— Только вот не надо сцен из дешёвых фильмов. То есть ты — тот, кто убил моих настоящих родителей, который уничтожил мой родной мир, не дав мне прожить в нём и пару лет жизни?
— Увы, да. Именно так. Это был обречённый мир… Как и этот. Девяносто первый год, СССР, знаешь ли, ох, сколько раз я разваливал эту страну, а через развал — уничтожал мир. Сколько раз выжигал мир в ядерной войне.
— Что это был за город? — вдруг спросил я. — Откуда ты меня вывез?
— Караганда, Казахстан. Ты был потомком ссыльных немцев, а твой отец — был одним из моих лучших молодых инженеров, участвующих в реконструкции «Периметра». Я… твоя мать была в бункере, ты родился буквально у меня на руках за пару минут до очередного, окончательного ядерного удара. Я сразу увидел в тебе Секатора, того, в ком есть искра, пронзившая все Ветви Древа. Взял тебя на руки, и мир исчез.
— Ты же понимаешь, что я должен тебя ненавидеть?
— Понимаю, — сказал он. — Мы уже встречались с тобой несколько раз, хоть ты и не помнишь. Думаешь, ты ошибался всего два раза, или сколько там говорит Верховный? Каждый пятый, если не четвёртый раз — это промах, требующий помощи другого Секатора. Это нормально. И каждый раз ты говорил то же самое. И каждый раз…
Нестор промолчал, глядя в панорамное окно.
— Кто-то из нас убивал второго, — догадался я. — Так чего же ты ждёшь, если всё решено.
— Нет, мой друг, не всё так просто. Звёзды пошли полосой, это дурной знак. Ветвь сорвалась в Бездну, как ты видишь. А мы всё ещё живы — уже два с лишним месяца. Это значит, что мир уже оторван от Древа, но никак не может умереть. И его надо добить — в этом наша окончательная функция.
— Оторван от Древа? Я думал, что это эвфемизм, и связь Ветвей всё равно сохраняется.
— Нет, мой друг. Мы копии. Мы жалкие копии тех, кем были, пока Ветвь была частью Древа. Скорее всего, копии уже умерли в Древе. Нам не выбраться наружу. Можно лишь облегчить страдания, уничтожить всё сразу.
Он подошёл к камину у стены и взял приличных размеров кочергу.
— Пойдём. Я кое-что покажу.
Нестор взошёл обратно на платформу, и мы поехали вниз. Пока ехали — он странно принюхался, нахмурился.
— Здесь кто-то был ещё? — сказал он. — И драконы тоже говорили о том, что с тобой был кто-то. А! Вспомнил. Лекарь! Это же она общалась с тобой на Земле.
— Давно ты здесь? — зачем-то спросил я, хотя мне было не так уж и интересно.
— С четыреста семьдесят шестого года. Полторы тысячи лет. Нет, я родился, как и всегда, в девятьсот сороковом. На Аляске. Быстро освоил навык самоврачевания с помощью одного представителя Тайной Полиции Успел с помощью Лифтёра отправить весточку в девятнадцатый век, помнишь, тот пражский парень?
Он рассмеялся.
— То есть, ты тоже также играл со мной? — спросил я.
— Вроде того. Хотя, на самом деле, я направлял твой путь.
— Центр Треугольника. Надо же… Ты — Центр Треугольника, ведь так?
— Получается, что так. Я обнаружил лифты на Марсе, и обнаружил, что могу шагнуть через них в глубокое прошлое. Но вот загвоздка — после этого Земля перестала мне быть доступной. И через лифты, и через Пробоину, через которую ты прошёл. Уже позже я несколько раз я пытался пролететь через неё — но тщетно, я всё время попадал в какие-то странные непонятные миры, которых не должно быть в Древе. Миры-паразиты, с которых и пришла парша магии. К тому же, ещё на Земле, в двадцатом веке у меня кончились Лифтёры — их всех переубивали местные тайные общества.
— Тем не менее, ты преуспел.
— Сперва я с помощью призыва кровью нашёл свободного Лифтёра и попытался выйти на Бориса, но он никак не мог состыковаться с ним. И тогда нам пришлось найти Хозяина Драконов — и убить его. Прямо здесь, в этом замке. Прервать династию древних правителей, которая длилась пятнадцать тысяч лет. Это была очень, очень сложная операция.
Я усмехнулся.
— И убивший Хозяина Драконов становится Хозяином Драконов?
— Точно так. Драконы — это всего лишь насекомые в тканях Древа, его древоточцы. Но это и чьё-то древнее изобретение, универсальная машина и по перемещению, и по хранению, и по производству силы. И, как у любой машины, у неё есть код, закон, по которому они работают. Ключ от драконов оказался в моих руках, и они беспрекословно выполняют мои поручения. Однако у них симбиоз с Первичными Источниками, а те мне не вполне подконтрольны. Мы предполагали, что мир рухнет после убийства хозяина, но этого не произошло, конструкция оказалась прочнее. Возможно, дело и в том, что ты уже родился в другом времени этой Ветви, и Ветвь, чтобы не двоится, удержалась на нас, словно на двух подпорках.
— Хроноклазм — временной парадокс, — кивнул я. — Реальность сама подстроилась под наше здесь присутствие.
Нестор кивнул.
— В итоге драконы Марса остались мне верны, но они же и являлись первичными источниками магии. Это мне мешало. Некоторых я уговорил уйти половину из них в другие миры, в том числе на Землю. Сформировал филиал нашей команды, найдя на Земле через драконов других Вечных. Возможно, ты заметил, что «Центр Треугольника» возник не сразу и менял свою суть за тот год, что ты здесь.
— И, тем не менее, ты решил уничтожить эту реальность?
— У меня не осталось выбора, сын мой. Признаться, за прошедшие годы я провёл несколько удачных экспериментов, изменив климат Марса и добив здешнюю цивилизацию. Но главная моя цель была — дождаться тебя. И вместе доделать начатое. Поэтому я был вынужден поддерживать жизнь в этой Ветви, развивать через своих агентов человеческую цивилизацию, чтобы подвести её к обозначенной черте. А потом наступил февраль. А два месяца назад, когда Ветвь сорвалась, я понял, что всё идёт по плану.
— Всё идёт по плану, — проговорил я. — Всё идёт по плану.
— Егор Летов, — кивнул Нестор. — Помню. Слушал его во множестве миров.
Мы спустились вниз, но пошли через сквозной коридор не к тому саду, через который мы пришли, а к противоположному выходу из пирамиды — к небольшой площадке под огороженной аркой у обрыва.
Начинало темнеть, сильный ветер дул в лицо. Каньон, заполненный водой, раскинулся до горизонта, противоположный его берег терялся в мелких облаках. Но я увидел, как в этих облаках и на скалах противоположного края сидят Драконы.
Они наблюдали. Они ждали исхода.
А на площадке рос Первичный Источник. Огромный, пульсирующий, зовущий. Невидимые потоки силы извергались из него во все стороны, словно молнии с катушки Тесла.
— Итак, уничтожить этот мир достаточно просто. Первичные Источники — что-то вроде лианы, прораставшие через ткань пространства-времени. Нужно всего лишь перерезать пуповины у Первичных Источников. Причём у главных, самых древних. Таковых всего три на Марсе и около десятка на Земле. Один Земной мы уже уничтожили. Мои агенты на Земле в ближайшие часы уничтожают источник в Новом Израиле. А делается это достаточно просто, все источники не любят простого чугуна, нужно всего лишь…
Секатор шагнул вперёд, к перилам, сжав кочергу в кулаке обратным хватом и нацелившись кинуть в самый центр пульсирующего Цветка. Он прицелился.
— Она пришла сама… — объяснял Нестор. — Драконы и Вечные были против. Но я нашёл способ, как подменять зов раскрывшегося Цветка своим собственным, и когда предыдущая жертва приготовилась умирать, я решил, что ты придёшь, если позвать…
Я шагнул, чтобы схватить его руку, и только тогда увидел, что за лицо скрыто за плёнкой плотоядной капсулы. Это было лицо Ануки Анканатун. Свежее, румяное, она улыбалась с закрытыми глазами. Её голова почти полностью лишилась волос, но кожа и всё остальное всё ещё оставалось целым.
Он не договорил — кинектический удар отбросил Нестора назад в коридор. А следом он ударил в меня молнией — разряд прошил моё тело, заставив онеметь и задёргаться в судорогах половину моих мышц.
Эта молния должна был убить меня, испепелить, уничтожить — но нет, ничего этого не произошло.
«Всё идёт по плану, всё идёт по плану», — звучало в голове.
Вместе с этим там звучали и другие голоса. Сотни, десятки голосов.
«Ты победишь»
«Ты можешь»
«Убей его»
«Убей узурпатора»
«Он не хозяин нам»
«Он не хозяин твоей планете»
«Но мы подчинены его воле»
«Ты сможешь»
«Ты победишь»
Моё тело словно собиралось по кусочкам обратно, я восставал из пепла, словно Феникс, поднимаясь вперёд к Секатору.
Он назвал меня своим сыном. Возможно, я и был его сыном двадцать тысяч лет жизни назад. Но они никогда не смог бы стать моим отцом в этой жизни.
Сила пульсировала во мне. Он послал в меня сотни ледяных игл, которые я откинул в сторону кинектическим ударом. Следом я послал ещё один кинетический удар, затем пирокинетический, затем снова кинетический.
Нестор лишь усмехался, глядя, как я пытаюсь бороться с ним. Стена огня выросла передо мной и опалила мои волосы и одежду, но я шагнул через неё. Он отступал, словно заманивая меня к платформе, к середине здания. Я дошагал до упавшей кочерги, схватил её и послал острым концом ему в живот, снабдив каким-то новым, незнакомым мне заклятием. Острие прошило одежду и проникло внутрь, но он лишь усмехнулся, схватился двумя руками, готовый вытащить её…
А следом я почувствовал, как все жидкости внутри меня начинают вскипать, заорал от боли… как вдруг голова моего противника странно поехала вниз по плечу, мимо шеи.
Глава 41
Кровь брызнула фонтаном, скатываясь по невидимому лезвию.
А следом за его спиной мигом возникла Ольга с кинжалом наперевес, снявшая с пальца кольцо. Моё кольцо, то самое, что подарил мне Чилиингаров.
— Воровка, — мрачно сказал я, глядя, как она шинкует тело моего бывшего коллеги.
Я опустился на пол, чувствуя за болью громадное облегчение. И спокойствие. И некоторую пустоту.
Мог ли я его спасти от смерти? Убедить, что стоит сохранить мир, пожалеть меня? Уверен, что нет. Он был тем самым сортом врагов, который остаётся таким до самого финала.