Однако реальная власть на этой земле находилась в руках окружных командующих СС. Такая должность была учреждена еще в 1937 году, чтобы представлять Гиммлера в военных округах и – в теории – координировать действия СС и полиции в случае мобилизации. Но в самой Германии гражданская администрация мало считалась с этими «внештатными» эсэсовскими командирами, и они там довольствовались чисто формальной ролью. Однако в Польше, ставшей колонией, лишенной руководителей и даже обычного чиновничества, окружные командующие получили от Гиммлера реальные властные полномочия. Они стали его опорой в проведении германской колониальной политики и одновременно противовесом сверхмощному Гейдриху. От них зависел успех или провал рейхсфюрера, потому он выбирал людей динамичных и честолюбивых, но при этом не настолько крепких, чтобы представлять опасность для него самого. Среди них был старый борец Рихард Гильдебрандт, прозванный «маленьким Гитлером» за ссору с гауляйтером Штрайхером (Гиммлер даже лишал его в наказание эсэсовских постов и званий), ему принадлежал округ Висла-Данциг. Энергичный исполнитель Вильгельм Коппе отвечал за Познань. А в Восточный (Краковский) округ был посажен, наверное, самый непопулярный эсэсовец, обергруппенфюрер Фридрих Вильгельм Крюгер. В СА его ненавидели за измену Рему, в СС считали собирателем сплетен и педантом, а его истории о предполагаемых «отклонениях» своих же товарищей даже Гиммлер переваривал с трудом. Им в подчинение была выделена особая категория служащих – таких не было больше нигде – полицейфюреры, по одному на каждый район. Это делалось с целью интеграции СС и полицейских сил на провинциальном уровне.
Гиммлер быстро расширял систему действий полиции и СС, чтобы заявить права на ведущую роль в восточной политике. Без согласования с руководством вермахта он бросил СС против остатков польской армии и новых партизанских отрядов, а под прикрытием борьбы с партизанами происходило уничтожение высших слоев общества. Аресты поляков продолжались, и время от времени их ликвидировали целыми группами. Кульминацией этих «акций по умиротворению» стал расстрел трех с половиной тысяч поляков весной 1940 года.
Гиммлеровские соединения теперь так часто брали на себя роль оккупационных войск, что это рассердило даже генералов. Конечно, вечно поддакивающий Кейтель или фаталисты типа Рундштедта готовы были смириться с чем угодно, но армия в целом не хотела понять, как это ее спихивает с привычного места какой-то Гиммлер.
В СС не сразу осознали, что новый командующий силами вермахта на Востоке, генерал-полковник Иоганн Бласковиц, считает себя хозяином положения и думает, что может командовать. И действительно, на основании указа вермахт мог считать свою позицию сильной. За ним было решающее слово в случае «внутренних беспорядков», командование вермахта отражало внешнюю угрозу, держало под контролем связь, транспорт и промышленные предприятия, имеющие военное значение. А раз так, то Бласковиц, хорошо знавший о готовой прорваться ярости офицеров, начал первую и, вероятно, последнюю кампанию вермахта против СС и провел ее, по выражению историка Краусника, «в беспрецедентном для германской военной истории стиле».
Бласковиц подобрал рапорты о преступлениях СС в Польше и составил меморандум, который 18 ноября 1939 года уже лежал на столе у Гитлера. Судя по заметкам его военного помощника, речь шла о нелегальных расстрелах, арестах и конфискациях, о крайнем недовольстве – с риском для дисциплины – в воинских частях, которые видят эти события; содержалось также требование восстановить законность: во всяком случае, «смертные приговоры может выносить только суд». Гитлер отверг эти «детские игры» армейского руководства. Он никогда не доверял Бласковицу, а теперь просто рассвирепел и сделал для себя вывод, что самое время этого генерала уволить.
Однако Бласковиц не испугался приступа бешенства своего фюрера и продолжал собирать свидетельства против СС. Рапорты сыпались отовсюду. Он составил новый список эсэсовских преступлений, содержавший подробное описание 33 доказанных эпизодов: убийств, изнасилований, ограблений евреев и поляков. 6 февраля Бласковиц подвел итог: «Армия относится к СС и полиции со смешанным чувством страха и ненависти. Каждый солдат испытывает отвращение к этим преступлениям, совершаемым его соотечественниками, представителями его народа и государства». Эта новая атака вынудила руководство СС и полиции занять оборонительную позицию. Даже верные ученики Гитлера в армейской среде, такие, как Рейхенау, присоединились к противникам СС. В штабе фюрера ни один офицер вермахта не подавал руки эсэсовцу. Гиммлеру, чтобы спасти лицо, пришлось отдать приказ о расследовании по «жалобам» Бласковица. На помощь крепко прижатому рейхсфюреру пришел генерал-губернатор Польши Франк, о чем скоро сам же горько пожалел. 13 февраля 1940 года он получил аудиенцию у фюрера и попросил о том, что Гитлер и сам давно уже решил сделать, – об отстранении назойливого критика. Спустя три месяца Гиммлер избавился от своего противника – Бласковиц был переведен на Запад, а с ним ушла большая часть немецких войск, дислоцированных в Польше. Им предстояло участвовать в походе против Франции: 10 мая было уже совсем близко.
