– И вам удалось сдержать обещание?
– Да, хотя сначала было трудно, – признался Артемьев.
– Тянуло выпить?
– Нет. Подначивали в компаниях. Но я сумел так себя поставить, что отстали.
Наполеонов невольно почувствовал уважение к парню.
– Хорошо, – сказал он, – рассказывайте дальше. Вы повезли Маргариту Станиславовну домой.
– Да, повез, на ее «мерсе». В машине она уснула, и я разбудил ее, когда остановился возле подъезда. Она была не в очень хорошем состоянии, – замялся Виталий.
Наполеонов понимающе кивнул.
– Короче, она попросила проводить ее до квартиры. Охранник долго пялился на нас. Но мы благополучно вошли в лифт, поднялись на ее этаж. Она дала мне ключи, и я открыл квартиру. Маргарита попросила сварить ей кофе, проводила меня на кухню, а сама пошла в душ. Я очень волновался…
– Вы не умели варить кофе?
– Нет. Я… Короче, боялся, как бы она в ванной не поскользнулась. Все время прислушивался, но ничего не было слышно, даже шума воды…
– Так, может, она не купалась?
– Купалась. Она вышла с мокрыми волосами, в белом махровом халате с маленьким зайчиком на правом кармане. – Виталий невольно улыбнулся своим воспоминаниям.
– А вы к тому времени сварили кофе? – вернул его в реальность голос следователя.
– Да, сварил. Но знаете, что самое удивительное? – по-мальчишески доверчиво спросил свидетель.
– Откуда же мне знать…
– На лице Маргариты совсем не осталось косметики.
– Смелая женщина.
Виталий кивнул.
– Да, то есть нет. Видите ли, она и без косметики была очень красивой и выглядела моложе.
– Вы пили кофе?
– Да…
– А потом?
– Она… она поцеловала меня в губы – неожиданно и так сладко. Я еле устоял на ногах. – Свидетель замолчал.
– Перед этим вы сказали, что инициатором были вы.
– Да. Я подхватил Маргариту на руки и понес в спальню.
– Вы знали расположение комнат?
– Нет, просто я как-то быстро ее отыскал.
– И что?
– Тогда там все и произошло. Утром мы проснулись в постели вместе.
– Она пошла готовить завтрак?
– Нет, завтрак готовил я.
– После этого вы стали жить вместе?
– Нет, не сразу. Сначала мы скрывали наши отношения от чужих глаз и встречались тайно. Но потом все вышло наружу.
– Кто предложил пожениться?
– Я. Я совсем ошалел от любви и не мог обходиться без Маргариты ни минуты.
– Как ваша мать отреагировала на сообщение о вашей женитьбе?
– Нормально. Конечно, она не пришла в восторг из-за того, что Маргарита старше, но она поняла меня. Для моей мамы важно, чтобы я был счастлив.
– Сколько лет вашей маме?
– Она ровесница Маргариты…
– Да… – Наполеонов задумчиво потрогал пальцами свой подбородок.
– А вот дети Маргариты наш брак не одобрили, – донесся до следователя печальный голос Артемьева.
– Надо думать, – проговорил Наполеонов. – Сколько лет деткам?
– Маргарита первый раз вышла замуж чуть ли не сразу после школы. Так что ее сыну 24 года, а дочери 23. После института она с мужем рассталась и одна воспитывала детей. Потом построила свой бизнес. – Артемьев вздохнул. – Я пытался подружиться с ее детьми, но у меня ничего не вышло.
– Это и понятно.
– Да ничего не понятно! – отмахнулся Виталий. – Я же не претендовал на ее деньги.
– На словах.
– Ничего подобного! – обиделся Виталий. – Мы подписали брачный контракт, по которому мне ни копейки!
– Это была идея вашей невесты?
– Нет, моя. Я, во-первых, не хотел выглядеть альфонсом, а во-вторых, надеялся таким образом доказать ее детям, что не собираюсь отнимать у них наследство.
– Они знали о брачном договоре?
Виталий кивнул и грустно улыбнулся.
– Но это не изменило их отношение ко мне в лучшую сторону.
– То есть они продолжали считать вас охотником за сокровищами своей матушки?
– Не знаю, что они там продолжали считать, но я думаю, что оба они махровые эгоисты.
– Возможно, они опасались, что в вашем браке появятся дети?
Он пожал плечами и снова стал смотреть на песок.
– Как вы с вашей невестой оказались здесь?
– Очень просто, приехали отдыхать.
– Почему сюда, а не в Испанию, например, или на Кипр?
– Мы собирались лететь куда-нибудь за границу осенью. А выходные мы любили проводить здесь.
– То есть вы здесь не первый раз?
– Не первый. Когда-то у Маргариты недалеко отсюда в деревне была двоюродная бабушка, и она жила у нее каждый год летом по два – два с половиной месяца. Потом бабушки не стало, дом отошел дочери. А Маргарита время от времени приезжала сюда отдыхать.
– То есть в деревне живет ее троюродная сестра?
– Нет, она уехала в город, а в деревне осталась жить какая-то далекая родственница.
– Почему же вы не остановились в деревне?
– А зачем? Мы ставили палатку и жили здесь два дня. Я ходил в деревню за творогом и сливками. Иногда покупал молоко.
– Сегодня вы ушли как обычно?
