— Шм-мот-тки в-верн-н-ни, — обнимая себя за плечи, попросил я, не понимая до конца, что вообще чувствую по отношению к этому древнему зверю. Вряд ли он хотел сделать это именно со мной, но инцидент произошёл и он был очень для меня неприятным. Но вреда для организма я не ощущал… До того момента, пока взгляд случайно не упал на правую руку, которой обнимал себя через грудь. Она сильно отличалась от остального тела — я почти целиком сейчас было синюшного цвета, а вот эта конечность, до локтя была ярко красного цвета с черными извилистыми прожилками по всей площади. Пальцы на ней удлинились и будто заострились на концах, плавно переходя в острые ногти металлического цвета.
Мне резко стало дурно. Я попытался вскочить с лежанки, но пёс удержал меня могучей лапой, а енот, следивший за тем как я изучаю свою руку, подбежал ближе и снова что-то затрещал.
— Оружие! Сила! Защита! — рычал пёс удерживая меня на месте уже обеими лапами, — польза!
— Пошёл нахер, урод! — заорал я уже без запинки, потонув с головой в омуте чистейшей паники и страха, а в себя пришел только в тот момент, когда в лицо хлынул поток горячей крови, что вырвался из рассечённого горла ксеноса. Красная жидкость хлестала во все стороны, а я будто во сне смотрел на свою руку, принявшую вид длинного красно-черного лезвия с обоюдоострой кромкой. Тут уж я совсем поплыл. Меня стошнило прямо на пса, которого поволок в сторону подбежавший орк — он зажимал рану на шее ксеноса и попутно обливал её каким-то зельем, а в моих глазах становилось всё темнее, пока я совсем не отключился…
— Да ладно тебе, дай ещё потрогать, — с улыбкой шептал я, глядя в глаза застенчивой девахе, прикрывавшей обнаженную пышную грудь рукой, — тебе же понравилось в прошлый раз…
— Проснулся. Живой. Хорошо, — знакомый лающий бас вырвал моё сознание из омута сладких грёз, заменив их суровой и даже страшной реальностью. Воспоминания и образы ударились в мозг таранным камнем, заставив застонать ещё до того, как открылись глаза, — одежда. Еда. Объяснения.
— Умоляю, блохастый — отъебись от меня, — открывая глаза, как можно вежливее попросил я ксеноса, ровно стоящего возле кровати в которой я спал. Удобненько конечно, но вот рука, которая никак не изменилась с прошлой нашей встречи, сильно портила настроение.
— Хозяин. Писать. Объяснения, — снова подал голос пёс, даже не думая оставить меня в покое, — одежда. Еда. Разговор. Лаб…Лабор…
— Лаборатория, — пришел я ему на помощь, понимая что пасть этой твари не способна воспроизвести такое сложное слово, — ладно, уговорил блохастый. Сейчас.
Приняв истину, я решил что брыкаться и истерить уже нет смысла. Сейчас поговорю с енотом и если он не сможет вернуть всё на свои места, постараюсь хотя бы получить компенсацию за страдания. Да и объяснения о том, что тут происходит, тоже. Это меня не касалось… почти, но всё же мне было любопытно — зачем ему это нужно? А ещё — хорошо бы узнать про того искателя что хотел его хорошенько вспушистить, но вместо этого, слёг на больничную койку. Может они его тоже в гомункула какого-нибудь уже переделали?
Собравшись и накинув на плечи куртку, я проверил содержимое пространственных карманов, пересчитал камни и карты, а когда убедился что всё на месте, накинулся на еду, стоящую в разной посуде на столе. Паровой рис, суп с грибами, запечённые рулетики с мясом и сыром внутри, с аккуратно порезанной зеленью сверху. Красиво и очень вкусно, блин… Вряд ли эти ксеносы умели так готовить — скорее уж внучки енота были обо всём этом в курсе и приходили сюда ухаживать за этим зоопарком. Или на кухне у него есть ещё кто-то, кого я раньше не видел? Надеюсь, что скоро узнаю.
Закончив с едой, с трудом сдержавшись чтобы не вылизать тарелки до скрипа, шлефонул всё это горячим зелёным чаем и блаженно потянувшись, осознал, что изменённая рука меня совершенно не тревожит. Работает как надо, запоздания в отклике нервной системы не наблюдается, да и ногти не спешат вонзаться мне в плоть при каждом удобном случае.
Посмотрев на неё с пол минуты, я запоздало подумал, что теперь придется сменить руку в вопросе самоудовлетворения, а сразу за этим, взглянул на левое запястье где красовалась чёрная татуха браслета призыва лорда Вилиш. Мысль что возникла в голове была гениальной и в то же время очевидной — сможет ли древний енот при помощи своих знаний и технологий снять его с меня? Если да — то, мрак — да я расцелую его мохнатую жопу, да с таким удовольствием, что он оргазм получит… Ф-фу блин, жесть какая! Кажется, я окончательно схожу с ума и это уже не биполярка какая-то, а настоящая шиза.
Когда я поднялся со стула, неподвижно стоявший за спиной пёс начал шевелиться и сразу взял вектор движения из комнаты, в какое-то другое помещение. Только сейчас я заметил, что нахожусь в обычной жилой комнате — без железных стен и потолка. Окон не было — да, но стены были аккуратно обиты деревянными панелями, на выкрашенном коричневой краской полу лежали мягкие коврики, а дверь заменяли те самые длинные висюльки, проходя через которые услышал приятный трещащий звук. И снова — очень уютненько… Так чего же этот рогатый ушлёпок своих внучек загнал в военный бункер, в котором из удобств были только кровати да сартир? Ах да — его же вспушистить хотели… Признаться, я так и не понял сам предмет спора древнего и искателя в чёрном. Что было поставлено на кон? Зачем им обоим это было нужно? Понял только, что енот получил от мужика чертежи меха, на основе которых создал сразу двух или даже больше боевых шагоходов, но блин… Что получил искатель? Зачем пушистил енота? Не понимаю, и вряд ли мне кто-то об этом теперь расскажет. Зря я так рано свалил от тануки — столько интересного и полезного просрал из-за тупой истерики, да ещё и руку, суки, изуродовали…
Пройдя по коридорчику, мы попали не в лабораторию как обещал пёс, а в другую комнату где я с ходу прыснул от смеха, глядя на огромного толстого енота, сидящего в позе лотоса на цветном коврике, возле которого дымила лампа с благовониями. Пальцы лап он держал как в тех мультиках про китайцев, любящих медитации и прочие духовные дела, так что вторая волна смеха уже не была задавлена в зародыше, а прозвучала довольно громко, что сразу привело древнего в чувство.
Парой движений он погасил пахучую лампу, на двух лапах прошёлся до низкого столика возле шкафа с книгами и взяв с него исписанный лист бумаги, молча протянул его мне. Читать на местном языке я умел, так что без лишних слов пробежался взглядом по тексту, потихоньку охреневая от полученной информации:
"Искатель Сэт, я очень извиняюсь за то, что ты стал невольной жертвой моего эксперимента. Клянусь Миром, я не замышлял против тебя ничего подобного, поэтому искренне прошу прощения за это недоразумение.
В свою защиту могу сказать, что ты от этой случайности только выиграл, так как процесс изменения твоего тела не был завершён и на десятую часть. В результате, ты не потерял ни память ни волю, зато приобрёл грозное оружие, которое возможно отнять только вместе с жизнью.
Твоя рука, насколько я успел изучить её свойства за эти дни, имеет регенерирующий эффект, полностью подвластна твоей воле, а в боевом режиме, по прочности и остроте не уступает зачарованным клинкам с первоклассной магической пропиткой. Прости, но твой кинжал был сломан в процессе экспериментов, так как лучшего оружия в моём доме просто не нашлось. Его потерю я возмещу с процентами — магический камень на двадцать три карата, должен полностью покрыть все расходы. Он лежит тут же — на полке, и он твой.
Касательно того, что ты и твой демон видели — я вынужден потребовать клятву о молчании и надеюсь ты поймёшь меня правильно, потому как объяснять что-либо простому искателю, я не намерен.
На этом всё — как только ты произнесёшь клятву, Голдар проводит тебя наружу, где ты сможешь продолжить свой путь. Надеюсь, ты поскорее покинешь этот город, потому что не смотря на спасение двух моих внучек, твоя персона вносит слишком большой разлад в мою семью…
И да, чертежи изрыгателя пламени что ты украл с моего стола, можешь оставить себе — дрянная разработка, плохо показавшая себя даже в полевых испытаниях.
А теперь — прощай, искатель Сэт, и надеюсь, больше мы с тобой никогда не встретимся."
— Я несколько раз чуть не сдох, — почему то начал закипать я, загибая пальцы сперва на одной, а потом и на другой руке, — спасал твоих внучек, выслушивал тонны дерьма в свой и своего друга адрес, сражался за тебя, стал жертвой страшного эксперимента, потерял уникальный крафтовый кинжал из-за ещё одного тупого эксперимента, получал увечия, просрал несколько дней валяясь в твоём логове… И всё что ты мне предлагаешь, это сраный камень на двадцать карат? Серьёзно⁈
— Тр-рь! — насупив брови, протрещал енот, сложив руки на пушистой груди, — т-тррь? Рь-т-т-трьрь!
— Требуешь. Нужно. Наглый, — как мог перевёл пёс, чьё имя я забыл сразу, как прочитал.
— Сними с меня это дерьмо и мы в расчёте! — потребовал я, показывая еноту черный рисунок на запястье, — эта хрень скоро меня угробит!
Древний посмотрел на указанную часть тела, всплеснул руками и изобразил как одна его лапа пилит другую, видимо намекая на то, чтобы я отхренячил себе руку. Совсем дурак что ли⁈
— Так не пойдёт! — психонул я, — ты же мастер генной и обычной инженерии — сделай хоть что-нибудь!
— Трррь! Трь тр-рь…
— Клятва. Уходи. Смерть!
— Ну и сука же ты, енот, — зло скрежетнул я зубами, но в ответ раздался куда более весомый скрежет — вынимаемого из ножен блохастого ксеноса меча. Он натурально зарычал, встав за моей спиной, а глаза обозлённого древнего, засветились магическим светом, — ладно, будет тебе клятва. Успокойся…
Только с шестой попытки мне удалось учесть все нюансы текста клятвы, которая смогла бы удовлетворить придирчивого к мелочам енота, причём он требовал, чтобы я поклялся никогда больше не возвращаться в этот город! Урод…
Сразу после этого, без прежних любезностей, мне был отдан обещанный перламутровый камень. Когда он оказался в моих руках, пёс взял меня за шкирку и как котёнка поволок по коридорам на выход — я едва все стрелы не растерял и лук чудом не сломал, а в итоге, вылетел от мощного рывка ксеноса на улицу и куборем прокатился пару метров по зелёной травке, немного ободрав рожу. Тут же щёлкнула тетива, после чего лук сложился, больно ударив меня по шее.