Водитель грузовика, эдакий лысеющий тяжеловес, выставил в окно руку со скрюченными пальцами и грубым повелительным жестом предложил Джеку проехать первым. Но тот и не пошевелился, продолжая сидеть развалясь. Пытаться сохранить бесстрастность было бесполезно, и, утратив бдительность, Джек вперил в Хеллер твердый, пристальный взгляд. Водитель грузовика изобразил рукой нечто весьма непочтительное, нажал на все педали, древняя колымага затряслась, угрожая развалиться на куски, но стронулась с места и, оторвавшись от перекрестка, вскоре снова пошла на второй скорости. А может, и на третьей — Джек не разобрал, он видел перед собой лишь быстро удаляющееся лицо Хеллер. Она, несомненно, поняла, что он приезжал за ней. Еще один пируэт величайшего в мире идиота!
Когда грузовик исчез вдали, Джек повернул за угол и поехал своим путем. Только уже припарковав машину у дома, он вспомнил, что ехал-то, собственно, в редакцию газеты — дать объявление о том, что школе нужны добровольные помощники для проведения занятий по чтению. Он бы посмеялся над собой, не будь у него так скверно на душе. Да что же это черт возьми, с ним происходит?
Вопреки всем своим абсолютно правильным рассуждениям, он решил прийти ей на помощь, но она обошлась без нее, так слава тебе Господи! Он ведь и не хотел видеться и разговаривать с ней без крайней на то необходимости, и это — нет сомнений — было самым разумным решением. Так почему же ему так плохо, как если бы его боднул в самое сердце свирепейший из быков?
Он живо представил себе этого грубияна, сидящего за рулем, и Хеллер рядом с ним. У него вмиг засосало под ложечкой, внизу живота он ощутил холодную тяжесть. Ей надо избегать общества подобных типов. По какому такому праву она едет с лысым оборванцем, а не с ним, с Джеком?
Он вздрогнул как ужаленный. Что такое, неужто он ревнует к этому проходимцу? Быть такого не должно. Во-первых, он, Джек, давно живет упорядоченной нормальной жизнью, и у грубияна в лохмотьях, сидящего за рулем разваливающегося на ходу грузовика, не может быть ничего, вызывающего зависть Джека Тайлера. Во-вторых…
А во-вторых, он давно понял: нет ничего хуже, чем навязываться тем, кому ты не нужен. Хеллер же яснее ясного дала ему понять, что он лишний в ее жизни. Почему — непонятно, но какое это имеет значение? Ему остается примириться с тем фактом, что он не будет ее видеть. Пока что, вынужден признать Джек, он завидует любому, кто имеет такую возможность, буквально любому, но это только пока. Так он себе поклялся. Он забудет Хеллер Мор. Быть может, не скоро, но забудет.
Наконец-то долгожданный выходной наступил! Хеллер решила, что после тяжкой трудовой недели может побаловать себя купанием в ванне, и, с отсутствующим видом подвязав волосы в пучок, нежилась в горячей мыльной воде. Но неугомонный Дейви, усевшись на край ванны, стал болтать ножками в мыльной пене, посылая брызги в лицо матери. Значит, конец блаженству! Она одной рукой схватила Дейви, удерживая от падения, а другой принялась тереть свои пятки. Пучок развалился, рассыпавшиеся волосы впитали не меньше галлона воды. Хеллер позвала на помощь дочку. Панк, не заставив себя ждать, явилась и забрала Дейви, и Хеллер вымыла голову под душем.
Сейчас Хеллер в шортах и блузке такого же цвета, без рукавов, с огромными пуговицами на груди, сидела, скрестив ноги по-турецки, на постели и, накинув на плечи полотенце, ждала, пока высохнут волосы. Дейви возился на полу, пытаясь пройти несколько шагов в сандалиях матери.
Сегодня ей не надо идти на работу, но она далека от мысли о тысяче неотложных дел по дому. У нее из головы не идет выражение лица Джека Тайлера, глядящего вслед удаляющемуся старому грузовику Бумера.
Неужели он приехал за ней? В тот миг она в этом не сомневалась, но сейчас все ее мысли были заняты только выражением лица Тайлера. Он был оскорблен. Он понял, что она приняла приглашение Бумера, и обиделся — ведь его приглашения она не приняла. Своей ложью она обидела его дважды. Почему она просто не объяснилась с ним? Он умный человек. Он бы все понял. А может, еще не поздно?
Эта мысль преследовала ее все утро, но Хеллер гнала ее от себя. Вот и сейчас она, стараясь отвлечься, соскочила с кровати, отобрала у Дейви и надела свои сандалии, взяла его за руку и пошла с ним мимо второй спальни и ванной в гостиную, где Коди и Панк, разлегшись на ковре и подперев подбородки руками, рассматривали сборник сказок, приобретенный Хеллер на гаражной распродаже[6]. Коди вслух читал подписи под иллюстрациями, а Панк фантазировала, сочиняя подходящую по содержанию сказку.
— «Девочка прядет из соломы золото», — прочитал Коди.
— Если уж она умеет превращать солому в золото, — немедленно возразила Панк, — то может сделать из золота кое-что получше.
— Например? — удивился Коди.
— Да массу вещей: цветные телевизоры, подвенечные платья, прогулочные коляски для детей и…
— Сделать она не сделает, но может все это купить на золото, — не сдавался Коди.
Но Панк воодушевилась своей идеей.