– Да.
– Вы всегда ходили в одно и то же время?
Виталий задумался, потом сказал:
– Ну, примерно.
– А здесь на берегу вы кого-нибудь когда-нибудь встречали?
– Да, иногда рыбаков, иногда ребятишек деревенских. Летом приходят девушки, молодые женщины, но они обычно купаются дальше, вон там, за ивами, и ближе к вечеру. – Он указал в сторону деревьев, растущих у воды метрах в пятидесяти от места, где они стояли.
– А днем здесь никого не бывает?
– Как правило, нет. С весны до осени у деревенских много работы, поэтому им не до отдыха на берегу реки.
– Понятно. Но, может быть, вы замечали, что кто-то следит за вами?
– Кому за нами следить? – удивился Артемьев и покачал головой. – Нет, я ничего такого не замечал, и Маргарита тоже. – Он запнулся и пояснил: – Иначе она сказала бы мне.
– А кто-нибудь из ваших городских знакомых сюда приезжал?
– Нет, я же говорю, Маргарита хотела здесь отдохнуть от шума, гама, толпы.
Наполеонов хотел уже уйти, как вдруг Виталий окликнул его:
– Погодите! Я вспомнил!
– Что?! – встрепенулся следователь.
– Две недели назад здесь на пленэре была художница.
– Она общалась с вами?
– Почти нет. Она все время что-то рисовала.
– Вы не пытались подойти и посмотреть?
– Я, честно говоря, пытался, но Маргарите это не понравилось, и я не стал усложнять отношения.
– А вы запомнили, как она выглядела?
– Обычно…
– И все-таки?!
– Среднего роста, не худая, не толстая. Брюнетка, глаза, кажется, карие. Да, еще на правом плече родинка, похожая на изюминку.
– Она была в купальнике?
– Нет, в сарафане. День хотя и был теплый, но купаться еще было холодно.
Наполеонов кивнул и спросил:
– Сама художница не пыталась познакомиться с вами?
– Нет.
– Все-таки это странно.
Виталий пожал плечами и добавил:
– Вы знаете, она была какая-то печальная, и у меня сложилось такое впечатление, что она приехала сюда, чтобы побыть одной.
– А до этого вы ее никогда здесь не видели?
– Нет, – уверенно заявил свидетель.
– Она долго здесь находилась?
– Не знаю. Мы уехали в воскресенье ближе к вечеру, а она осталась.
– А когда вы приехали сюда снова?
– Через две недели.
– Девушки уже не было?
– Не было.
– Вы не спрашивали о ней в деревне?
– Зачем? – удивился Виталий. – Я и думать о ней забыл.
Поняв, что больше от свидетеля ничего узнать не удастся, Шура оставил его в покое, сказав, что, вероятно, им еще не раз придется встретиться. Тот кивнул без особого энтузиазма.
– Вы сообщили детям Маргариты? – спросил Наполеонов на прощание.
– Нет, не до этого было. И вон тот капитан, – Виталий кивнул на коренастого мужчину, – взял у меня их контакты.
Наполеонов не стал больше доставать парня, понимая, что ему не хочется общаться с детьми погибшей невесты. Хотя встретиться им все равно придется. Вместо этого он подошел к капитану. Тот представился и поделился со следователем информацией.
По дороге в город, сидя в машине, Наполеонов думал о маньяке. Следователь не мог понять ни мотивов, ни логики этого человека. Хотя разве у маньяков есть мотив и логика? Особенно беспокоило то, что чудовище действовало теперь не только в городе, но и в области.
«Каким образом он выбирает своих жертв? – думал Наполеонов. – Спонтанно? Или же выслеживает предварительно, высмотрев ту или иную женщину?»
Три погибшие женщины внешне абсолютно не походили друг на друга. Их возраст и профессии тоже были разными. Почему же убиты именно они? Случайно? Места гибели совершенно разные: ресторан, театр, пустынный берег реки. И, как нарочно, никаких следов. Хотя это как раз и есть нарочно – преступник позаботился о том, чтобы следов не было.
Наполеонов настолько погрузился в свои мысли, что абсолютно не замечал красоты мелькающих за окном пейзажей.
Глава 5
Следователь не успел войти в свой кабинет – на пороге его догнала секретарша Элла Русакова.
– Александр Романович, вас Федор Поликарпович обыскался.
– Он что, не знает, что я в область ездил? – пробурчал Наполеонов.
– Сие мне неведомо! – воскликнула Элла и, подув на свою челку, коротко хихикнула.
– У меня во рту маковой росинки с утра не было! – пожаловался Наполеонов.
– Сейчас, сейчас, – прочирикала Элла, развернулась на каблуках и исчезла, но почти моментально появилась вновь и сунула в руку опешившему следователю маленький кулечек.
– Что это, Элла? – изумленно спросил он.
– Булочка с маком. Вы же сказали, что у вас с утра во рту маковой росинки не было, вот. – Она снова хихикнула и умчалась.
Следователь вздохнул, развернул кулек – там действительно лежала булочка с маком. Наполеонов тотчас откусил от нее кусок и отправился к начальству. По пути он забежал в туалет и запил угощенье секретарши водой прямо из-под крана.
Федор Поликарпович, увидев Наполеонова в дверях своего кабинета, буквально просиял от радости.