— Два миллиона.
Робин оставался неподвижным.
— Ну что же, — пробормотал Кемпнер злобно. — Тогда поговорим иначе. Ты сам этого захотел…
Он медленно достал из кармана зажигалку.
6
Сержант Кумбс привалился к ограде, чувствуя, как непреодолимые спазмы выворачивают его внутренности наизнанку. Он хотел только одного — любой ценой забыть все, что видел.
Близилось утро. Черное дождливое небо начало медленно сереть, и фантастические очертания каменного колосса постепенно выступали из мрака. Скорчившийся под забором Стражеско монотонно повторял в микрофон позывные корабля. Солдаты перезаряжали оружие, перекликаясь в тумане. Но сержант не думал о том, что с минуты на минуту может начаться бой — может быть, последний бой в его жизни.
Сержант всю ночь пролежал за лучеметом возле ворот — самого уязвимого места их обороны, — готовый в любой момент открыть огонь. Почему-то ему вспомнилась первая встреча с туземцами. Вслед за капитаном он вошел в одинокую лесную хижину, держа оружие наготове. Зеленокожий хозяин испугался так, что стал пепельно-серым, но все же поднес им чашу с чистой, удивительно освежающей водой — традиционный дар гостю на этой планете. Капитан выпил воду и тут же застрелил хозяина и всю его семью. Это было его правилом — не оставлять в живых никого, кто мог бы рассказать Робину, что люди в форме Звездной пехоты идут по его следам.
В заповедях Звездной пехоты было много красивых слов о дружбе, чести, защите угнетенных. То, что делал капитан, совершенно не соответствовало духу заповедей. Кумбс не раз задумывался над этим. Конечно, зеленые не люди, но чрезмерная жестокость капитана вызывала невольный протест в душе сержанта. Он как-то даже заговорил об этом с Вудом.
— Сколько тебе платят за сутки звездных рейсов? — спросил тот. — Да за такие деньги можно стрелять в самого Господа Бога, а не только в этих тварей.
Срок контракта Кумбса истекал через несколько месяцев, и он не раз мечтал, как по возвращении откроет собственное дело. Но сейчас, когда он лежал на размокшей земле, прижимая к плечу приклад лучемета, и дрожал от сырости, он вдруг подумал, что никто из них не вернется домой.
Незадолго до рассвета капитан приказал ему принести аптечку. В темноте сержант с трудом различил, что пленник в изодранном комбинезоне бессильно висит на веревках. Сержант достал из аптечки ампулу и примерился воткнуть ее иглу в руку пленника. Тут Вуд включил фонарь, и сержант с ужасом увидел, что лицо Робина превратилось в чудовищную маску. Опухшее, залитое кровью, покрытое ожогами, оно было неузнаваемо.
— Что вы возитесь, сержант? — заорал капитан. — Скорее! И если он сдохнет, я спущу с вас шкуру!
От укола пленник пришел в себя и с трудом поднял голову. Осатаневший от ярости Кемпнер вырвал кляп из его рта.
— Я заставлю тебя говорить, проклятый упрямец! — прокричал он. — Отвечай же! В чем секрет эликсира? Кумбс услышал звуки ударов.
— Никакого эликсира нет, — простонал пленник, роняя голову на грудь.
— Врешь! Врешь! — рычал капитан, избивая связанного человека. — Он есть! Я знаю!
Капитан схватил захваченный в деревне лук.
— А как ты мне объяснишь это? Я могу любого из зеленых убить одним ударом, но я не могу согнуть их лук даже наполовину. Кто стреляет из таких луков? И как поставили эту статую? Вчера ее еще не было!
— Никакого эликсира не существует, — повторял пленник, теряя сознание.
— Кумбс, еще укол! Вуд, дайте тетратил! Так ты не скажешь, Робин?
Сержант с ужасом увидел, как Кемпнер взмахнул флаконом над связанными туземцами, и тотчас по их зеленой коже побежали струйки голубого пламени. Приступ неудержимой рвоты согнул Кумбса пополам, и он уже не слышал, что кричал беснующийся капитан, не видел извивающихся в смертной муке тел. Обессилевший, оглушенный, он, шатаясь, отошел в сторону и свалился возле забора, рядом со Стражеско, который по-прежнему бормотал что-то в микрофон, и затих, изредка конвульсивно подергиваясь.
Резкий окрик капитана заставил его вздрогнуть. Он приподнялся. Небо уже светлело. Наступал день — их последний день.
— Вы оглохли, сержант? Марш к лучемету!
Кумбс взглянул на капитана обезумевшими глазами. Сейчас его поставят к лучемету, и он опять будет жечь… жечь… Сжигать живьем… Всех — молодых, старых…
— Не-ет! — вдруг дико закричал он. — Не буду! А-а-а!
Он вскочил и побежал, нелепо размахивая руками и испуская бессвязные вопли. Ошеломленные солдаты не успели ему помешать — он выбежал за ворота и помчался к лесу, скользя и падая на мокрой траве.
— Тем хуже для тебя, — процедил капитан и медленно, как на учениях, прицелился в спину сержанта.
Выстрелить капитан не успел. Сержант вдруг отделился от земли, словно подхваченный таинственной силой, описал в воздухе огромную дугу и исчез за стеной деревьев. Потрясенные солдаты с ужасом смотрели ему вслед. Кто-то закричал, кто-то бросился на землю, закрыв голову руками.
