смысле этого термина. Старофранцузский текст приводится по изданию Марио Рока; перевод его на современный язык выполнен ученым, дань уважению которому мы отдаем1.
Рассматривая костюм, я сознательно исключаю описание боевых доспехов, оставляя, таким образом, в стороне существенный элемент ролевой игры, участниками которой являются мужчина и женщина. В более полной и углубленной работе, которая, возмож-
236
но, станет делом будущего, воинское снаряжение, разумеется, не останется в стороне.
Первым упоминанием об одежде в романе является описание костюма героя, рыцаря Эрека. Эрек -