рову Саво, где находилась группа американского флота из 5 крейсеров и 4 эсминцев, обеспечивавших высадку десанта. В ходе морского сражения все 5 американских крейсеров и 1 эсминец были уничтожены японцами.
В последующие недели за Гуадалканал развернулась тяжелая борьба, в которой гибли крупные американские и японские суда. В ночном бою 11 – 12 ноября силы японцев превосходили американцев. Однако адмирал Коллэхэн, командовавший крейсером "Сан-Франциско", направил его против гораздо лучше вооруженного японского линкора "Хиэй" и разгромил его.
К этому времени японцы высадили на Гуадалканале 26 тысяч пехотинцев и 3 тысячи морских пехотинцев. На острове шли тяжелые бои. Участник этих боев Леон Юрис в своем романе "Боевой клич", который после войны был опубликован миллионами экземпляров, запечатлел тяжелые условия сражений. Дни постоянного пребывания в окопах, размокших от тропических дождей, в условиях нехватки питьевой воды, и – главное – постоянных атак японцев, кричавших "Банзай!", казались вечностью солдатам, страдавшим от приступов малярии. Несмотря на серьезные потери, нанесенные американскому флоту в районе Гуадалканала, и упорные попытки выбить американских морских пехотинцев, японцы были вынуждены оставить остров в начале февраля 1943 года. Впоследствии слово "Гуадалканал" стало символом героизма американских морских пехотинцев Второй мировой войны.
Пока шли упорные бои за Гуадалканал, 8 ноября 1942 года началось осуществление операции "Торч". Создав преобладающее превосходство в живой силе и технике над колониальными французскими частями, англо-американские войска приступили к десанту в Алжире и Марокко. К этому времени США сохраняли дипломатические отношения с правительством Виши, а поэтому были нужны предлоги для вторжения во французские африканские владения. Как подчеркивал немецкий генерал и историк Курт Типпельскирх, "официальное заявление американцев о том, что они якобы вынуждены предупредить германо-итальянское вторжение в Северную
Африку, так как в случае его удачи создается непосредственная угроза Америке вследствие сравнительно небольшого расстояния между Западной Африкой и американским континентом, было шито белыми нитками.
Аргумент, что теперь создан эффективный второй фронт для поддержки героически борющихся союзников в России, также звучал не слишком убедительно для французов, которые, за немногими исключениями, твердо держались за Петена, видели в наступлении еще один акт насилия, опасались за свой авторитет в Северной Африке и не испытывали никакого энтузиазма от того, что им представлялась возможность снова оказаться втянутыми в войну. Поэтому они вопреки всем ожиданиям американцев не перешли с развевающимися знаменами на сторону западных держав".
В то же время сопротивление французских колониальных войск, особенно в Алжире, было минимальным. В первый день они, правда, уничтожили, один английский эсминец и два американских десантных катера, но сопротивление в портовых фортах Алжира было сломлено к вечеру 8 ноября, а в Оране бои были завершены к 10 ноября. Более упорно сопротивлялись французы в Марокко, но и тут американцы быстро добились успеха. В ответ на действия союзников Гитлер приказал 10 ноября перебросить немецкие войска в Тунис.
При всей важности военных действий, которые вели союзники, перелом в войне был достигнут не героической обороной Гуадалканала, не десантом в Марокко и Алжире и не успехами британской армии фельдмаршала Монтгомери в боях против армии Роммеля в Египте и Ливии. Исход Второй мировой войны решался в сражениях на советско-германском фронте, в боях на Кавказе и в ходе Сталинградской битвы. В то время как на советско-германском фронте осенью 1942 года немецко-фашистские войска насчитывали 266 дивизий, то в период сражения под Эль-Аламейне немцы имели в Северной Африке 12 дивизий, а итальянцы – 8. Лишь окружение и разгром немецко-фашистских дивизий под Сталинградом, а затем начало широкого наступления на значительной части фронта означали, что в войне наступил решающий перелом.
В своем послании от 5 февраля 1943 года Рузвельт писал Сталину: "В качестве Главнокомандующего вооруженными силами Соединенных Штатов Америки я поздравляю Вас с блестящей победой Ваших войск у
Сталинграда, одержанной под Вашим верховным командованием. Сто шестьдесят два дня эпической борьбы за город, борьбы, которая навсегда прославила Ваше имя, а также решающий результат, который все американцы празднуют сегодня, будут одной из самых прекрасных глав в этой войне народов, объединившихся против нацизма и его подражателей. Командиры и бойцы Ваших войск на фронте, мужчины и женщины, которые поддерживали их, работая на заводах и на полях, объединились не только для того, чтобы покрыть славой оружие своей страны, но и для того, чтобы своим примером вызвать среди всех Объединенных Наций новую решимость приложить всю знергию к тому, чтобы добиться окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага".