Никто не заметил, как в это время привязанный к подножию статуи пленник одним легким движением разорвал сверхпрочные веревки и поднял брошенный сержантом лучемет. Теперь в его руках было оружие, способное защитить эту планету от пиратских кораблей Звездного флота, охотящихся за несуществующим эликсиром силы. Затем одним гигантским прыжком он преодолел расстояние, отделявшее его от леса. И как только он исчез за колючими вершинами, солдаты услышали странный звук, будто жалобно всхлипнула земля, и весь лес словно пошатнулся. А затем неотвратимо и страшно огромные деревья, вырванные с корнями из земли, начали падать со всех сторон на ограду, дробя ее в щебень, уничтожая обезумевших от ужаса людей.
Когда все было кончено, туземцы собрали уцелевшее оружие. Робин отыскал изодранную сумку с медикаментами и отправился туда, где под присмотром туземцев сидел трясущийся Кумбс.
Увидев склонившееся над ним обезображенное пыткой лицо, сержант дико закричал и попытался бежать, но ноги отказались ему повиноваться. Робину с трудом удалось успокоить его. Лишь после нескольких уколов глаза сержанта стали осмысленными, и он перестал метаться и вскрикивать.
— Не убивайте меня, — жалобно сказал Кумбс и тихо заплакал.
Робин с трудом улыбнулся изуродованными губами:
— Сейчас мы отведем вас к кораблю, и вы улетите на Землю. Убедите экипаж стартовать как можно скорее, не пытайтесь ничего предпринимать. В противном случае корабль будет уничтожен. У нас достаточно силы, чтобы сделать это.
— Эликсир силы? — с трудом выдавил из себя Кумбс.
— Его не существует, — отрубил Робин. — И это самое главное, что вы должны рассказать на Земле. Но у народа этой планеты есть гигантская сила, которую нельзя ни украсть, ни отнять. Это что-то наподобие цепной реакции в уране. В малых количествах он безопасен, но едва его масса достигнет критической — взрыв! Так и наша сила — она проявляется лишь в тех случаях, когда мы собираемся все вместе для решения общих дел.
— Вы сказали «наша сила», — пробормотал пораженный Кумбс.
— Да, это и моя сила. Впрочем, она также и ваша, и любого, кто пришел сюда с миром. Сегодня она спасла вашу жизнь. Так помогите сделать так, чтобы больше никто не прилетал сюда убивать. Расскажите там, на Земле, обо всем, что увидели и услышали. Передайте, что мы щедро поделимся своей силой с теми, кто придет к нам с открытой душой. Это будет вашей платой за спасение.
— А вы? — спросил сержант. — Разве вы не хотите вернуться?
Робин грустно улыбнулся:
— Мое место здесь. На Земле слишком много любителей легкой наживы. Мы должны быть готовы встретить их. Скоро всю планету покроют дороги, и мы сможем быстро собираться там, где есть опасность. Об этом вы тоже расскажите дома.
— И еще одна просьба, — сказал он, помолчав. — Отыщите одну девушку… Джой. Вот ее адрес. Скажите ей, что я… помню ее…
УЖЕ ТРИДЦАТЬ МИНУТ НА ЛУНЕ…
1
Солнце только что заглядывавшее в иллюминатор, вдруг сдвинулось и уплыло в сторону, а на его месте засверкали ослепительные точки звезд, напоминавшие головки серебряных булавок в черном бархате. Где-то под спиной приглушенно взревел двигатель. Андрей почувствовал, как его тело, уже привыкшее к невесомости, стало все сильнее прижиматься к креслу.
Он невольно сжался. Все-таки это была первая в его жизни посадка. Он вспомнил о своих спутниках и подумал, что они тоже волнуются. От этой мысли ему стало немного легче. Говорят, это никогда не проходит — волнение перед посадкой.
Где-то внизу под ними находилась База — основной лунный космодром, расположенный на окраине Центрального залива. Со скоростью двух километров в секунду — нет, пожалуй, уже меньше — лунолет «Рубин» падал на нее, постепенно замедляя свое падение ударами двигателя.
К удивлению Андрея, перегрузки были не такими уж большими. Тем не менее он вздохнул с облегчением, когда ракета, наконец, мягко качнулась на амортизаторах и замерла. Тотчас же смолк глухой шум двигателя, непрерывно нараставший последние минуты. В каюте стало тихо.
Дверь рубки управления раздвинулась, и веселый капитан Юмашев помахал пассажирам рукой.
— Приехали!
Андрей выбрался из кресла-амортизатора и посмотрел в иллюминатор. Так вот какая она, Луна!
Юмашев снова просунул рогатый шлем в низкую дверь.
— Сейчас начинаем выгрузку, Николай Петрович, — обратился он к Кравцову, — помогите штурману вынести аппаратуру. А за грузовиком придется послать новичка… по праву первооткрывателя.
В каюте раздался дружный смех. Андрей действительно впервые был на Луне в отличие от остальных. Правда, Кравцов провел на Луне всего неделю — третья лунная вернулась преждевременно, так как один из геологов сломал ногу, — однако он считал себя на Луне чуть ли не старожилом.
Андрей повернулся к капитану спиной. Тот ловко приладил ему кислородные баллоны, закрыл шлем. Голоса сразу исчезли — скафандр почти не пропускал звуков. Андрей нажал кнопку на поясном пульте.