И в мае же Гиммлер продиктовал свой меморандум «Об отношении к иностранному населению на Востоке». Путь был открыт. В опустошенной Польше Гиммлер мог наконец заняться созданием «обетованной земли» для своего ордена СС, воплощать утопию о будущей расе немецких крестьян-воинов. Майским меморандумом отмечена новая фаза в гиммлеровском походе на Восток: руководитель массовой ликвидации верхних слоев польского общества превратился в заботливого проводника идей своего народа, начальник полиции стал «рейхскомиссаром по укреплению германизма» (РКФ). Возникли эсэсовские штабы по колонизации и лагеря для переселенцев, расовые комиссии стали распределять анкеты. Полным ходом шла подготовка к крупнейшей в германской истории миграции, направляемой СС в соответствии с единым планом.
Вскоре потянулись и люди, которых руководство СС намеревалось сделать «владыками Востока» – ничего не подозревающие жертвы бесчестной силовой политики, призванные, а вернее, заманенные пропагандистским кличем: «Домой, в рейх!» 120 тысяч немцев прибыли из Балтийского региона, 136 тысяч – из оккупированной СССР Восточной Польши, 200 тысяч из Румынии и многие тысячи из Югославии и Словакии. Их и надлежало поселить на немецких «восточных территориях». Пропагандисты твердили им, что они откликнулись на голос крови; в действительности они понадобились нацистскому руководству по гораздо более прозаической причине. Речь шла о проблеме рабочей силы. Страна «людей без жизненного пространства» остро нуждалась именно в людях, чтобы поддерживать на должном уровне свою промышленность и сельское хозяйство.
Еще в 1937 году Геринг, ответственный за 4-летний план, подсчитал, что рейху не хватает 150 тысяч работников. Как шеф полиции, Гиммлер получил тогда указание от Геринга сделать, что в его силах, для решения проблемы. Гиммлер учредил у себя Отдел 4-летнего плана, а во главе поставил Ульриха Грейфельта, который считался одним из ведущих умов среди эсэсовских технократов. Когда-то он был менеджером в промышленности и даже антинацистом. Теперь же имел звание оберфюрера СС, но в мире идеологии и политики чувствовал себя далеко не так уверенно, как среди цифр и статистических данных.
К началу 1939 года нехватка рабочей силы оценивалась уже в полмиллиона человек. К этому времени Грейфельт установил, как добыть недостающих работников путем репатриации миллионов живущих за границей немцев.
Через полгода Грейфельт получил возможность частично реализовать свое предложение. Гитлер и Муссолини тогда договорились снять проблему, бывшую помехой развитию отношений стран «Оси» – решить судьбу немцев Южного Тироля. Было заключено соглашение об их репатриации. На Грейфельта возложили организацию переезда. Он создал в Берлине Контрольное бюро по иммиграции и репатриации и уже принял первых репатриантов. Но как раз в это время Гиммлер нашел для него задачку поважнее – начать заселение Польши немцами из Восточной Европы.
Призыв в армию сотен тысяч немецких рабочих и запросы военной промышленности заставили Гитлера и Геринга согласиться с решением, предложенным Грейфельтом. В конце сентября рейх заключил с Советском Союзом и балтийскими странами договоры о переселении живущих в этой зоне немцев на германскую территорию. Гитлер вызвал своего непосредственного подчиненного, обергруппенфюрера СС и главу ФОМИ Лоренца и возложил на него контроль за всей операцией. Выбор совершенно естественный, поскольку все контакты с зарубежными немцами с 1938 года шли через ФОМИ. Узнав о том, какая удача выпала его другу, Гиммлер поспешил к фюреру – убедить его, что такая важная миссия не по плечу одному обергруппенфюреру, это задача для СС в целом. Так Гиммлер возглавил всю эту работу. 29 сентября Гиммлер получил секретный указ фюрера, по которому на него возлагалось «укрепление германизма». Он должен был организовать репатриацию немцев, устранять «опасные элементы» из числа местного населения, наделять землей репатриантов на Востоке и создавать поселения. Указ давал Гиммлеру также широчайшие полномочия; его положение позволяло ему устанавливать законы на завоеванных территориях. Он получал право использовать государственные учреждения, муниципальные власти, а также любимые общественные организации. С такой полнотой власти он мог вскоре превратиться во владыку завоеванных земель.
Вместе с тем он хорошо понимал, что ступает прямо на минное поле нацистских интриг: растерзанная Польша стала местом турнира неофеодальных стремлений. Гиммлеру не нужна была сенсация. Приходилось действовать с известной осторожностью, постепенно натягивая поводья и прибирая к рукам власть, отчасти в завуалированной форме. Заняв пост рейхскомиссара по укреплению германизма (РКФ), Гиммлер решил обойтись без новой громоздкой структуры. Он просто переименовал Отдел контроля Грейфельта в Отдел РКФ. В 1941 году его статус поднялся до главного управления кадров и распределил дополнительные функции между существующими организациями СС. Отдел РКФ отвечал за расселение немецких репатриантов и наделение их землей, конфискованной у поляков и евреев. ФОМИ ведало временными лагерями, транспортировкой и политической работой в группах переселенцев. РуСХА бдительно следило за расовой чистотой. На РСХА была возложена к