Я как истукан замер перед открытой дверью, не зная, как реагировать на то, что сын, кажется, увел у меня девушку.
Аленка, с абсолютно спокойным ребенком на руках, обернулась ко мне, стоя в дверях бывшей гостиной, срочно переделанной в детскую.
— Двери-то закрой, папашка, и это, — она хитро ухмыльнулась, глядя на мою голову, — Антон, без обид, но тебе нужен душ. И кофе. Иди, мы пока тут познакомимся с этим джентльменом, который явно нуждается в чистом памперсе.
И не дождавшись реакции на свои слова, моя волшебница скрылась за дверью, унося с собой Тиму.
Ошалевший от внезапной тишины, решил послушаться Аленку и пошел в душ. Там я замер напротив зеркала и понял, почему меня отправили сюда. Волосы стоят дыбом, под глазами синяки, на майке пятно от зубной пасты, а рядом с ним брызги от детской смеси. Да и лицо у меня было несколько помятым. Господи, да я всего-то провел наедине с ребенком несколько часов, как молодые мамы справляются с детьми и выглядят при этом нормально?! Нет, правда, я же видел тех девчонок с колясками внизу, они всегда чистые, одежда не мятая, на голове не воронье гнездо.
Кажется, все книги врут, и форумы врут, и все врачи тоже врут! Ни фига с малышами не легко справиться, просто девушки, пока ходят беременные, успевают стать феями. Точно-точно, потому что без магии фиг кто справится с маленьким ребенком, особенно без подготовки!
Глава 18. Еще один красавчик
Ведомая любопытством, быстро умывшись и собрав волосы в жалкое подобие хвоста, пошла на разведку. Разведка чуть было не провалилась, когда, выйдя в подъезд, я увидела сильно изумленное лицо соседки, с которой, слава богу, нас не связывали общие стены. Проследив за ее взглядом, стукнула себя по лбу ладонью и молча спряталась обратно в квартиру. Смеялась уже там. Ну просто это как надо было торопиться к Антону, чтобы выйти в подъезд в тонкой маечке от пижамы и весьма откровенных трусиках, тех самых, на пошив которых хватило два шнура, одной резинки и маленького отрезка ткани.
Долго смеяться у меня не получилось, потому как из квартиры Антона все еще раздавался надрывный крик ребенка. Мне просто интересно, это к нему пришли гости с ребенком или у меня соседи сменились?
Поймав себя на этой мысли, даже замерла с шортами в руках. А если и правда?! Сердце екнуло, в горле встал противный вязкий ком страха, по спине побежали мурашки.
— Да ну, бред! — тряхнула головой, выбрасывая из нее эту жуткую мысль. — Вот сейчас пойду и все узнаю!
Натянув любимую футболку, уже увереннее направилась к соседушке.
Я была готова ко многим вариантам, но никак не к тому, что дверь мне откроет Антошка с маленьким ребенком на руках. Судя по ошалевшему виду Тошика и мокрым щечкам малыша, эти двое в квартире были одни. И мой обаятельный, всегда уверенный в себе Антон явно не справлялся.
Мозг буксовал, мысли вязли в чувстве невероятной нежности, что затопила меня, стоило только посмотреть в несчастные глаза карапуза.
Пока в голове мелькали разные несвязные образы, я уже успела «увести» маленького красавчика из рук встрепанного Антона. А стоило взять ребенка, как стала ясна причина такого концерта. Ну, в общем-то, переполненный горшок вместо сухих трусов меня бы тоже довел до истерики.
Ведомая сложившимися привычками, отправилась с малышом в гостиную, тонко намекнув Антону, что ему, собственно, не помешало бы освежиться. А зайдя в комнату, в которой мы провели немало часов за работой или просмотром телевизора, обомлела.
Окинув взглядом непривычно яркое пространство, с любопытством покосилась на бутуза.
— Красавчик, а скажи-ка мне, тебя в какой капусте нашли? — ребенок так сосредоточенно пыхтел, что я не выдержала и состроила ему моську. — Да ладно, можешь не отвечать, я у старшенького спрошу. Судя по комнате, ты тут надолго.
Осмотрев еще раз бывшую гостиную, присвистнула. Нет, я, конечно, понимаю, что убрать телевизор, перетащить рабочий стол и большой диван — не такая уж и проблема, было бы куда все это убирать. Но вот детская кроватка, мягкий коврик с голубыми облаками, комод с пеленальным столиком, невероятная куча игрушек и небольшой шкаф — наталкивали на мысль, что мое шутливое обращение к Антону не так уж и далеко от истины. Эта мысль привела за собой другую, буквально за руку притащила — если Тошик у нас таки папа, то где-то ведь есть и мама…
Отогнав от себя унылые мыслишки вроде: «Вот и конец твоей сказке»,
«Так и знала, что долго и счастливо — не про меня», «Скотина, мог бы и написать чертову смс», «А, может, стоит скинуть эту мамку, совершенно случайно, с балкона и сказать, что она сама?!», тяжело вздохнув, понесла малыша к месту для переодевания. Кто там у него папа, а кто мама — эту правду узнаю от Антона чуть позже, а ребенку уже сейчас нужен сухой памперс. Молчит он исключительно потому, что я новое для него лицо.
Положив ребятенка на пеленальный столик, проворно расстегнула боди и отлепила липучки с подгузника. Только опыт с двумя братьями и недолгое общение с сыном подруги помогли мне не попасть под прицельный огонь.
