18. Основные проблемы, стоявшие тогда перед исследователями жизни и трудов Геральда, были сформулированы Рихтером в статье, написанной к 750—летнему юбилею смерти его героя19. Однако главной работой немецкого ученого стала написанная им по-английски биография Геральда, первое издание которой вышло в 1972 г., а второе, переработанное, — четыре года спустя20. Уже само ее название «Геральд Камбрийский: развитие валлийской нации» многое говорит о подходах Рихтера к теме. Критикуя восторги «патриотической валлийской историографии» по поводу борьбы Геральда Камбрийского за независимость валлийской церкви, Рихтер все же прочно увязывает эти события с «ростом национального самосознания валлийцев» в середине ХII — начале XIII вв. Работа Рихтера положила начало современному этапу изучения биографии и трудов Геральда Камбрийского; хотя не все исследователи согласны с подходами немецкого медиевиста, обойти их вниманием невозможно. Михаэль Рихтер был также главным редактором превосходного перевода одного из поздних трактатов Геральда — “Speculum Duorum”, изданного в 1974 г.21 В 1979 г. он опубликовал статью, посвященную вышедшим в то время переводам валлийских и ирландских книг Геральда Камбрийского22. К сожалению, с восьмидесятых годов Рихтер отошел от этих тем и обратился к проблемам средневековой ирландской истории.
Среди работ 1970-х гг. следует также отметить несколько статей валлийского историка Дэвида Уокера23, две работы, посвященные «ирландскому контексту» сочинений Геральда24, и две важные статьи о биографических и литературных связях Геральда Камбрийского с его земляком и современником Уолтером Мэпом, автором знаменитого в свое время сочинения “De nugis curialium”25. На рубеже 70—80-х гг. «ирландские» и «валлийские» книги Геральда становятся достоянием широкой публики: в серии “Penguin Classics” печатаются переводы Льюиса Торпа «Путешествия по Уэльсу» и «Описания Уэльса», а затем переиздается сделанный за тридцать лет до этого Джоном О’Меарой перевод «Топографии Ирландии»26.
В 1982 г. выходят в свет сразу две биографии Геральда Камбрийского. В серии «Писатели Уэльса» — книга специалиста по средневековой литературе Бринли Ф. Робертса27. Это сочинение можно рекомендовать как превосходное введение в биографию и библиографию Геральда Камбрийского. В оксфордском издательстве “Clarendon Press” печатается, на наш взгляд, лучшая научная биография Геральда Камбрийского, написанная Робертом Бартлеттом28. Здесь — по сути дела, впервые — и жизнь Геральда, и его сочинения рассматриваются в широком европейском историко-культурном контексте; Бартлетту удалось преодолеть некоторую однобокость как «валлийского патриотического» подхода к этому автору (что, безусловно, обедняло его понимание), так и сугубо «позитивистского». Можно сказать, что новая эпоха в истории «геральдианы» началась именно с данной книги.
После бартлеттовской биографии появляется ряд работ, интерпретирующих некоторые важные проблемы геральдианы. Три статьи валлийского историка Хью Прайса, пожалуй, самые важные из них. Статья «В поисках средневекового общества: Дехайбарф в сочинениях Геральда Камбрийского»29 ставит под некоторое сомнение веру в безупречность трудов Геральда как источников по валлийской истории. Анализируя «Путешествие по Уэльсу» и «Описание Уэльса», Прайс составляет своеобразный перечень того, о чем не написал Геральд; выясняется, что картина валлийского общества, представленная в «Путешествии» и «Описании», не только однобока (что подразумевалось и более ранними исследователями), но порой и абсолютно неверна. Остается сожалеть, что Хью Прайс не пошел дальше и не проанализировал, почему Геральд нарисовал именно такую картину, что за этим стояло: предубеждение, политический расчет или определенная традиция изображения «варварских народов»30. Здесь же можно было поднять вопрос и об «идентичности» Геральда Камбрийского — как ее видел он сам, и как его оценивали современники и позднейшие исследователи; эта тема начинается именно здесь, с анализа картины валлийского общества, им нарисованной. Путешествию Геральда по Уэльсу в 1188 г. в свите архиепископа Болдуина посвящена вторая (не менее интересная) статья Прайса31. Автор сосредотачивается здесь на самой «агитационной поездке»32: ее причинах, целях, маршруте и результатах. Вывод автора таков — истинная роль Геральда в поездке была далекой от того, как описывал он сам, да и в ее ходе возникали и решались многие проблемы, о которых Геральд по разным причинам не упомянул. Третья статья Прайса анализирует фигуру Геральда Камбрийского в контексте англо-валлийских (точнее, англо-нормандско-валлийских) связей того времени33. Карьера, которую Геральд пытался реализовать, рассматривается как типическая для такого «пограничного» общества, коим был в те годы Южный Уэльс. Впрочем, следует отметить, что этой темы касался Дэвид Уокер в статье, посвященной способам приспособления к новым порядкам некоторых представителей англо-саксонской и валлийской знати в эпоху нормандского завоевания и последующих ста лет34.
