Но в каком смысле Вторая мировая война была «хорошей войной» для самих Соединенных Штатов? Для кого это была хорошая война и за что она велась? Для правящей элиты Америки, и прежде всего для крупных корпораций и банков этой страны, Вторая мировая война была, несомненно, очень хорошей войной по ряду причин. Во-первых, поднимая экономический спрос, война закончила Великую депрессию. Другими словами, война предложила решение для глубокого кризиса капиталистической экономической системы, по крайней мере, когда речь заходит о США. «Война, – лаконично отмечает американский писатель Лоуренс Виттнер, – омолодила американский капитализм»468. Не было никакой уверенности в том, что это средство было не только лишь временным облегчением симптомов, вызванным войной и потому обреченным с возвращением мира, но это имело гораздо меньшее значение, чем то, что этот вид решения кризиса капитализма был нереволюционным решением, таким, которое не ставило под угрозу выживание самой системы. Во-вторых, война была хороша для американской правящей элиты потому, что прибыль сыпалась на нее за эти годы, как из рога изобилия. В-третьих, война усилила авторитет лидеров бизнеса и, что более важно, обеспечила им еще более привилегированное место у рычагов власти в Вашингтоне. Для американской правящей элиты Вторая мировая война была не просто хорошей, она была просто замечательной. Кроме того, когда большой Армагеддон двадцатого века подошел к концу, Америка вышла из него великим победителем, и весь мир, казалось, ждал с открытыми дверями американских экспортных товаров и инвестиций. Наступающий Pax Americana обещал принести с собой такой вид мировой свободной торговли, который американские руководители считали непременным условием постоянной послевоенной корпоративной рентабельности и всеобщего процветания. Для рабочих и для среднего класса в Соединенных Штатах – рядовых американцев, в отличие от верхушки, работников, а не работодателей, труда, а не капитала, Вторая мировая война была также хорошей войной. Сама война, а не «Новый курс» Рузвельта прекратила Великую депрессию и ее страдания, особенно проклятие безработицы. Вдруг появилась работа для всех и благодаря коллективным договорам и, если необходимо, забастовкам, заработная плата поднялась до небывалых высот. По мере того, как их жизненный уровень значительно улучшался, рабочие и либеральные представители среднего класса начал мечтать о еще более замечательном будущем, о различных социальных услугах, таких, как медицинское страхование, оплачиваемый отпуск и другие блага. Для рядовых американцев война принесла вкус лучшего будущего, перспективу нового социального рассвета; для них Вторая мировая война тоже была хорошая войной, но, когда она подошла к концу, многие из вызванных ею ожиданий остались нереализованными. Для американской правящей элиты война была хорошей, даже замечательной, но не идеальной. Она могла бы стать такой, но не стала из-за того, что наемные работники одновременно расширяли свои права. Другими словами, потому что война принесла с собой скромное перераспределение богатства. Без уступок в виде более высокой заработной платы корпорации могли бы наслаждаться еще большими прибылями. (Этот факт экономической жизни был ясно доказан в случае американских филиалов-заводов в Германии, где использование неоплачиваемого труда фактических рабов помогло добиться беспрецендентных доходов для работодателей.) Военного времени успехи наемных рабочих Америки в какой-то мере представляли собой потери для американских корпораций. Кроме того, корпоративная Америка также была глубоко обеспокоена послевоенными планами рабочих и либеральных представителей среднего класса, планами, которые включали все виды социальных услуг, за которые работодатели должны будут платить, по крайней мере частично, и которые предполагали управляющее государственное вмешательство в экономику, грозившее подорвать традиционные привилегии свободного предпринимательства. Экономисты, кроме того, предупреждали, что послевоенная конверсия экономики может сопровождается серьезным кризисом и, возможно, депрессией в стиле тридцатых годов. Внешняя торговля могла стать лекарством от этой болезни, но было далеко не очевидно, что весь мир откроет свои двери для американского экспорта и инвестиций. Оказалось, что для исправления этих недостатков, которые были наследием «хорошей войны», необходима новая война, которая будет даже лучше, чем Вторая мировая война, эта война будет идеальной. Такой войной стала холодная война.
