Вслед за этим Советский Союз обезопасил подступы к своей тогдашней северозападной границе. 28 сентября 1939 г. между СССР и Эстонией был подписан договор о взаимопомощи. Стороны обязались оказывать друг другу помощь, в том числе военную, в случае нападения на одну из них или угрозы нападения. Аналогичные договоры были заключены Советским Союзом 5 октября с Латвией и 10 октября с Литвой. Три прибалтийские государства предоставляли Советским Вооруженным Силам базы на своей территории. Все эти действия Советского правительства уже тогда были должным образом оценены политическими деятелями Запада, которых никак нельзя заподозрить в симпатиях к коммунизму. Выступая по радио 1 октября 1939 г., У. Черчилль вынужден был заявить: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае, позиции заняты и создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть». Министр внутренних дел американского правительства Г. Икес пометил в свом дневнике 14 октября 1939 г.: «Я все более убеждаюсь в том, что… (Россия) уничтожит в свою очередь Гитлера, даже если ему удастся уничтожить Францию и Великобританию». Так, уже в сентябре — октябре 1939 г. Советский Союз занял стратегические позиции, имевшие впоследствии неоценимое значение для судеб коалиционной войны против гитлеровской Германии.
Антисоветские интриги правительств западных стран в период «страннойвойны»
Хотя Англия и Франция 3 сентября 1939 г. объявили войну Германии, вести боевые действия они не собирались. Отчаянные просьбы польских представителей о помощи натолкнулись в Лондоне и Париже на ледяной прием. Поляки просили ускорить обещанное наступление на Западном фронте. Но боевые действия там ограничились слабой деятельностью французских патрулей, которая была полностью прекращена к 21 сентября. Поляки просили хотя бы провести бомбардировки военных объектов в Германии. Однако и это обращение было отклонено: действия англо-французской авиации над Германией ограничились разбрасыванием листовок. Наконец, поляки попросили срочно прислать вооружение. Британский генерал Айронсайд, с которым польская миссия вела переговоры в Лондоне, ответил, что Англия сможет прислать вооружение Польше не раньше, чем через 5–6 месяцев, и порекомендовал закупить его в нейтральных странах — таких, как Бельгия,
Испания или Канада. Поляки обратились в Вашингтон, прося исключить Польшу из числа стран, попадающих под действие закона о «нейтралитете». Но и оттуда поступил отказ. Итак, западные державы, на словах горячо сочувствовавшие Польше, на деле толкнули ее в пропасть. В трудный час «западные друзья» отвернулись от Польши.
Как отмечает В. Гомулка, «эту удивительную инертность можно и следует объяснять прежде всего политическими соображениями. Польша была для мюнхен-цев пешкой, которую они с легким сердцем пожертвовали в грязной игре, надеясь на то, что вермахт, быстро покорив нашу страну, окажется лицом к лицу с Советской Армией. Несколько иными средствами продолжались попытки реализовать концепцию, лежавшую в основе мюнхенской политики: толкнуть Третью империю против СССР». Разгром Польши создал общую германо-советскую границу, что, на взгляд западных политиков, облегчало возникновение войны между Германией и СССР. Этим объясняется положение вещей, которое сложилось после сентября 1939 г.: Англия и Франция формально находились в состоянии войны с Г ерманией, но не вели с ней военных действий — то был период так называемой «странной войны». На фронте против фашизма царило полное затишье, но внутри западных стран началось разнузданное наступление против прогрессивных сил, в первую очередь против коммунистов. Во Франции правительство Даладье 26 сентября 1939 г. издало декрет о запрещении деятельности коммунистической партии. По распоряжению правительства был прекращен выход коммунистических газет, многие коммунисты подверглись преследованию. Депутаты-коммунисты в парламенте были лишены мандатов, а некоторые — арестованы. Полтора миллиона французов, отдавших свои голоса коммунистам, не имели отныне представительства в парламенте. В Англии коммунисты также подвергались репрессиям, против активных деятелей партии возбуждались судебные дела, а иных коммунистов заключали в тюрьмы вообще без суда, на основе чрезвычайных полномочий военного времени. Орган компартии газета «Дейли уоркер» получила ряд предупреждений от властей, полиция запугивала лиц, читавших ее. Наконец, в январе 1941 г. газета была закрыта. В Соединенных Штатах в июне 1940 г. вошел в силу закон Смита, по которому прогрессивным деятелям угрожало тюремное заключение на 10 лет и штраф в 10 тыс. долларов.