— Нет-нет, послушай только: она спрядет ракету и все необходимое для того, чтобы покорить мир, и улетит в космос, оставив с носом отвратительного старого тролля. Он попытается ее заколдовать, но она спрядет волшебную палочку и целое войско бесстрашных маленьких девочек с волшебными палочками, и когда этот злой тип погонится за ней…
— …она превратит его в кучу золотой пыли! — подхватил Коди, войдя во вкус.
— Нет, — покачала головой Панк. — Она превратит его в маленькую красивую девочку, которую все будут любить.
— Это скучно! — скривился Коди недовольно.
— Вовсе и не скучно!
— А я говорю, скучно!
— Нисколечко!
— Скучно!
— Прекратите спорить! — весело произнесла Хеллер и, перешагнув через детей, села на край дивана и подняла книгу.
— Почитай, мама, — попросил Коди.
— Хорошо. — Хеллер улыбнулась и стала листать страницы, выискивая что-нибудь позанятнее. Дейви, перелезая через сестру и брата, споткнулся о локоть Панк и, упав, больно ушиб колено. Подняв разревевшегося малыша, Хеллер взяла его на руки, приговаривая: «Бедная коленка! бедная коленка», затем расцеловала ушибленное место, и Дейви, забыв о слезах, рассмеялся. Хеллер прижала его к себе покрепче и опять взялась за книгу. «Давным-давно…» — начала она читать, водя пальцем по буквам на глазах у Дейви — пусть думает, что и он читает.
Она читала о торжестве добра над злом, о том, как волшебство, сильные желания и смелые поступки преодолевают все опасности. Коди и Панк жадно ловили каждое ее слово, время от времени залезая на диван, чтобы видеть рисунки, которые им никогда не надоедали, хотя они уже знали назубок, где что нарисовано. Дейви прилег с ней рядом и, немного поерзав, заснул. Закончив сказку, Хеллер отнесла его в детскую спальню и уложила в постель. Осторожно натягивая на малыша прорезиненные трусы, она заметила на его маленьком колене свежую ссадину, которая напомнила ей об ушибе и… о Джеке.
Не беспокоит ли его больное колено? Стал ли он наконец лечиться или ограничивается тем, что, скрипя зубами, с мужественным выражением лица терпит боль? Кто за ним ухаживает, когда, прикованный болью к креслу, он сидит в нем, задрав ногу кверху? У человека, с такой готовностью помогающего другим, наверное, много друзей и родственников, только и ждущих случая отплатить ему тем же. Но даст ли он им знать, что испытывает в них нужду? Она подозревала, что нет. Ее размышления прервали стук открываемой двери и приглушенный голос Бетти.
Хорошо бы воспользоваться ее ранним приходом и выяснить свои отношения с Джеком Тайлером. Адрес его ей известен: подвозя ее на работу в приют, Джек рассказывал, где живет.
Хеллер выскользнула из спальни в холл, схватила свою сумочку и зонтик от солнца с верха шкафа, но, взглянув в зеркало, замешкалась перед ним, подкалывая сбоку волосы. Затем она побежала в гостиную, где Бетти ставила в холодильник пакет с полудюжиной бутылок кока-колы. Судя по растрепанному Виду няни, она спала не раздеваясь, даже не смыв макияж. Румяна размазались по всему лицу, а тени для глаз любимого ею бледно-голубого оттенка из ровных полосок превратились в пятна на самых неподходящих местах. Хеллер нахмурилась.
— Ты здорова, Бетти?
— Конечно. Я в порядке. Мы просто засиделись допоздна, и я осталась ночевать на диване у Дуга с Китти.
— Было весело?
— О да! — чуть таинственно улыбнулась Бетти. — Замечательный вечер! — И в глазах ее загорелся хорошо знакомый Хеллер огонек.
— Познакомилась с кем-то?
— Вроде того, — рассмеялась Бетти, но во избежание дальнейших расспросов поспешила переменить тему: — А вы куда-то собрались?
Сумочка и зонтик в руках Хеллер и забранные наверх волосы красноречивее всяких слов говорили о ее намерениях.
— Да, хотела отлучиться на несколько минут.
— Хоть на час. — Бетти пожала плечами. — Я присмотрю за детьми.
— Ты не против? — осторожно спросила Хеллер.
— Да нет же, мне все равно нечего делать.
Хеллер обрадованно вздохнула и направилась к двери.
— Дейви спит. Мы уже позавтракали. Если хочешь есть, в холодильнике остались макароны и сыр.
На пороге дома Хеллер задержалась и оглянулась на детей, снова расположившихся на полу с книгой.
— Играйте спокойно, дети, пока Дейви спит, а как только он проснется, мы все вместе пойдем в парк. — (Дети обрадованно заулыбались.) — Мне надо выйти ненадолго, но я не задержусь.
Послав ей воздушные поцелуи, они снова уткнулись в книгу. Довольная — хоть несколько минут свободы, — Хеллер выбежала из дому.
Ее старушка, в которую механик влил новые силы, завелась с первого раза и быстро доставила Хеллер в другой конец города — в квартал новостроек, где жил Джек Тайлер. Припарковавшись у дороги, близ пруда, на берегу которого загорали любители купания, она искоса оглядела отдыхающих, в основном — женщин, и убедилась, что Джека среди них нет. Перевела взгляд на ребят, игравших в воде мячом, но и там его не оказалось. Успокоившись на этот счет, она быстро зашагала по тротуару к двухэтажному дому, в котором, судя по номеру на фасаде, находилась квартира Джека. Она располагалась на первом этаже, ибо Джек не хотел по нескольку раз в день расхаживать с больным коленом по лестнице. Мысль о его больном колене придала Хеллер храбрости: она приблизилась к двери и постучала латунным молотком.