[1154], либо, напротив, о ее доминирующем значении для экономики Понта[1155]. Разумеется, преодолеть все эти трудности при нынешнем состоянии источников весьма сложно. Мы лишь попытаемся на основании как уже известных, так и впервые вводимых в оборот материалов архивов Венеции и Генуи привести такие примеры, на основании которых, хотя бы в сравнительном аспекте и для отдельных отрезков времени, была бы возможна количественная, а не только качественная оценка торговли.
Чтобы иметь параметры для сравнения, обратимся сначала к достоверно известным данным о неторговых доходах казны и крупных феодалов Трапезундской империи. По свидетельству османского кадастра (ок. 1486 г.), виноградники, оливковые рощи, сады и орешники, рисовые поля вместе с крестьянской рентой приносили казне около 1461 г. не менее 100 тыс. аспров в год[1156]. Средний Трапезундский монастырь Фарос, имевший 65 париков, получал 6680 аспров дохода в 1432 г., а крупнейший столичный монастырь Хрисокефал в середине XV в. — 11 608 аспров в год[1157].
В 1319 г. между Трапезундской империей и Венецией был заключен первый торговый договор, позволивший венецианцам основать факторию на Понте. В 1320 г. Республика св. Марка послала в Трапезунд караван галей и поручила своему байло в городе Джованни Санудо собрать с купцов налоги: Юсольди со 100 лир стоимости товаров (т. е. 0,5 %) — на расходы посольства и баюлата и 5 сольди (0,25 %) — на строительство караван-сарая в Трапезунде. 12 августа 1320 г. байло направил в Венецию отчет о собранных средствах[1158]. Они составили, соответственно, 3258 лир 4 сольди 3 денария ад гроссос (31 278,84 аспра комнината[1159] и 1629 лир 2 сольди ад гроссос (15 639,36 аспра). Этой суммы вполне хватило на указанные нужды, и байло перевел еще 1958 лир 4 сольди 3 денария ад гроссос через камбий в Венецию. Легко вычислить, что в указанном случае товарооборот венецианской торговли равнялся 651 650 лирам ад гроссос, или 6 255 840 аспрам. При этом надо учесть, что этот оборот не был годовым, его дал единовременный сбор при прибытии галей в Трапезунд. Правда, это был абсолютный пик венецианской торговли в условиях, когда постоянная фактория лишь только складывалась. Так как Трапезундский фиск в это время взыскивал с венецианцев в свою пользу коммеркий в 3 % и небольшую ввозную пошлину 20 аспров с тюка товаров[1160], то вырученная им сумма составила бы не менее 187 673 аспров при однократном обороте. Но реальный доход казны был выше минимум в два раза, так как контрагенты венецианцев в Трапезунде платили не меньшие налоги. Между тем в 1320 г. постоянные торговые связи Венеции с Трапезундом еще зарождались, а генуэзская торговля намного превосходила венецианскую и, облагаясь такими же коммеркиями, приносила фиску еще большие доходы. Следовательно, коммеркии играли весьма важную роль как источник доходов Трапезундской империи, особенно в период расцвета торговой активности на Понте (20–40-е годы XIV в.). Этим и объясняется длительная борьба за их уровень между Трапезундской империей и итальянскими морскими республиками[1161]. Для удобства последующих исчислений и сравнения переведем сумму венецианского товарооборота в Трапезунде (651 650 лир ад гроссос) в серебряные соммы Каффы, наиболее общий эквивалент черноморской торговли. По курсу 1320–1322 гг., когда 1 сомм равнялся 11,5 лирам ад гроссос[1162], получим 56 665,2 сомма.
В генуэзских факториях Южного Причерноморья взимались как регулярные, фиксированные торговые пошлины (коммеркии, cabelle), так и временные специальные налоги, часто собираемые с какой-то определенной фактории на специальные цели. Такой налог именовался drictus[1163]. Счетные книги (массарии) Каффы 1420–1423 гг. содержат записи о коммеркии «quod pro comune Janue colligitur in Trapezundis», из которого 10 115 каффинских аспров (50 соммов) ассигновывалось на выплату оклада трапезундскому консулу и другим оффициалам фактории[1164]. Статут Каффы 1449 г. устанавливал размеры коммеркия в Трапезунде 1,5 % от стоимости товаров, ввозимых генуэзцами, и 1 % — вывозимых[1165]. Из полученной суммы 45 соммов шло на жалование консула[1166]. Помимо коммеркия, в XV в. временно вводились и налоги типа drictus. Как правило, их сдавали на аукционе в откуп лицам («эмпторам»), желавшим собирать их в течение года или ряда лет, уплачивая в установленные сроки в казну суммы, зафиксированные в условиях откупа. Право сбора такого налога в Трапезунде на 5 лет и 9 месяцев было приобретено в 1441 г. тремя генуэзцами во главе с Урбано ди Негро за 80 тыс. аспров (14 тыс. аспров в год)[1167]. В том же году право взимания такого же налога в Симиссо (Самсун) на 2 года и 5 месяцев было продано за 15 150 аспров (6269 аспров в год)[1168]. Так как шкала налогообложения нам неизвестна, восстановить стоимость товарооборота по этим данным нельзя. На их основании можно лишь сравнить торговое значение генуэзских факторий в Трапезунде и в Симиссо.
