Речь Рузвельта перед конгрессменами представляла собой смесь из правдивых аргументов и надуманных. Рузвельт не преувеличил, а даже преуменьшил число немцев, проживавших в Бразилии. Их было 800 тысяч. Позиции Германии были достаточно крепки в Бразилии, Аргентине, Колумбии, Уругвае, Чили, Гватемале, Коста-Рике, Никарагуа. Только в Аргентине имелось 40 тысяч членов нацистской партии. Во главе чилийской армии стояли немецкие генералы, принявшие чилийское гражданство. Начальником полиции федерального округа в Бразилии был германский агент Мюллер. Разветвленная сеть германской агентуры имелась в Боливии, Аргентине, Уругвае и Парагвае.
Однако по масштабам своих капиталовложений Германия заметно отставала от США и Англии. Например, в Бразилии доля Германии среди иностранных капиталовложений в эту страну равнялась всего 4%. Влияние США в Латинской Америке намного превышало германское. Английский журнал "Экономист" в 1939 году считал, что "германское влияние в Латинской Америке является незначительным". Очевидно, что, нагнетая страхи, Рузвельт стремился оправдать в глазах конгрессменов, особенно изоляционистов, усилия, предпринятые в конце 1938 года его правительством по созданию военно-политического блока Западного полушария.
На состоявшейся в Лиме в декабре 1938 года VIII Панамериканской конференции США добились принятия декларации, в которой говорилось: "Если возникнет угроза миру, безопасности, то они во имя общих интересов и ради наибольшей эффективности своего союза должны координировать пожелания каждой суверенной страны путем консультаций…" Декларация предусматривала проведение регулярных консультаций стран-участниц конференции.
Объявив об угрозе безопасности страны, Рузвельт принимал меры для наращивания военного потенциала США. В своем послании конгрессу 4 января 1939 года Рузвельт запросил 1,6 миллиардов долларов на военные расходы. (В 1938 году эти расходы составляли 1,1 миллиардов долларов). До этого на секретном совещании с военными Рузвельт изложил свою программу военного строительства. Президент утверждал, что для обороны Западного полушария "от Северного до Южного полюсов" США должны иметь в строю 20 тысяч самолетов и строить ежегодно 24 тысячи самолетов. Германия, пояснял президент, производит в год 12 тысяч самолетов, Англия – 4,8 тысяч самолетов, Франция – 3,6 тысяч самолетов. Американское самолетостроение компенсирует отставание Англии и Франции от Германии, объяснял президент. Выдвигая программу укрепления обороны страны, Рузвельт одновременно обеспечивал промышленность большими заказами и добивался сокращения безработицы.
Теперь, когда американские компании помогли Гитлеру создать военную промышленность, достаточную для развязывания войны, США старались вооружить и другую сторону для того, чтобы война могла быть достаточно долгой и обеспечивала, как и в годы Первой мировой войны, заказами американскую промышленность. Поэтому США делали все возможное, чтобы наращивать темпы продажи вооружений в Европу.
В апреле 1939 года после падения республики в Испании, Рузвельт призвал конгресс отменить закон о нейтралитете. 19 мая 1939 года он объяснил конгрессменам, что отмена запрета на продажу оружия "сделает менее вероятной победу в войне держав, недружественно относящихся к США". В противном случае, говорил Рузвельт, "через небольшой промежуток времени мы окажемся в окружении враждебных государств. Объединенные флоты Германии и Италии равны нашему, а японский флот составляет 80% от нашего. Поэтому у них всегда будет соблазно попытаться провести молниеносную войну против нас". Конгресс отменил запрет на торговлю оружием.
В это же время правительство США публиковало декларации о необходимости мирного решения спорных вопросов. В апреле 1939 года Рузвельт направил Гитлеру послание, в котором предлагал ему дать обязательства не нападать на 31 страну мира. Высмеивая Рузвельта в своем выступлении в рейхстаге, Гитлер перечислил каждую из стран, упомянутых президентом США, всякий раз с шутовской торжественностью объявляя, что он не намерен на нее нападать. В этом перечне Гитлер незаметно опустил лишь Польшу. Обещания Гитлера были также фальшивы, как и демонстрация США мнимого миролюбия с помощью попытки получить от Гитлера обязательства о ненападении.
Одновременно Рузвельт предпринимал усилия для того, чтобы поддержать Англию и Францию в их попытках добиться такого соглашения с СССР, которое бы втянуло его в войну с Германией, но позволило бы западным странам избежать участия в конфликте. Н. Н. Яковлев писал, что, как только Рузвельту стало известно о предложении Германии подписать договор о ненападении с СССР, он "решил вмешаться". Рузвельт направил послание к Советскому правительству, настаивая на продолжении переговоров между СССР, Англией и Франции. Комментируя это послание, Яковлев писал: "Запад не мытьем, так катаньем стремился вовлечь Советский Союз в войну с Германией, которая могла вылиться в крестовый поход капиталистического мира против страны социализма". Подписание советско-германского договора 1939 года о ненападении сорвало эти попытки.