За несколько дней до своего послания в конце января 1943 года в Касабланке (Марокко) состоялась конференция президента США Ф. Д. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Выступая на пресс-конференции в Касабланке 24 января 1943 года, президент Рузвельт заявил о намерении воевать с Германией и ее союзниками до их безоговорочной капитуляции. Н. Н. Яковлев справедливо расценил, что "победы Красной Армии в зимней кампании побудили его (Рузвельта) сделать эффектный жест. Президент поддержал наступление Красной Армии декларацией о решимости США вести войну до победного конца".
26 января Рузвельт и Черчилль направили из Касабланки Сталину совместное послание, в котором говорилось: "Мы совещались с нашими военными советниками и приняли решения об операциях, которые должны быть предприняты американскими и британскими вооруженными силами в течение первых девяти месяцев 1943 года. Мы хотим немедленно сообщить Вам о наших намерениях. Мы полагаем, что эти операции, вместе с Вашим мощным наступлением, могут наверное заставить Германию встать на колени в 1943 году".
Сталин благодарил за поздравления президента в связи с успехами
Красной Армии, но он продолжал напоминать ему об обязательстве США открыть второй фронт. 30 января 1943 года он писал американскому президенту: "Понимая принятые Вами решения в отношения Германии как задачу разгрома путем открытия второго фронта в Европе в 1943 году, я был бы Вам признателен за сообщение о конкретно намеченных операциях в этой области и намечаемых сроках их осуществления".
Однако ответа Рузвельта на запрос Сталина не последовало. В это время американские войска в Северной Африке отказались от продолжения наступления в Тунисе и перешли к обороне. А вскоре, как писал Курт Типпельскирх, "нанеся главный удар в районе Фаид и ведя отвлекающее наступление в районе Фондук, которое американцы вначале приняли за главный удар, немецкие войска 14 февраля в районе Фаид прорвали американскую оборону. Немецкие танки глубоко вклинились в расположение американцев и во взаимодействии с наступавшими через Гафсу другими частями Африканского корпуса разгромили американскую дивизию… Американский корпус понес тяжелые потери: 192 человека убитыми, 1024 ранеными и 2450 пленными. Американское командование не могло не признать, что их соединение далеко уступают испытанному в боях противнику".
Неудачи союзников в Африке вызвали раздражение Сталина. В своем послании 14 марта он писал Рузвельту: "Из послания г. Черчилля я узнал, что англо-американские операции в Северной Африке не только не ускоряются, но откладываются на конец апреля, причем даже и этот срок указывается не совсем определенно. Таким образом, в самый напряженный период боев против гитлеровских войск, в период февраль – март, англо-американское наступление в Северной Африке не только не форсировалось, но и вообще не проводилось, а намеченные для него сроки отложены. Тем временем Германия уже успела перебросить с Запада против советских войск 36 дивизий, из них 6 дивизий танковых. Легко понять, какие затруднения это создало для советской армии и как это облегчило положение немцев на советско-германском фронте… Я считаю своим долгом заявить, что главным вопросом является ускорение открытия второго фронта во Франции… Нам особенно важно, чтобы удар с Запада больше не откладывался, чтобы этот удар с Запада был нанесен весной или в начале лета".
Лишь в конце марта 1943 года англо-американские союзники развернули наступление в Тунисе. Англичане потеснили немцев. Однако, как отмечал Типпельскирх, "севернее Шотт-эль-Феджедж слабые немецкие силы в крайне ожесточенных четырехдневных боях сумели отбить атаки, предпринятые сильно превосходящими американскими соединениями". Когда же в апреле началось наступление американского корпуса с рубежа Гафса, "атака американцев, – писал Типпельскирх, – была легко отбита". Затем, "действия американцев при атаках прохода Фондук и Гафсы опять были такими неудачными, что генерал Александер предложил отвести американцев в тыл и основательно их подучить. Произошел весьма досадный разрыв среди союзников, который был усилен еще тем, что отрицательные отзывы немецких пленных о невысоких боевых качествах американцев, очевидно, охотно распространялася англичанами".
Правда, заметное преобладание англо-американских войск над германо-итальянскими в живой силе и технике (у союзников было 24 полностью укомплектованных дивизий; у Германии и Италии – 12 дивизий, сильно потрепанных в боях) не могло не способствовать успехам союзникам. Сыграло и "подавляющее превосходство в воздухе" союзников, о котором писал Типпельскирх. 7 мая американцы заняли Бизерту. 12 мая немцы и итальянцы, припертые к морю, прекратили сопротивление и 250 тысяч солдат коалиции стран "оси" сдались в плен.
В своих посланиях Рузвельту и Черчиллю Сталин поздравил американские и британские войска "с блестящей победой", хотя было очевидно, что такая высокая оценка была данью вежливости. Сталин прекрасно знал, что за эти же полгода, пока союзники почти без боя заняли Марокко и Алжир и вели бои на сравнительно небольшом фронте в Тунисе, Красная Армия осуществляла наступательные операции на фронте от Кавказского хребта до Ладожского озера. При этом потери немецко-фашистских войск только в районе Дона и Волги, по словам Жукова, составили около 1,5 миллиона человек.