— Как ты меня назвал?
Тихий голос с новыми для меня томными нотками, от которого я почти растекся лужей. Кажется, есть риск превратиться в подкаблучника. Но я уже сейчас готов на очень многое, чтобы как можно чаще слышать именно такой голос Кнопки.
— Лека, — ответил на вопрос. — Тебе не нравится?
— Так Димка меня называл в детстве. Не знаю, непривычно от кого-то еще слышать.
— Без проблем, будешь Кнопкой. Мне так привычнее
С улыбкой наблюдал, как любопытные чертята выглядывают из своих укрытий в глазах Аленки.
— Кстати, почему Кнопка? Не такая уж я мелкая.
— Да нет, твой рост тут вообще не при чем. Маленькая, конечно, но мне нравится, — протянув руку, поймал выбившуюся прядь шоколадных волос и несильно дернул. — А кнопка… Ну, знаешь, такие красные кнопки есть, запускают всякие ядерные ракеты. Вот вроде кнопка и кнопка, но, если рванет, это же все, никто не спрячется.
Собственно, объяснять Аленке, что она похожа на бомбу замедленного действия, не самая лучшая идея для сохранения здоровья. Именно поэтому, говоря все это, я осторожно ссадил ее с моих колен на диван, а сам с самым невозмутимым видом чуточку, максимально незаметно, отодвинулся от девушки. А с последними словами и вовсе рванул куда подальше. И правильно сделал, потому что в ответ на мои откровения сначала послышалось возмущенное «Ох!», потом мимо пролетела небольшая диванная подушка, а дальше у нас начались веселые забеги по квартире Аленки, сопровождаемые моим смехом и ее тихими проклятиями и громкими угрозами в мою сторону.
Особенно громкими они стали, когда я, пробегая мимо кухонного островка, успел стянуть кусок пиццы с тарелки.
В рот он поместился почти весь, дожевывал я его уже в коридоре, а проглотил в спальне маленького урагана, что бежала вслед за мной, иногда весьма метко кидая в меня то полотенце, то тапки.
Оказавшись в спальне, я понял, что сам себя загнал в ловушку, поэтому быстро просчитав варианты, резко развернулся и поймал Аленку, которая просто не успела затормозить и буквально влетела ко мне в руки.
— Попалась!
Растрепанная, с горящими глазами и широкой улыбкой на лице она была потрясающей. С тихим «бум» на пол упала белая тапка, а проворная ручка, скользнув по моему плечу, поднялась по шее, даря мимолетную ласку, и схватила меня за волосы. Не больно, но очень грозно.
— Сам попался!
Она смеялась одними глазами, я отвечал тем же и был счастлив. В этот самый момент я был просто счастлив.
— Тогда я сдаюсь тебе в плен.
От такого «подарка» Аленка немного растерялась, но, быстро взяв себя в руки, она игриво чмокнула меня в нос, как обезьянка, подтянувшись на руках, обняла мой пояс ногами и с самым серьезным видом махнула рукой в сторону выхода из комнаты.
— Тогда, мой верный конь, неси меня к телевизору, у нас по плану просмотр фильмов.
— Конь?! Я конь?! Ох ты ж, властная госпожа Кнопка, — слегка подтолкнул ее под попку вверх и добился тихого вскрика, со смехом согласился побыть ее конем. — Ладно, поехали.
Под смех и возмущенное пыхтение мы отправились к телевизору.
Из множества вариантов сошлись на киномарафоне шпионских фильмов и начали с последней части «Миссия невыполнима». И это было круто. Не фильм, хотя он тоже неплох. Просто все, о чем я думал вчера, сбылось и оказалось еще лучше. К черту кинотеатры, смотреть фильм со своим личным комментатором, кушать при этом пиццу, запивать ее вкусным чаем (да-да, я изменил кофе), закидывать в рот орешки и иметь возможность обнимать подвижную, словно ртуть, девушку — это было многим круче любого из свиданий в моей жизни.
А Аленка, расслабившись, была неподражаема, она разве только на спинке дивана не посидела за этот вечер. Хотя, возможно, и туда бы забралась, так ей нравилось менять свое местоположение, но в какой-то момент я, абсолютно нагло, лег на диван, положив ей на колени свою голову, и она затихла. А когда ее пальцы запутались в моих волосах, поглаживая, перебирая пряди, иногда слегка царапая кожу головы — затих и я. Сильно затих, до утра так.
Проснулся я, лежа на животе и обнимая подушку, укрытый тонким пледом и, кажется, без штанов. Ну ни фига себе, расслабился!
С того утра начались самые романтичные отношения в моей жизни. И самые странные.
Как-то само собой получилось, что мы почти с первого дня стали жить в двух квартирах разом, перемещаясь в течение дня из одной жилплощади в другую по нескольку раз. Готовили мы всегда на кухне Аленки, да, вместе; кушали, как ни странно, у меня, потому что у меня удобный стол и диван. Между прочим, это Кнопка придумала. Почему нельзя готовить сразу на моей кухне, я так и не понял, но, в принципе, мне все нравилось. Работали мы обычно у меня — я за своим столом, Аленка с ноутбуком рядом. Она сидела в наушниках и сосредоточенно стучала по клавиатуре. Иногда хмурилась, иногда улыбалась, чаще всего прикусывала кончик языка и не обращала внимания ни на что вокруг. Именно из-за этой ее способности полностью игнорировать внешние раздражители у меня скопилась целая галерея с кучей фотографий Аленки, о которых она даже не знала. Аленка работает, готовит, танцует, спит, читает… такая разная, но такая родная. Уже родная.
