1, 2).
Раннесредневековое жилище на юге Казахстана представляет собой явление многовекового развития. Параллели ему есть в материалах соседних районов. Это одно- и двухкомнатные дома согдийского поселения VII–VIII в. Гардани Хисор (Якубов, 1982, с. 115–116, рис. 1, 3, 4). Планировка сближает четырехколонные помещения в домах Пенджикента с залом «большого» дома второй половины VII–VIII вв. на городище Куйруктобе, перекрытие которого опиралось на четыре колонны, а суфа имела своеобразный выступ-«эстраду». Помещения с тамбурными входами, с суфами вдоль двух, трех или всех стен характерны для тохаристанского за́мка Балалыктепе (Альбаум, 1960, с. 108, 116, рис. 62) и раннесредневековых памятников Уструшаны (Негматов, 1966, с. 55–59, рис. 24). Определенное сходство наблюдается при сопоставлении среднесырдарьинского жилища с жилищем Юго-Западной Ферганы (Брыкина, 1982, с. 48–50), а также с жилищем афригидского Хорезма (Неразик, 1966, с. 68–76; Гудкова, 1962, с. 50).
Этнографические параллели такому жилищу есть на Памире, в Фергане, равнинной части Зеравшана (Неразик, 1966, с. 74; Кандауров, 1944, с. 422–60; Давыдов, 1969, с. 99–101).
Несмотря на сходство с раннесредневековым жилищем северных районов Средней Азии, жилище Средней Сырдарьи сохраняет черты, традиционные для сырдарьинских культур первой половины I тысячелетия н. э.: линейную планировку, прямоугольные и овальные открытые очаги, специальные хозяйственные площадки, которые использовались, на наш взгляд, для приготовления хлеба, угловые налепы культового назначения. В дальнейшем планировка домов и их интерьер, видоизменяясь, продолжали сохраняться и развиваться в домах средневековых городов Средней Сырдарьи.
В застройке городищ Южного Казахстана удалось выявить святилища. Значимость их в жизни горожан, видимо, была различна: одни принадлежали жителям квартала, другие — крупным религиозным общинам города. Одно из святилищ находилось в квартале «А» городища Кок-Мардан. Это была квадратная в плане однокомнатная постройка размером 4×4 м, заглубленная в землю. Напротив входа в стене на высоте 0,5 м от пола находилась прямоугольная ниша, обрамленная налепом в виде рогов барана. Под ней располагался подиум с толстым слоем золы на нем. Суфы шириной 1 м находились у юго-западной и северо-восточной стен. Прямых аналогий этому святилищу нет, но некоторое сходство его прослеживается с постройкой на Гяуркале в Хорезме, датированной кушанским временем (Толстов, 1958, с. 193, рис. 87).
Рядом с городищами находятся курганные могильники, изучение которых позволило проследить изменения в характере погребальных сооружений, погребальном обряде и сопровождающем инвентаре.
В топографии могильника Кок-Мардан выделяются три части: возвышенные площадки с курганообразными насыпями в центре; сооружения в виде вала длиной до 700 м, шириной 12–15 м, высотой 0,5–1,5 м; отдельно стоящие курганы диаметром 10–30 м, высотой до 2,5 м.
Возвышения в виде площадок представляли собой подквадратные в плане пахсовые платформы. Размер одной из них 8,6×8,8 м, высота в центре 1,5 м, а по краям 1,3–1,4 м. Валы, расположенные на территории могильника, являются остатками поставленных впритык погребальных платформ. Одиночные курганы также были сооружениями типа платформ небольших размеров.
Могилы для взрослых выбивались в толще пахсы по периметру площадки. Каждое из таких погребальных сооружений состоит из входного коридора-дромоса и погребальной камеры. Ширина входного дромоса 0,5–0,6 м, длина 0,6–1,2 м, высота 0,5–0,6 м. Погребальная камера является продолжением дромоса; она более широкая у входа и сужается книзу. Ширина у изголовья от 1 до 1,3 м, в ногах 0,5–0,7 м, длина до 2,2 м.
Умершие укладывались на спину, головой к входу, руки вдоль туловища. В головах ставили кувшины с грушевидным туловом и носиком-сливом. Вместе с погребенным в могилу клали оружие: железные наконечники стрел, ножи, костяные накладки луков. Найдены украшения: бусы, амулеты. В могилах обнаружены железные пряжки с подвижным язычком, бронзовые пряжки овальной формы с хоботовидным язычком.
Детские погребения устраивались по краю платформы в нишах и подбоях, размеры которых зависели от роста умершего. Так, в одной из раскопанных платформ расчищено 18 погребений, из которых три принадлежали взрослым, а девять — детям. В другой расчищены 24 захоронения, в третьей — 15. Наиболее поздние захоронения в могильных ямах, подбоях, катакомбах на Средней Сырдарье относятся к VI–VII вв.
Вторым типом захоронений являются погребения в наусах — подпрямоугольных сооружениях из пахсы и сырцового кирпича с купольными перекрытиями.
Впервые в Казахстане такие сооружения были открыты на Борижарском (Буржарском) могильнике на средней Арыси. Здесь в 1949–1951 гг. раскопаны 15 курганов, и в девяти из них обнаружены остатки прямоугольных пахсовых оградок (перекрытия не сохранились). На уровне древнего горизонта на подстилках из речной гальки, а в одном случае из черепков посуды находились остатки коллективных погребений. Они совершались в разное время, при этом более ранние захоронения сдвигались в сторону. Ориентация погребенных различная.
Сами курганы имели диаметр до 20 м при высоте 3–4 м. Типичное захоронение такого рода содержал курган 32. Насыпь овальная, диаметром 14–16,5 м, высотой 2 м. Стены науса подпрямоугольной формы сложены из пахсы. Площадь камеры 7,5 кв. м. Внутрь ее ведет коридор длиной 2,5 м, шириной 0,75 м. Стены сохранились на высоту до 1,4 м (табл. 115, 1, 2). На полу камеры встречены разрозненные остатки костяка. Погребения сопровождались глиняной посудой: кувшинами с носиком, кувшинами со сливом, кружками, покрытыми красным лощением (табл. 115). Найдены также железные однолезвийные черешковые ножи, в одном случае железный меч, трехлопастные железные наконечники стрел.
В других наусах обнаружены (табл. 115) серебряные лировидные бляхи от наборных поясов, пряжки с подвижным язычком (Агеева, Пацевич, 1956, с. 53–55).
Вопросы хронологии наусов Борижарского могильника остаются дискуссионными. Е.И. Агеева и Г.И. Пацевич датировали их вначале VIII–X вв. (Агеева, Пацевич, 1953, с. 55), а затем VI–VII и VI–VIII вв. (Агеева, Пацевич, 1958, с. 176).
В.И. Распопова, проанализировав поясные наборы из раскопанных погребений, сочла возможным датировать наусы VI–VII вв. (Распопова, 1965, с. 88). Л.М. Левина отнесла Борижарский могильник к VI–VIII вв. (Левина, 1971). По мнению К.М. Байпакова, наусы датируются второй половиной VII–VIII в. (Байпаков, 1986, с. 58).
Аналогичные погребальные сооружения обнаружены и на могильнике Шага в Туркестанском оазисе. Здесь раскопаны пять курганов, скрывавших остатки наусов. Один из таких курганов (№ 67) диаметром около 30 м, высотой 2,2 м. Под насыпью находилось погребальное сооружение — наус. Это прямоугольная постройка площадью 5,2×5 м из сырцового кирпича размером 50 × (20–25) × (9-10) см. Сохранившаяся высота стен 2,2 м. Постройка ориентирована по странам света углами. К наусу пристроен тамбур длиной 3,3 м, шириной 0,9 м, высотой 1,15 м. Судя по остаткам конструкций и завалам, коридор имел перекрытие в виде свода, выложенного из поставленных на ребро кирпичей размером 40×30×10 см. В замке свода использован кирпич трапециевидной формы.
Наус, скорее всего, был перекрыт куполом. Вдоль северной и восточной сторон устроены суфы высотой 15 см, шириной 75 см. Стены, суфы и пол обмазаны и побелены. Наус был разграблен. В северной его части на суфе сохранились разрозненные кости трех скелетов.
В одном из курганов (№ 68) расчищены кости от 25 погребенных, расположенных в три яруса. Во входном коридоре находился скелет собаки. Археологический материал представлен керамикой — краснолощеными эйнохоевидными кувшинами и кружками с кольчатыми ручками, краснолощеными мисками с перегибом в средней части стенок. Интересна кружечка с подковообразным налепом. Встречены кувшины грушевидных пропорций, обломки хумов с потеками ангоба. Железные изделия представлены трехперыми наконечниками стрел, обломком ножичка, пряжками с подвижным язычком.
Среди украшений обнаружены бронзовый браслет и обломки серьги с шариком. В одном из наусов найдена медная согдийская монета конца VII — первой половины VIII в. По мнению А.Г. Максимовой, могильник Шага датируется концом VII — первой половиной VIII в. (Максимова, 1974, с. 117).
Помимо могильников Борижарского и Шага, трупоположения в наусах, датируемых в пределах VI–VIII вв., отмечены в северных районах Средней Азии, в Семиречье (Костобе, Пскент, Тюлбугус) (Байпаков, 1987, с. 564; Агзамходжаев, 1962, с. 71–79; Буряков, 1968, с. 57–62).
В характере и планировке погребальных построек, в обряде погребения, в керамике, украшениях прослеживаются традиции местных каунчиноидных культур, тюркское и согдийское влияние. Наличие этих компонентов в материальной и духовной культуре населения Средней Сырдарьи доказывает своеобразие в развитии местной земледельческо-скотоводческой и городской культуры области в период раннего средневековья.
На цитадели городища Куйруктобе был открыт дворцовый комплекс, центром которого служил парадный зал площадью 157,5 кв. м. Комплекс построек погиб в результате сильного пожара. Рухнувшая кровля парадного зала законсервировала остатки древнего перекрытия, в том числе и обломки украшенных резьбой обугленных балок, и обгоревшие доски от резного подпотолочного фриза. Находки из слоя пожара: керамика, терракота, бронзовые монеты двух типов с изображением идущего льва на одной стороне, а на другой рунических монограмм «н + уш» или «ат» — датируют сгоревшие сооружения VII — первой половиной IX в.
На сохранившихся и расчищенных досках фриза представлены изображения богов и светских сцен, видимо когда-то связанных единой сюжетной художественно-смысловой идеей (табл. 116, 117).