— Ага, то есть ты у нас малец-удалец! — переждав мокрую атаку, прикрывая сие безобразие краем подгузника, свернула переполненный труселябр в тугой комок и, отложив его в сторону, решила чуточку поиграть с пацаном.
— Вот почему некоторым девушкам достаются такие потрясающие парни, а другим остается о них только мечтать, знаешь? — пощекотав мягкий животик, улыбнулась карапузу. — Ты, я так чувствую, будешь тем еще покорителем женских сердец. Ууу, маленький Казанова. В тебя же невозможно не влюбиться.
Болтая с карапузом о всякой ерунде, сама максимально незаметно для него обработала детскую попку кремом и натянула чистый памперс. Пацан, как и любой представитель сильной половины человечества, с очень важным видом возлежал на мягком столике и благосклонно принимал комплименты в свой адрес. Боже мой, смотреть на это чудо и не мечтать о таком же, только своем собственном, было просто невозможно. А когда маленький принц растянул губы в беззубой улыбке, демонстрируя на правой щеке обворожительную ямочку, я поняла, что прибью любого, кто будет его обижать. В мою дурную голову даже мысли не пришло, что, возможно, я его вижу в первый и последний раз. Что может быть такое, и Антона мне придется отпустить во взрослую жизнь, просто потому что конкурировать с матерью ребенка я не смогу. Ну и потом, вариант с балконом все еще был актуален. Но просто уйти и не вернуться к этому малышу я уже не смогу. И это странно, потому как буквально вчера, обсуждая с подругами их детей, любовников и беременность, я чувствовала только радость за этих сумасбродок. Сейчас же меня съедала лютая зависть. Я хочу себе ребенка. Вот.
Подхватив на руки малыша, перенесла его в кроватку, а увидев, как он начал кукситься, включила мобиль и начала с ним играть, не обращая внимания на недовольное пыхтение. Парень сначала расстроился, что на его царское величество не смотрят, а потом решил присоединиться ко мне. Вот так-то лучше. Под нехитрую мелодию мы с этим карапузом тянулись его ручками к мягким медвежатам и пытались стукнуть игрушки. Но мое коварство было запредельным, и я начала коленом подталкивать кровать. Маятник исправно работал, мобиль пел, я тихо шептала стишки-потешки, и как итог, через десять минут утомленный малыш уже мирно спал, раскинувшись звездой в своей постельке.
Оторваться от такой сладкой картины было почти невозможно. Да я бы и не смогла, если бы не две теплые ладони, скользнувшие мне на талию, и наглый холодный нос, уткнувшийся мне в изгиб шеи.
Прикрыв глаза, позволила себе на несколько секунд раствориться в этих объятиях и решительно захлопнула дверцу в сердце, за которой хранилась вся моя свежеобнаруженная любовь к одному проходимцу. Нет уж, он мне задолжал объяснения!
— Мне сейчас так сильно хочется тебя треснуть, — зашептала на грани слышимости, — вот прям нестерпимо. Так что, Антон Батькович, лучше руки убери подальше.
Вру, конечно, у меня на него рука не поднимется. Хотя нет, вот тапкой по ушам, как нагадившему коту, очень даже хотелось врезать. Но малыш тут ни при чем. Все дело в тех пяти днях полной тишины. Прибила бы прям!
Антон, ничего не сказав, сильнее прижал меня к себе, и мягко поцеловал чувствительную кожу шеи. У-у, коварный какой, знает, что это мое крайне слабое место. Хотела уже начать ругаться на этого искусителя, как он пробормотал:
— Прости меня.
И такая тоска была в голосе и обреченность, что у меня сердце сжалось. Захотелось обнять его и больше не отпускать, вот ни на денечек не отпускать от себя. Какая-то ехидна в голове напомнила о вероятной маме малыша. А умный и расчетливый маньяк ответил ей, что если балкон — большое палево, то он знает еще множество способов по избавлению от нежелательных персонажей. Прислушиваясь к внутреннему диалогу, я недоумевала — когда мне в голову подселили таких занятных персонажей, а главное, почему я до сих пор с ними не была знакома?!
— Ты хоть понимаешь, как я волновалась?
Жалость жалостью, но прощать соседа молча я не собиралась.
Но только в ответ я получила очередное, произнесенное на выдохе:
— Прости.
И поняла, что моя крепость оборону не удержит. Не могу я на него злиться, когда он говорит с таким отчаянием.
— Пошли поговорим, пока ребенок спит, — улыбнулась, вновь посмотрев на пацана, накрыла его тонкой пеленкой и решила спросить: — Чей он?
Наверное, трусостью было задавать этот вопрос, не глядя в лицо Антону, но я ведь не Железный Дровосек, мне тоже сложно. И ответ Тошика, заставивший меня вздрогнуть, показал, как правильно я поступила. Вряд ли моя гримаса его порадовала бы.
— Мой.
Твою-то мать!
Антон, почувствовав, как я напряглась, развернул меня к себе боком и, подхватив на руки, вынес из комнаты. Я же спрятала лицо у него на плече и старалась взять себя в руки. Плакать хотелось нестерпимо сильно.
Мы зачем-то сделали остановку в прихожей, а после направились на кухню. Почему именно так, мне было все равно. И на звук «бамс», с которым что-то упало на кухонный стол, я тоже внимания не обратила. Да, в общем-то, даже когда Антон сел на диван, удобно, а главное, привычно, устраивая меня на своих коленях, голову я не подняла. Нет уж, пусть говорит с моим затылком, а я в домике.