Другая генуэзская фактория Южного Причерноморья находилась в Синопе и на рубеже XIV и XV вв. была подчинена юрисдикции подеста Перы. Массарии Перы 1390–1402 гг. дают возможность в какой-то мере оценить масштабы торговли в ней в указанные годы. Отметим сразу же, что внешнеполитическая ситуация в регионе тогда была крайне неблагоприятной. Летом 1391 г. османский султан Баязид I подчиняет эмират Кастамон, на территории которого находился Синоп. В 1392 г. он планирует морскую экспедицию, чтобы захватить город. События на дунайской границе отвлекли его от этого плана[1169]. В 1394–1402 гг. османы блокируют Константинополь, что расстраивает сложившуюся систему экономических связей[1170]. Все это не могло не отразиться на торговой активности Синопа.
Паоло ди Кастильоне, бывший генуэзским консулом в Синопе в 1390–1391 гг., собрал налоги на общую сумму 4297 аспров Синопа (149,2 перпера или 11,9 сомма)[1171]. Из этих денег 700 аспров было уплачено священникам, 2140 израсходовано консулом, а оставшиеся 1457 аспров были поделены пополам, по 25 перперов 6 каратов, между коммуной Перы и консулом ди Кастильоне. В предшествующий год доходы, видимо, были большими, так как отчисления коммуне Перы составили 67 перперов[1172]. В 1402 г. Пере было передано 63 перпера 15 каратов[1173].
Собираемые консулом налоги и судебные штрафы не покрывали всех расходов фактории. В ее бюджете большую роль играли дотации, получаемые из Перы, ибо один только оклад консула составлял 400 перперов[1174], т. е. превышал все поступления от налогов в 1390/91 г. Роль Синопа как торгового центра в эти годы была скромной.
Более полно в массариях Каффы зафиксированы данные о коммеркии в генуэзской фактории Севастополь (Сухуми) в первой половине XV в. В 1373 г. коммеркий составлял 0,5 % от стоимости товаров и дал 60 соммов поступлений. Таким образом, объем товарооборота был 12 тыс. соммов в год[1175]. В XV в. коммеркии повысились до 1 % от стоимости как ввозимых, так и вывозимых генуэзцами товаров[1176].
Так как аукцион проводился до начала взимания налога, эмпторы, приобретая право взыскивать его, исходили из прогноза доходности и практики прошлых лет. Поэтому сумма, возникшая в результате торгов, отражает не реальный товарооборот, а лишь его прогнозируемый минимум. Представление о том, каким был этот минимум в генуэзской фактории Севастополь, дает таблица.
При анализе коммеркиев, собираемых в Севастополе, надо учесть ряд обстоятельств. Во-первых, они, видимо, не включали специального налога на работорговлю, который взыскивался представителями каффинской Оффиции св. Антония[1177]. Это существенно, так как именно работорговля была одной из основных сфер генуэзского предпринимательства в Восточном Причерноморье. Во-вторых, комеркии выплачивались только генуэзцами. В 1438 г., правда, была сделана попытка распространить их и на земли, принадлежавшие местному правителю, князю Мегрелии Бендиану, в размере 1 % с «натурализованных» (т. е. пользовавшихся правами генуэзского гражданства и соответствующими привилегиями) лиц и 2 % — с подданных Бендиана, торговавших с генуэзцами. Этот коммеркий был сдан на аукционе за 45 тыс. каффинских аспров (ок. 225 соммов) Джованни ди Франко ди Пагано в 1438 г. Однако эмптору не удалось собрать налога, так как Бендиан наложил запрет на его взыскание, и сын Джованни много лет спустя, в 1475 г., все еще добивался компенсации за ущерб[1178]