Теперь Рузвельт изменил тактику. Н. Н. Яковлев писал: "Хотя Рузвельт и направил 24 августа в общем и целом платонические призывы к Гитлеру и президенту Польши Мосницкому воздержаться от применения силы, Лондону и Парижу было очень серьезно сказано, что США не считают больше необходимым способствовать умиротворению. Больше того, если Англия и Франция не объявят войны Германии в случае агрессии против Польши, они в свою очередь не смогут рассчитывать на американскую помощь. Как сказал после войны Кеннеди (имеется в виду посол США в Великобритании Джозеф Кеннеди, отец будущего президента. Авт.), "ни французы, ни англичане никогда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не постоянное подстеркательство из Вашингтона"… В телефонных разговорах летом 1939 года президент непрерывно предлагал подложить горячих углей под зад Чемберлена".
Говоря об повороте во внешней политике Рузвельта в конце лета 1939 года, Ч. Тэнзил писал: "Повидимому есть только одно логическое объяснение … его давлению, чтобы Англия, Франция и Польша выступили против Германии в 1939 году, что, как ему было известно, означало войну. К лету 1939 года обстановка коренным образом изменилась: Россия заключила договор с Германией, а чешская армия исчезла. Война, начавшаяся в 1939 году, могла бы бесконечно затянуться".
Очевидно, что гонка вооружений, которая могла стимулировать рост производства в США, не могла устранить причины экономических кризисов, а поэтому являлась лишь временным решением текущих трудностей страны. Бывший помощник Рузвельта, а затем порвавший с ним, Р. Моли писал: "Поощрив англичан и французов отказаться от умиротворения в расчете на нашу активную поддержку, мы способствовали развязыванию войны… И независимо от того, хотели мы или нет, мы тем самым игнорировали наши нерешенные внутренние проблемы".
Курс на поддержание напряженности между странами, и связанные с ним гонка вооружений и провоцирование международных конфликтов, стали теми способами, на которые стали полагаться американские правящие круги для преодоления трудностей развития своей страны. Рискованная политика, начатая в конце 30-х годов, обрекла США и весь мир на постоянную жизнь в обстановке милитаризации, вооруженных конфликтов или ожидания их.
Глава 20. Загадки Пёрл-Харбора
1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война, а 3 сентября по радио выступил Ф. Д. Рузвельт. Он заявил: "Пусть никто небрежно или лживо не говорит о том, что Америка когда-нибудь пошлет свои армии в Европу… Мы стремимся не допустить войны до наших очагов, не позволить ей придти в Америку. В этом мы имеем исторический прецедент, восходящий ко дням администрации Джорджа Вашингтона… Наша страна останется нейтральной, но я не могу требовать, чтобы каждый американец оставался нейтральным в мыслях… Я надеюсь, что США будут в стороне от этой войны. Я уверен, что так будет. И я вас заверяю, что все усилия вашего правительства будут направлены к этому".
В то же время 20 сентября Рузвельт обратился к лидерам палат конгресса с призывом отменить закон о нейтралитете. Был достигнут компромисс: эмбарго на вывоз оружия отменяся, но будет введен принцип "плати и вези", то есть покупатель платит и доставляет оружие и военные материалы на своих судах. Так предполагалось избежать жертв "торпедной войны".
Еще за год до этого Э. Хемингуэй в своей статье "Программа реалистической политики США" так излагал принцип "плати и вези", о котором очевидно шли споры в журналистских кругах: "Если мы реалисты, почему же тогда не продавать обеим сторонам все, что они захотят, все, что мы можем производить? Продавать, конечно, за наличный расчет. Ничего не следует продавать в кредит… Наличный расчет производить золотом… Чтобы застраховать себя от участия в войне, ничего не следует доставлять воюющим сторонам на своих судах. Пусть воюющие страны посылают свои суда, платят наличными, а уж если их суда окажутся потопленными, то это дело их бдительности. Чем больше потонет, тем лучше. В таком случае мы будем продавать им суда, также за наличный расчет, хорошие суда, быстро построенные с дрянными килями, какие мы поставляли им в прошлую войну… И если молодчики из гестапо устроят саботаж, подожгут верфь, мы все равно не вступим в войну. Мы застрахованы… Чем больше саботажей, тем лучше".
В ходе обсуждения решения Рузвельта в сенате, сенатор К. Питтмен откровенно заявил: "Положение с промышленным производством и занятостью в нашей стране столь плачевно, что дальнейшие препятствия на пути экспорта приведут к банкротству значительные промышленные районы США". Это соображение помогало преодолеть сопротивление "изоляционистов", выступавших против вовлечения США в европейскую войну. Введение принципа "плати и вези", утверждал сенатор, позволит "без риска расширить бизнес".
Такие аргументы могли сломить сопротивление изоляционистов. Лишь много позже один из лидеров изолюционистов сенатор А. Ванденберг заявил: "Я считаю, что, когда Гитлер планировал Вторую мировую войну, он никогда бы не начал ее, если бы имел сколько-нибудь серьезные основания полагать, что в ней столкнется с Соединенными Штатами. Я думаю, что его уверенность в том, что это не произойдет, основывалась на существовании нашего тогдашнего законодательства о нейтралитете".