судна "Френдшип"". Кажущимся случайным набор географических точек на самом деле отражал военно-политическую активность США в самых разных частях земного шара, которая отнюдь не была вызвана такими причинами, как преследование пиратов, работорговцев или грабителей.
Так внезапно проявившееся у американцев желание бороться с работорговлей у берегов Западной Африки скорее всего связано с их присутствием там в ходе действий, предпринимавшимися США по созданию на западном побережье Африке поселений из бывших рабов. При поощрении американского правительства некоторые освобожденные от рабства американские негры с 1821 года основали свою колонию на побережье Гвинейского залива, столица которой получила название Монровия в честь президента США Монро. Созданная в 1847 году на основе этой колонии республика Либерия с самого начала зависела от США и использовалась ими как база для проникновения на африканский континент. Очевидно, что присутствие американского военно-морского флота вблизи от Западной Африки в 20-х – 40-х годах было связано с усилиями США по созданию Либерии.
Появление американских военных кораблей у берегов Греции в 1827 году скорее всего объяснялось тем, что в это время туда были направлены военно-морские силы Великобритании, Франции и России, чтобы вынудить Османскую империю предоставить автономию Греции. Вероятно, американцы также желали в это время обозначить свое присутствие в этом регионе.
Но они не приняли участие в Наваринской битве, ограничившись действиями против пиратов. Не было случайным и появление американских военно-морских судов у берегов Суматры. Известно, что в 30-х годах XIX века экспансия Голландии в Индонезии натолкнулась на конкуренцию не только англичан, но и американцев. Последние успешно развивали торговлю в Суматре, заключали выгодные торговые договоры с султаном Брунея. В то же время заявления о борьбе с пиратами, работорговцами, грабителями служили удобными предлогами для того, чтобы объяснить военные действия США далеко за их пределами. Впоследствии США неоднократно объявляли свое вмешательство в дела других государств необходимым для борьбы с террористами или иными преступниками. На деле же боевые действия американского военно-морского флота в самых различных частях мира свидетельствовали о растущей экспансии США, принимавшей глобальные масштабы.
Глава 9. Марш пионеров на Запад по индейским трупам
Логика расширения сферы трансокеанского владычества неумолимо убеждала правящие круги США в необходимости установления контроля над североамериканским континентом от Атлантического до Тихого океана.
На пути у американцев встали честолюбивые замыслы французского консула Наполеона Бонапарта. Как отмечалось в первом томе многотомного труда "История XIX века" (под редакцией французских историков Лависса и Рамбо), Бонапарт "надеялся отбить у Соединенных Штатов торговлю богатого бассейна Миссисипи и предоставить Франции возможность наживаться на всех торговых сношениях с быстро растущей Америки". С этой целью консул Франции добился 1 октября 1800 года уступки Испанией Луизианы, области тогда охватывавшей бассейн величайшей реки Северной Америки.
Томас Джефферсон так прореагировал на эту сделку: "Как только Франция возьмет под свой контроль Новый Орлеан… мы должны объявить о своем союзе с британским флотом и британской нацией… Первый же пушечный выстрел в Европе станет сигналом для выступления объединенных наций Британии и Америки… Мы не хотим этого, но Франция вынуждает нас действовать так". Как писали Морисон и Коммаджер, "опыт президента убеждал его в том, что как только устье Миссисипи оказажется в иностранных руках, Соединенные Штаты окажутся под угрозой вовлечения в европейскую войну. Изоляция была еще не фактом, а целью. Джефферсон был готов воплотить в жизнь формулу Вашингтона "временных союзов при чрезвычайных обстоятельствах"". Так трансконтинентальная экспансия США лицемерно оправдывалась стремлением к миру и изоляции Америки от вечно воюющих европейцев.
Однако тем временем французская экспедиция на Гаити, предпринятая с целью подавить восстание под руководством Туссен-Лувертюра, потерпела поражение. Утратив базу на Гаити, французы не решились вступать в вооруженную борьбу с американо-английской коалицией за Луизиану. 30 апреля 1803 года Луизиана была продана Францией Соединенным Штатам за 60 миллионов франков. Правительство США обещало жителям Луизианы права американских граждан и последующее вступление в Союз. Как отмечали Морисон и Коммаджер, "это была величайшая покупка в американской истории. В то же время это было величайшим нарушением конституции США, в которой ни слова не говорилось о приобретении новых земель и предоставлении им прав штатов. Но Джефферсон решил широко толковать конституцию, опасаясь, что Наполеон передумает". Сенат быстро ратифицировал договор о Луизиане и 20 декабря 1803 года США вступили во владение новыми землями. Хотя впоследствии о присоединении Луизианы говорили исключительно как о мирной торговой сделке, совершенно очевидно, что ей предшествовала подготовка США к возможному применению военной силы против Франции.