Мы слушали музыку, смотрели фильмы, могли часами говорить о всякой чепухе, а могли серьезно обсуждать политическую ситуацию в стране и строить прогнозы той жопы, которая может случиться, вспоминая исторические примеры. Каждый день ходили вместе в магазин или просто гулять. Парки, бары, кафе или просто так, по улицам. И это было в кайф нам обоим.
День сменялся днем, прошла неделя, подходила к концу вторая, а мы не могли надышаться этими отношениями. Родители собрались и уехали на море, и, кажется, это был единственный вечер, что я провел без своей Кнопки. Но не проводить стариков не мог, да и потом, мама так радовалась, что у сына появилась девушка, а отец с серьезным лицом напоминал мне о желании матери и поэтому, вот сейчас, мне как никогда лучше забыть про резиновое изделие номер два. Как это можно было пропустить. Тем более Аленка тоже воспользовалась моментом и уехала в гости к своим предкам.
Но несмотря на то, что вечер в кругу семьи был прекрасным, я скучал. И именно поэтому решил — когда родители вернутся из отпуска, познакомить Кнопку со своей семьей. Вот это, кстати, будет в первый раз в моей жизни, но нежелание проводить вечера без моей взрывной малышки было куда как сильнее, чем чувство легкой неловкости.
В общем, я совершенно безрассудно растворился в этих отношениях. Но слово свое держал, мы не торопились. Я не хотел, чтобы Алена думала, будто мне нужен секс и только он, поэтому три-четыре раза в день под дьявольский смех чертовки я принимал холодный душ, а выходя оттуда, попадал в плен теплых объятий и мягких губ.
Она дразнила, бросала вызов моей выдержке, соблазняла и откровенно издевалась. И если бы не ее глаза, в которых горел тот же огонь, что раз за разом сжигал меня после наших поцелуев, я бы послал все свои благие намерения к черту и просто сорвался бы в пропасть, прихватив с собой и Аленку. Но пока нам обоим нравилось ходить по этому краю, мы держались.
Утро субботы началось как обычно рано и с побежки, Аленка еще спала, она вообще оказалась жуткой соней. В квартиру я возвращался уставший, довольный и с букетом цветов. Просто так, захотелось.
Но что-то пошло не по плану, потому как у дверей меня ждала Марина Ивановна, та самая подруга матери, с которой раз в три месяца в наш дом приходит цирк.
Сегодня она была другой. Собранной. Строгой. Такой эту женщину я не видел ни разу. И меня это заставило напрячься.
— Доброе утро, Антон.
— И вам всего доброго.
Пройдя мимо женщины, открыл квартиру и, повернувшись к неожиданной гостье, поинтересовался:
— Я так понимаю, вы не просто из любви к подъездной жизни тут стоите? — в ответ на эти слова теть Марина слабо улыбнулась и легко стукнула меня по плечу. — Ну, собственно, я так и понял, проходите в таком случае. Кофе выпьем.
Пропустив ее в квартиру, достал телефон и написал Аленке сообщение: «Кнопка, ко мне в гости пришла подруга родителей, что ей нужно, еще не знаю, но не теряй меня. Я уже скучаю». Проводив гостью на кухню, извинившись, предложил ей чувствовать себя как дома, а сам отправился на пару минут в душ. Принимать гостей, когда от тебя несет далеко не морским бризом, как-то не комильфо.
Когда я вернулся к Марине Ивановне, на столе уже стояли две чашки с кофе, а также тарелка с бутербродами. Меня не было ровно пять минут, как она успела все это сделать?! Женщины и кухни — это какая-то магия, чесслово!
— Что привело вас ко мне, теть Марин? Вряд ли вы так уж успели соскучиться по моей морде лица.
Усаживаясь напротив гостьи, я внимательно следил за ее мимикой. И то, что я видел, мне не нравилось. Женщина выглядела так, будто пришла сообщить мне очень неприятные новости и все никак не решалась начать этот разговор. Если бы я буквально двадцать минут назад не разговаривал с родителями по телефону и точно не знал бы, что с ними все в порядке, уже успел бы себя накрутить в этом направлении. А так я даже не мог представить, о чем может пойти речь.
— Антон, ты знаешь, где я работаю?
Судя по интонациям, Марина Ивановна все-таки взяла себя в руки.
— Вы сейчас про официальную версию или ту, где вы хозяйка салона красоты?
Не смог удержаться от шутки, понятной нам обоим. Просто очень хотелось, чтобы женщина хоть немного расслабилась. Но не сработало. Определенно, нет.
— Значит, знаешь. Тогда проще, — она потянулась за своей чашкой и ненадолго замолчала, задумчиво глядя в окно и медленно, глоток за глотком, выпивая черный крепкий напиток. — К нам в дом малютки принесли двухмесячного мальчишку. Потрясающий ребенок. Здоровый, чистенький, с развитием все в порядке. Взгляд такой умненький и очень ласковый.
Я слушал ее монолог и не мог понять, для чего мне это знать. Зачем Марине Ивановне понадобилось приходить ко мне в девять утра и рассказывать о судьбе ребенка, которого идиоты родители выкинули из своей жизни, оставив на пороге детского дома на попечение государства.