Следует упомянуть также об историке, который не писал специальных работ о Геральде Камбрийском; однако в своих исследованиях он не только часто обращался к этой фигуре, но и предложил несколько весьма важных интерпретаций политической и интеллектуальной истории Уэльса и всей Британии, основываясь на анализе «валлийских» и «ирландских» книг Геральда. Выдающийся валлийский исследователь Рис Дэвис — автор новейшей фундаментальной истории средневекового Уэльса35 и ряда других основополагающих работ, продолжая линию, начатую Робертом Бартлеттом, ввел Геральда Камбрийского в этнокультурный контекст средневековой Британии, которому посвятил последние свои сочинения36. Помимо прочих и весьма важных результатов, эта процедура сняла целый ряд проблем, поставленных «геральдианой» столетней давности. Можно сказать, что сочинения Риса Дэвиса отчасти закрыли вековой период «геральдианы».
Обычно употребляемое, если мы говорим о писателе, словосочетание «жизнь и творчество» во многом определило тематику существующих работ о Геральде Камбрийском. Необычным является сильный крен в сторону «жизни», что совершенно нехарактерно для типического средневекового автора, стремящегося если не к полной анонимности, то уж точно к тому, чтобы остаться в тени. История жизни Геральда, напротив, известна нам достаточно хорошо, даже неожиданно хорошо: и из многочисленных автобиографических пассажей его сочинений и из собственно автобиографических сочинений. Об «эгоизме», самолюбовании, эгоцентризме говорят почти все исследователи37; некоторые из них даже предполагают, что именно благодаря этому Геральд более понятен и близок нынешнему читателю, нежели его современники. Так или иначе, с самого начала геральдианы «жизнь», биография Геральда Камбрийского изучается и анализируется с гораздо большим рвением, нежели «творчество», «труды». Так было до недавнего времени.
Прежде всего, речь идет о борьбе Геральда за инвеституру Сент-Дэвидса. Этот почти кафкианская история привлекла внимание практически всех, кто писал о Геральде. Подробнее всего она изложена у Конвэя Дэвиса38, а ее церковно-исторический и политический контекст блестяще проанализирован Михаэлем Рихтером39. В последнее время исследователей стали привлекать и иные периоды биографии Геральда Камбрийского; прежде всего, между 1194 г., когда он ушел с королевской службы, и началом в 1198 г. сент-дэвидской эпопеи. Особенно интересен вопрос о причинах его отставки: если Конвэй Дэвис, следуя за самим Геральдом, считает главной из них желание удалиться от суетного двора и в тишине церковных стен предаться ученым занятиям40, то более поздние исследователи в один голос утверждают, что Геральд был вынужден уйти, т. к. в период отсутствия в стране короля Ричарда поддерживал сторонников принца Иоанна, так что после возвращения Ричарда ему ничего не оставалось делать, как подать в отставку41.
На самом деле, даже поверхностный анализ этих, казалось бы, сугубо «биографических» вопросов демонстрирует невозможность отделить «жизнь» Геральда Камбрийского от его «творчества». Почти все, что мы знаем о нем, мы знаем из его сочинений, поэтому совершенно очевидно, что с определенного момента биографические штудии наталкиваются на необходимость критического переосмысления трудов Геральда как в свете их ценности как источников, так и в более широком контексте. Последнее означает реконструкцию его взглядов на народы, среди которых он жил (и к которым он принадлежал), на правителей, с которыми имел дело и, конечно, на церковь, внутри которой он находился и делал карьеру.