Еще до совершения сделки Джефферсон распорядился направить военную экспедицию в бассейн Миссисипи, которая достигла земель нынешних штатов Айдахо и Монтана. Вслед за военными экспедициями на новые земли Запада шли колонисты. Этим людям Уолт Уитмэн посвятил свое эмоциональное стихотворение "Пионеры! О пионеры", в котором отразилось отношение американцев к тем, кто покорял западные земли. Поэт восхищался теми, кто презрел уютную жизнь на Востоке страны и восторгался энергией и мужеством тех, кто шел на Запад:
"Ты, западная молодежь,
Ты неустанная, горячая, полная гордости и дружбы.
Ясно вижу я тебя, ты идешь с передовыми,
Пионеры! О, пионеры!…
…Не услады и уюты,
Не подушки и не туфли, не ученость, не комфорт,
Не постылое богатство, не нужны нам эти дряблости,
Пионеры! о пионеры!…
Мы валим древние деревья,
Мы запруживаем реки, мы шахтами пронзаем землю,
Прерии мы измеряем, мы распахиваем нови,
Пионеры! о пионеры!"
Так восхищались и продолжают восхищаться мужеством, отвагой, энергией пионеров не только американцы, но и люди во всех концах нашей планеты. Однако внимание лишь к этим чертам первопроходцев американского Запада позволяло не замечать других сторон их деятельности. Поэт не без основания описывал движение "пионеров" на Запад как марш вооруженной до зубов армии:
"Друзья мои загорелые,
Стройно, шагом, друг за другом, приготовьте ваши ружья,
С вами ли ваши пистолеты и острые топоры?
Пионеры! о пионеры!
Дольше мешкать нельзя,
Нам идти в поход, мои любимые, туда, где бой всего опасней.
Мы молодые, мускулистые, и весь мир без нас погибнет,
Пионеры! о пионеры!..
… Мы бросаемся отрядами
По перевалам и над кручами, по дорогам неизведанным,
Напролом, в атаку, грудью завоевать и сокрушить.
Пионеры! О,пионеры!…
… С нами знамя, наше знамя,
Поднимите наше знамя, многозвездную владычицу.
Все склонитесь перед нею,
Боевая наша матерь, грозная, во всеоружии,
Ее ничто не сокрушит, Пионеры, о, пионеры!…
Все смести, снести с пути!
О, любимые, о милые! Грудь от нежности болит!
Я радуюсь и плачу, от любви я обезумел,
Пионеры, о пионеры!"
Восторгаясь "до безумия" теми, кто шел в поход на Запад, Уолт Уитмэн умалчивал, кого собирались "смести, снести с пути", против кого были направлены "ружья", "пистолеты", на кого шли в атаку любимые им "пионеры". Совершенно очевидно, что даже на медведей гризли не ходили в атаку "стройно, шагом, друг за другом" с пистолетами, ружьями и острыми топорами под национальным флагом. Прославленные Уитмэном, а также многими поколениями американцев пионеры вели беспощадные сражения против народов, веками живших в Америке, снося и сметая их со своего пути.
Легенда о смелых и отважных пионерах, занятых исключительно освоением дикой природы, которая до сих пор жива, безоговорочно принималась в XIX веке. В то время мало, кто в США, а также в странах Западной Европы, занятой порабощением и уничтожением миллионов жителей Азии и Африки, осуждал американскую политику геноцида в отношении индейцев. выступающих против цивилизации. Более того, США все еще представлялась многим европейцем очагом демократии. Противопоставляя в своей книге "Демократия в Америке" Соединенные Штаты России, Алексис де Токевиль писал в 1835 году: "Американец борется против естественных препятствий, стоящих у него на пути; противниками русского являются люди; первый сражается с дикостью и дикарями; второй – с цивилизацией, применяя для этого все виды оружия и искусства: поэтому первый достигает успеха с помощью плуга; второй – с помощью меча".
Не вдаваясь в разбор огульных обвинений Токевилля в адрес России, следует заметить, что вместе с плугом, распахивающим земли индейцев, американские колонисты применяли "меч", а точнее огнестрельное оружие. Об этом наблюдатели из Западной Европы старались не писать. Здесь проявлялось не только плохое знание поверхностных европейских наблюдателей, которые галопом проехав по Америке, не успевали разобраться, что же на самом деле творили американцы в отношении индейцев. Следует учесть, что в это время "дикари" Америки, Азии и Африки, которых уничтожали французские, английские, голландские и другие колонизаторы приравнивались в "просвещенной" Европе к "дикой природе", которую следовало смести с лица земли.
В своей книге "Народная история Соединенных Штатов" Ховард Зинн писал: "Когда Джефферсон удвоил размеры страны, купив территорию Луизианы у Франции в 1803 году и, таким образом, передвинув ее западную границу от Аппалачского хребта через Миссисипи до Скалистых гор, он решил, что индейцы могут туда передвинуться. Он предложил, чтобы индейцев поощряли к оседлой жизни на небольших участках. Он хотел, чтобы индейцы торговали с белыми, опутывали их долгами, а затем они оказывались вынужденными продавать свои участки за долги. Выдвигались также мысли, чтобы индейцы должны были прекратить охоту, а число торговых домов среди них увеличивалось. Тогда индейцы, по словам Джефферсона, "должны будут заняться земледелием, промышленностью и стать цивилизованными"".