В период «странной войны» усилия и помыслы правящих кругов западных держав были направлены на то, чтобы обратить острие войны против Советского Союза. Подозрительные эмиссары и посредники шныряли между столицами воевавших государств с тем, чтобы побудить гитлеровскую Германию напасть на Советский Союз. Пауза в военных действиях со стороны Германии, наступившая после польской кампании, а также «мирные предложения» Гитлера, изложенные в его речи в рейхстаге 6 октября 1939 г., казалось, давали основание полагать, что гитлеровцев можно склонить на соглашение с Западом и вынести конфликт из военной сферы. Между тем «мирное наступление» Гитлера было лишь маскировкой неминуемого нападения на Западе, оно должно было лишь притупить бдительность Англии и Франции, создав~впечатление нерешительности, якобы существующей в Берлине, относительно направления следующего удара. В памятной записке своим командующим Гитлер 9 октября 1939 г. объяснил мотивы и доводы в пользу первоочередного разгрома западных держав. Его аргументация сводилась к следующему: западные противники Германии проводят традиционную политику «баланса сил», чтобы ослабить и уничтожить германское государство. Дабы не допустить торжества их целей, необходимо «добиться окончательного военного разгрома западных держав». Наступление на Западе первоначально намечалось на вторую неделю ноября 1939 г., однако из-за недостаточной подготовки войск, трудностей с транспортом, плохой погоды сроки его одиннадцать раз откладывали. В конечном итоге в середине января 1940 г. было решено отнести открытие кампании на Западе на весну.
Рим, как в конце 30-х годов, так и во время «странной войны», стал тем пунктом, где правительства западных держав пытались нащупать и установить контакты с гитлеровской
Германией. Правительство Чемберлена по-прежнему заискивало перед Муссолини, стремясь использовать его влияние, чтобы направить германскую агрессию на Восток. Призывы борьбы с коммунизмом нашли живейший отклик у дуче. И без внушения иностранных дипломатов Муссолини стоял за то, чтобы в первую очередь ударить на Востоке. 3 января 1940 г. он писал Гитлеру: «Любой дальнейший шаг в отношениях с Москвой вызвал бы катастрофические последствия в Италии. Разрешите думать, что этого не случится. Только в России, и нигде больше, вы найдете решение вопроса о вашем жизненном пространстве… В тот день, когда мы уничтожим большевизм, мы выполним свой долг перед нашими обеими революциями. Тогда наступит черед великих демократических держав, которые не смогут справиться с гложущим их раком».
Попытки создания единого антисоветского фронта
Начало советско-финской войны 30 ноября 1939 г., развязанной финской военщиной, подстрекаемой западными державами, было встречено реакционными силами всего мира как желанный повод для организации «крестового похода» против коммунизма.
14 декабря 1939 г. Совет Лиги Наций объявил Советский Союз «агрессором» и исключил его из Лиги Наций.
Решение об исключении Советского Союза явилось политической смертью Лиги
Наций.
В Финляндию хлынул поток вооружения и снаряжения не только из обеих враждебных коалиций, но и из нейтральных стран, таких, как США, Швеция, Италия. Швеция и Норвегия разрешили провоз этих материалов в Финляндию через свою территорию. Девять тысяч шведских «добровольцев» отправились воевать совместно с финскими войсками против Советского Союза, а общая стоимость военных материалов и вооружения поставленных Швецией Финляндии, достигла 400 млн. крон. В Финляндию начали прибывать «добровольцы» и из других стран капиталистического мира. Поставки англофранцузского вооружения достигли внушительных размеров: Англия передала Финляндии 101 самолет, свыше 200 орудий, сотни тысяч снарядов, авиационных бомб и противотанковых мин. Из Франции поступило 175 самолетов, около 500 орудии, 5,5 тыс. пулеметов, миллион снарядов и ручных гранат. Соединенные Штаты предоставили Финляндии заем, направили 250 орудий и обещали послать самолеты. Вооружение поставляла и Италия.
Подготовка к нападению Англии и Франции на СССР шла лихорадочными темпами. Было решено использовать войска британского экспедиционного корпуса, находившегося во Франции, и лучшие соединения французской армии, в том числе альпийские части. Это мероприятие подорвало боеспособность союзных армий: вместо подготовки к войне с Германией, начался отбор частей для отправки в Финляндию.
Английский вице-маршал Э. Кингстон-Макклори отмечает: «Мы не были готовы предпринять против Германии каких-либо действий… В одном отношении, однако, нам открывался простор для действий: здесь речь идет об оказании помощи Финляндии в войне против России… Необходимого снаряжения и вооружения не хватало, и нам пришлось мобилизовать все имеющиеся ресурсы, чтобы создать этот экспедиционный корпус». Профессиональные англо-французские военные, которым были вверены войска, видели, что политические замыслы их правительств чреваты самыми серьезными последствиями. Один из командующих британским Экспедиционным корпусом Алан Брук писал в то время, что подготовка «дикой химеры в Финляндии… приводит меня в отчаяние». Генерал де Голль, видевший слабость французской армии и не питавший иллюзий относительно решимости гитлеровцев наступать, с горечью вспоминает: «Некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере. Они были больше озабочены тем, как нанести удар России — оказанием ли помощи Финляндии, или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией».