1415–1418 гг.[1248]
Было бы, однако, неверно представлять дело так, что обилие конфликтных ситуаций порождалось лишь трапезундской стороной. Генуэзцы и венецианцы не раз допускали фискальные злоупотребления, объявляли репрессалии против подданных трапезундского императора в Каффе и других генуэзских владениях[1249], вынашивали планы запрета торговли трапезундских купцов в генуэзских факториях[1250], вводили дополнительные налоги на трапезундцев и их товары[1251], угрожали покинуть берега Понта, вмешивались в ход внутренней борьбы в империи[1252]. С другой стороны, и генуэзцы, участвовавшие в борьбе партий и группировок в Лигурийской республике или простые дезертиры, служившие на кораблях или в крепостях генуэзской Романии, находили пристанище на территории, принадлежавшей Великим Комнинам[1253].
Наибольшей остротой конфликты отличались в начальный период торгово-предпринимательской экспансии итальянцев на Понте, в конце XIII — начале ХIV в., и в периоды кризиса торговли, во второй половине ХIV — начале XV в. По сути, в первый период шла борьба за установление наиболее благоприятного режима торговли вплоть до закончившихся провалом попыток генуэзцев в 1304 г. добиться отмены коммеркиев, как это имело место в Византии. В периоды же кризиса и Трапезундский фиск, и итальянские торговцы стремились прежде всего к максимальному снижению издержек и потерь, особо ощутимых при резком падении товарооборота и болезненной перестройке структуры торговли. Поэтому с середины ХIV в. вновь обостряется борьба за уровень коммеркиев, за сохранность всех наличных капиталов.
Но, несмотря на многочисленные трения, экономические отношения между итальянскими торговыми республиками и Трапезундской империей поддерживались постоянно; в первой половине ХIV в. и в 20–40-е годы XV в. они достигли высокого уровня.
Итак, система торговых привилегий итальянских морских республик была рассчитана в первую очередь на обеспечение прибыльности и безопасности торговли, но не на установление торговой монополии. Она предусматривала известное сотрудничество итальянского и местного купечества, но с сохранением определенной административной и территориальной обособленности самих итальянских факторий. Она была нацелена на поддержание широкой международной коммерции, но не на внедрение в систему внутреннего товарообмена области Понта. Наконец, права и привилегии генуэзцев и венецианцев подвергались многократным испытаниям, базировались на хрупком фундаменте. Итальянская торгово-предпринимательская деятельность в гораздо большей степени, чем в Крыму или в Византии, контролировалась и регламентировалась местными правителями.
Глава 9.Венецианско-трапезундский конфликт 1374–1376 гг. и неизвестный мирный договор 1376 г.[1254]
История венецианской колонизации Южного Причерноморья и политики Венеции по отношению к Трапезундской империи[1255] содержит еще много неясностей. В этой статье мы исследуем один из эпизодов длительной борьбы Республики св. Марка за торговые привилегии в области Понта.
Начало обоснования венецианцев в пределах Трапезундской империи относится к концу XIII в. Юридическое оформление своих прав и условий торговли венецианская фактория в Трапезунде получила в 1319 г. С этого времени и до 1341 г. венецианская коммерция в Трапезунде развивалась по восходящей линии, без существенных спадов и кризисов. Трапезунд, крупнейший торговый и ремесленный центр Черноморья, открывал для итальянских купцов дорогу к богатым городам державы ильханов, прежде всего — к Тавризу и Султанин, был важным перевалочным пунктом из Константинополя к Тане, кавказскому побережью, городам Крыма. В известном смысле он вместе с Таной служил для венецианцев определенным противовесом мощной генуэзской крепости Каффе, расположенной на другом берегу «Великого моря». С 1340 по 1355 гг. Трапезунд был ввергнут в пучину гражданской войны[1256]. В 1341 г. латинская фактория в городе пострадала от пожара, возникшего в результате нападения туркменов[1257]. Хотя венецианцы делали попытки возобновить торговлю с Трапезундом и вновь укрепить там свои позиции в 1344/45 г. регулярные связи оказались прерванными на долгое время, с 1341 по 1364 г.[1258] Причинами этого, помимо гражданской войны в Трапезундской империи, были «Черная смерть» 1347–1349 гг., война Венеции с Генуей (1350–1355), а также возникавшие из-за феодальной анархии в Восточной Анатолии нарушения торговых коммуникаций с Тавризом (после распада централизованной державы ильханов).
Заинтересованность обеих сторон в возобновлении отношений привела к договорам 1364 и 1367 гг., когда трапезундский император Алексей III (1349–1390) своими хрисовулами предоставил венецианцам новый участок для поселения и упорядочил взимание коммеркиев[1259]. Однако венецианское правительство по-прежнему добивалось существенного снижения налогов в Трапезунде или их полной отмены. Перед глазами был пример столицы Византийской империи. Политика Алексея III по отношению к венецианцам, напротив, заключалась в создании таких условий, при которых резко увеличился бы объем торговли и поступлений от коммеркиев. Помимо фискальных целей, венецианцы были нужны империи как противовес растущему влиянию на Понте Генуи. Трапезундское правительство стремилось, однако, избежать военного конфликта двух крупнейших морских держав на своей территории, чем объяснялось постоянное выравнивание коммеркиев и стандартизация условий пребывания генуэзцев и венецианцев на Понте[1260]. При этом Великие Комнины исходили из представлений о своем верховном суверенитете[1261] и, как следствие, в случае финансовой необходимости, подчас не брезговали произвольным повышением коммеркиев. С другой стороны, венецианцы и генуэзцы постоянно искали случая уклониться от уплаты налогов. Борьба за долю прибыли от международной посреднической торговли и нарушения двух сторон были чреваты конфликтами, которых в ХIV в. было немало[1262].
В 70-е годы XIV в. сказывались жестокие последствия кризиса середины века[1263], прибыльность торговли с Востоком падала и борьба за распределение доходов приобретала все большее значение. В 1370–1373 гг. имелись большие трудности в сообщении венецианских купцов с Тавризом из-за нестабильности политического положения в Восточной Анатолии, где шла борьба феодальных группировок, и купцы часто подвергались ограблениям. Правитель Северного Ирана, Азербайджана и Ирака хан Увайс I Джалаирид (1356–1374) добился расширения своих владений и укрепился в Персии. Он неоднократно обращался к венецианскому байло в Трапезунде, приглашая купцов в Тавриз и гарантируя им безопасность в пути. Венецианский байло же требовал, чтобы сначала был послан персидский караван в Трапезунд, где венецианские купцы уже два года (с 1368 по 1370 г.) ожидали открытия торговых путей. Во всяком случае, до 1373 г. регулярного сообщения между Трапезундом и городами Западного Ирана не было[1264]. Показателем определенного спада торговли было значительное снижение уровня инканти (сумм фрахта) галей, направляемых в Трапезунд[1265].
Венецианский Сенат был вынужден жестко ограничить расходы на содержание администрации фактории в Трапезунде. Так например, решением от 15 апреля 1374 г. Сенат сократил наполовину (со 100 до 50 лир гроссов) оклад главы фактории — байло, был редуцирован его штат, 2 советника, состоявшие при байло, лишались ежемесячного денежного содержания. Чтобы как-то компенсировать материальные потери, должностным лицам было разрешено заниматься торговыми операциями наряду с прочими гражданами Республики[1266]. В то же время Сенат заботился об укреплении венецианского замка в Трапезунде. В 1368–1371 гг. на строительство и ремонт крепости было предназначено З00 соммов. Часть этих денег должны были внести купцы, отправлявшиеся в Трапезунд, часть, по заемному письму, — венецианская администрация Константинополя и Таны из сумм налогов с торговых галей[1267]. Эти экстренные меры предпринимались явно в предвидении грядущего столкновения. В 1372 г. уже чувствовалось его приближение. Байло, отправлявшийся через Константинополь в Трапезунд, получил предписание потребовать от Алексея III прекращения придирок и нововведений и уважения венецианских вольностей, полученных по соглашениям 1364 и 1367 гг.[1268] Впрочем, в это время Республика еще не желала допускать открытого разрыва, и байло поручалось ежегодно собирать по обычаю Большой совет фактории из всех находившихся в Трапезунде венецианских граждан старше 20 лет для рассмотрения вопроса о дарах императору на сумму не свыше 20 соммов. Возникшие трения, по-видимому, не были урегулированы, и в 1374 г. Сенат вновь обсуждал вопрос о ситуации в Трапезунде.
Список претензий был велик и традиционен: плохое обращение с венецианцами в Трапезунде, нарушение данных им привилегий, нежелание местных властей наказывать жителей за кражи у венецианцев, вымогательство некоего коммеркиария