Линьлан осталась у телевизора, взрослые ушли в переднюю комнату, зажгли там свет и уселись кто где, готовясь к разговору, которого — всем было ясно — не избежать.
Когда Хоу Ин вернулась домой, она коротко поздоровалась с невесткой и, сославшись на усталость, легла. Бай Шуфэнь решила, что золовка пришла со смены, и не стала ее ни о чем расспрашивать. Только теперь она поняла, что на самом деле та встречалась с очередным женихом. Она от души сочувствовала девушке и считала себя в какой-то мере ответственной за ее судьбу.
Хоу Ин сидела усталая, измученная, как боец после жаркой схватки, но по бродившей в уголках ее губ легкой улыбке можно было догадаться, что ей понравился тот, с кем она встречалась, что в глубине ее души уже зародились робкие надежды.
— Долго вы беседовали? — начал расспросы Хоу Жуй.
— Ну… наверное, больше получаса…
— И о чем же?
Хоу Ин опустила голову и стала с улыбкой смотреть на концы своих туфель.
— Да я и сама не знаю…
— Взрослая, а ведешь себя как ребенок, — вздохнул брат. — Ладно, ты перескажи все подряд, а мы поможем тебе разобраться, что к чему.
Шуфэнь обняла золовку, как бы защищая ее.
— Не надо пересказывать всего, вспомни главное!
Хоу Ин смущенно затеребила край одежды.
— Все больше о кино…
— Но что именно? — не отставал брат, начинавший уже сердиться.
— Он спросил, какие картины мне больше нравятся. — А ты какие назвала?
— Мне понравились «Чудесные приключения автобуса».
— Вот те на! — В голосе Хоу Жуя зазвучало разочарование. — Разговариваешь с литературным редактором — и называешь эту гонконгскую пошлятину… Сказала бы: «Джейн Эйр», «Циркачи», «Слезы одинокой звезды», «Сяо Хуа», «Возвращение» — любой из них лучше этого «Автобуса»!
— Хоу Ин сказала правду! — вмешалась жена. — Зачем ей говорить по твоим шпаргалкам? Ищешь спутника жизни, так говори все как есть. Кстати, по-моему, «Автобус» совсем не так плох. Ты говоришь о пошлости — а что, у нас самих ее нет? Может, еще больше, чем у других!
— А ты его спрашивала? — продолжал допрос Хоу Жуй. — Ему-то что нравится?
— Не спрашивала…
— Но почему же?
Шуфэнь снова пришла на помощь:
— Сразу начинать расспросы неприлично. Это ты, когда за мной ухаживал, был такой нахал, все из меня выпытывал!
Хоу Ин опустила голову на грудь, Шуфэнь ласково расправила завиток волос на ее виске и стала выговаривать мужу:
— Ну что ты к ней пристал! Лучше бы спросил, понравился ли сестренке этот редактор.
— Действительно, как он тебе показался?
Хоу Ин закивала головой. Еще бы не понравился! Шуфэнь еще теснее прижала к себе золовку Ей в самом деле хотелось, чтобы та нашла свое счастье!
— А где был Цай Боду, пока вы разговаривали? — спросила она.
Девушка вскинула голову, ее глаза светились признательностью.
— Дядя Цай такой славный! Он поговорил с нами немножко, а потом отправился один гулять по Ванфуцзину. Еще когда мы шли с ним к Дунданьскому парку, он сказал, что только познакомит нас, а потом уже мы сами можем разговаривать, сколько захотим. А вечером сходит к тому человеку и узнает, какое у него настроение. Если будет не очень поздно, он постарается позвонить брату…
— Вот как? — Хоу Жуй взглянул на часы: они показывали двадцать минут десятого. — Нет, сегодня уже вряд ли позвонит. А вообще ты права, Цай Боду заботится о делах нашей семьи не меньше, чем о своих собственных. А ты все-таки скажи: вы хоть договорились о следующей встрече?
— Нет…
— Но почему?!
— Чему ты удивляешься? — возразила жена. — Человек ведь не знает, как он показался нашей Ин! Вот когда Цай Боду поговорит с ними обоими, станет ясно, у кого какое настроение.
В этот момент в комнату вошла мать. Она вернулась от соседки — пожилой женщины, жившей примерно в таких же условиях. Главной темой их беседы были невестки — какими бы хорошими они ни были, все равно хоть чем-то да прогневят родных мужа. В этом обе женщины были вполне согласны, и на душе у старой Хоу немного отлегло. Увидев младшую дочь, она воскликнула:
— Ин, ты уже дома! Давно вернулась? Ну, говори, понравился он тебе?
Она уже забыла обо всех, кроме своей незадачливой дочери.
Бай Шуфэнь ответила ей первая:
— Мама, по всему видно — они подходят друг другу. Разговаривали больше получаса!
Вырвавшееся у невестки слово «мама» растопило сердце свекрови.
— Да что ты? — заулыбалась она. — Слушай, Ин, не нужно стесняться родных. Уж нам-то можно рассказать без утайки, как там у вас было! — Она придвинулась к дочери. — А ты обо всем расспросила? Это правда, что у него зарплата восемьдесят семь юаней пятьдесят фэней?
— Тут ошибки быть не может, — ответил за сестру Хоу Жуй. — Цай Боду все выведал заранее.
— Да ведь это не такая уж большая зарплата… А у них там бывают премии? Транспорт, парикмахерскую оплачивают?
Хоу Ин покраснела и отвернулась.
— Понятия не имею, не спрашивала..
— А почему нельзя спросить? Он небось спрашивал? Да ты и сама могла ему сказать, что мы не хотим от тебя ни гроша. Если вы поженитесь, можете приносить нам немного сладостей по праздникам — мы и этим будем довольны!
— Мама, они ведь первый раз встретились, как же говорить о таких вещах! — не выдержал Хоу Жуй.
— А о каких же вещах говорить? Одному за сорок другой двадцать седьмой пошел, обоим тянуть больше некуда. Что же им, беседовать о цветах и луне, целый год вздыхать друг по дружке? Повидались раз-другой, подходит — ну и валяйте, играйте свадьбу!
Вдруг раздвинулась дверная занавеска, и просунулась голова Эрчжуана. Он обратился к Хоу Жую, но сам смотрел на его сестру:
— Старина, тебя к телефону Это Цай Боду.
Хоу Жуй вскочил и быстрыми шагами направился к телефону; у всех тревожно забилось сердце.
— Боду, ты где сейчас?
— У подъезда того человека, говорю из автомата…
— Так что, он согласен?
— Да как тебе сказать, вроде бы не очень…
— Чем же наша Ин ему не подходит?
— Да, да! Я и сам ему втолковывал, что таких добрых, чистых девушек сейчас не так легко найти…
— Он же, по твоим словам, искал разумную жену и ласковую мать. Много ли девушек в возрасте нашей Ин смогут быть такими женами и матерями?
— Да он и сам понял, что Ин была бы хорошей женой, да только… Ему показалось, что она уж слишком необразованна.
— Как он это узнал? Поговорил полчаса и уже…
— Да ты не кипятись, послушай меня… По его словам, Ин даже не знает, где расположен Гонконг. Любит смотреть гонконгские фильмы, а сама думает, что Гонконг находится на Тайване и управляется гоминьдановцами…
— Неужели она так сказала?.. Но ведь он должен понять, что Ин, как и все ее поколение, в школе не обучали географии. Вот и мой младший брат — он тоже в географии ничего не смыслит!
— Как бы там ни было, он считает, что у него и Ин слишком разный культурный уровень, что им не найти общего языка… Он сказал, что ищет жену, а не домработницу, которая знает лишь пеленки да кухню.
— Как он может так говорить!
— Не надо сердиться! А уж если невмоготу, так сердись на меня. Это я должен был заранее обо всем как следует подумать… А как Ин, ей этот человек понравился?
— Какой смысл спрашивать сейчас об этом!
— Да, я виноват перед вами. Теперь понимаю, что для таких дел я совершенно не гожусь. Ты уж меня прости…
— Известное дело, ты мастер только пьески стряпать, да и то немудреные!
— Да, наверное, жизнь куда сложнее, чем я ее изображаю, куда более непредсказуема. Мне никак не удается ухватить главное… И все-таки не сердись на меня. Я сначала хотел написать тебе на адрес школы, но потом подумал, что письмо дойдет не раньше чем через два дня, а наша Ин тем временем будет мечтать о несбыточном… Не нужно, чтобы она страдала! Вот я и решил позвонить тебе так поздно. Слава богу, телефон у тебя под боком, да и Эрчжуан свой человек, не откажется подозвать.
— Надо было все взвесить, а потом уж заводить разговор о знакомстве.
— Ну ладно, ладно, я же признал свою вину! Только теперь ты должен найти какой-то подход к сестричке, не огорчать ее…
— Какой тут может быть подход! Лучше бы ты сам с ней поговорил, ты же заварил эту кашу…
— Я как-нибудь обязательно приду и поговорю с ней. А пока ты просто скажи, что на этот раз дело не вышло, но пусть она не огорчается — дядя Цай скоро найдет ей другого, помоложе…
— Да я рта не смогу открыть! Ты же знаешь, как она болезненно воспринимает все это.
— Тем более надо успокоить ее! Только не говори, что ее сочли необразованной.
— А что же сказать? Что она вообще-то понравилась да только замуж брать не хотят?
— Ну, например… Скажи, что тот человек увидел насколько он старше, не захотел губить ее молодость..
— А если она ответит, что ее это не смущает, что молодость все равно уходит понапрасну?
— Да, может быть, ты прав… Тогда вали все на меня. Скажи, мол, дядя Цай не разузнал заранее, что тот человек хочет жену посолиднее, лет тридцати с лишним…
— Более молодая согласна, а мужчина отказывается! Кто этому поверит!
— Но что же делать?
— Я могу только честно сказать, как было. Если она поймет, насколько мало она знает, ей же будет лучше — авось будет читать побольше.
— Что ж, в этом есть доля истины… Только все равно нужно говорить с ней поласковее, пощадить ее чувство собственного достоинства.
— Если ее чувство собственного достоинства и пострадает, то только из-за твоей авантюры!.. Ну, не обижайся, это у меня с досады вырвалось.
— Мне действительно обидно. Я ведь хотел помочь твоей семье, и вот пожалуйста…
— Довольно, довольно. Мы все равно благодарны тебе. Помогай нам и дальше!
— Да я и не отчаиваюсь. Теперь я чувствую особую ответственность перед малышкой Ин.
— Только прошу тебя: впредь не старайся подыскивать такую высокопоставленную персону, пусть это будет самый обыкновенный человек. Пусть не ждет, что наша Ин просветит его насчет Гонконга, а просто захочет по-хорошему прожить с ней жизнь!