С точки зрения американской правящей элиты, холодная война была идеальной в первую очередь потому, что она велась против «идеального врага». Вторая мировая война была «войной против неправильного врага», как некоторые генералы Вест-Пойнта называли ее. Действительно, немецкий нацизм – и фашизм вообще – не был естественным врагом политической и социально-экономической элиты США, ибо что они инстинктивно признавали фашизм тем, чем он был, а именно проявлением капитализма, которое функционировало на пользу бизнеса. Американская правящая элита поэтому с неохотой пошла на «крестовый поход» против фашизма. Она была невольно втянута в войну против Гитлера и продолжала вести бизнес с фашистами даже после Перл-Харбора; когда война закончилась, у нее не было никакого интереса к подлинному искоренению нацизма и фашизма. Генералы Вест-Пойнта также сказали: «Мы должны бороться с коммунистами!» – и этот комментарий отражает реальность, с точки зрения американской правящей элиты, которая была одержима «красной угрозой» задолго до Второй мировой войны, и то, что естественным врагом для нее был и остался коммунизм и его Советская Родина, даже в то время, когда это государство было таким полезным временным союзником с 1941 по 1945 г. В самом деле, в конце Второй мировой войны СССР и его коммунистическая идеология казались еще большей неприятностью, чем в тридцатых годах. Существование социалистической «контрмодели» капитализма было источником вдохновения и руководства к действию для радикалов и революционеров, вызывало сильное возмущение даже со стороны буржуазного государства. А в 1945 Советы показали себя готовыми возобновить работу по строительству социалистического общества вместо того, чтобы вернуться в лоно Вселенской Церкви капитализма. Кроме того, СССР не был готов предоставить безусловно открытые двери для американских экспортных товаров и инвестиционного капитала на Родине коммунизма и в Восточной Европе. Советский Союз, таким образом, также воспринимался, как препятствие для планов всемирной экспансии торговли и инвестиций США, а также был «дурным примером» для других стран, от которых ожидалось, что они откроют свои двери. На самом деле в 1945 году СССР символизировал почти все, что американская правящая элита ненавидела и боялась: закрытую экономику вместо свободной торговли, государственное вмешательство вместо свободного предпринимательства, социальные блага вместо индивидуализма, социализм, а не капитализм. (Дихотомию «диктатура против демократии» нет необходимости здесь называть, потому что американская правящая элита, на словах исповедующая полную преданность теоретическому идеалу демократии, демонстрировала снова и снова, что она ничего не имеет против диктатур, пока они утверждают, капиталистический социально-экономический порядок и предлагают Америке так желанные для нее открытые двери.)
Когда Вторая мировая война подошла к концу, Советский Союз начал казаться американской элите причиной всех остальных «несовершенств мира» и главным препятствием для реализации своих мечтаний о послевоенной эпохе. Правящая элита США получила славную прибыль от Второй мировой войны. Из двух основных врагов, против которых воевала Америка, можно утверждать, что правящая элита США хотела воевать, ожидала войны и даже спровоцировала ее только в отношении Японии; но против Германии война была ни желанной, ни планировавшейся, ни ожидаемой, хотя ее, возможно, и нельзя было избежать. В любом случае потребовалось иррациональное решение Гитлера, чтобы ввязать США в войну в Европе. Холодная война против Советского Союза, напротив, была очень желанной и организованной американским истеблишментом. Когда Второй мировая война подошла к концу, правящая элита, примером которой были вышеупомянутые анонимные генералы в Вест-Пойнте и в еще большей степени их печально известный коллега Паттон, рвалась свести счеты с ненавистным Советским Союзом. «Горячая война», предпочтительно развязанная вместе с остатками нацистов, по-видимому, была предпочтительным вариантом, но внутреннее и международное общественное мнение не позволило бы этого. Так что Паттону нельзя было давать зеленый свет для похода на Москву. Тем не менее американцы уже имели атомную бомбу и считали, что могли использовать этот «молоток», как ее называл Трумэн, чтобы заставить «парней в Кремле уступить всем требованиям США, начиная с требований в отношении в Восточной Европе». Когда Москва отказалась это сделать, началась холодная война.
С точки зрения американской элиты, холодная война достигла или, по крайней мере, приблизилась к совершенству не только потому, что она с самого начала была ориентирована на идеального врага. Холодная война оказалась замечательной, независимо от личности и характера врага, уже просто потому, что это была война, а не мир. После поражении Германии и Японии новый конфликт – любой новый конфликт, неважно, против кого – был спасением, потому что он делал возможным поддержание военных расходов на высоком уровне, тем самым поддерживая экономический бум военного времени. Благодаря новому конфликту производство вооружений могло продолжаться и после 1945, функционируя, как кейнсианское динамо, для американской экономики. То есть начало холодной войны защитило американскую экономику от риска реконверсии в условиях мирного времени, в том числе возможности новой депрессии. Кроме того, ключевой особенностью «холодной войны» стала эскалация гонки вооружений, обеспечившая источник прибыли для крупных корпораций, которые научились во время Второй мировой войны, как пользоваться кормушкой военных расходов. Таким образом, после 1945 года любой новый конфликт против любого нового врага приветствовался американской правящей элитой. Однако благодаря тому, что новый враг, в отличие от прежнего фашистского врага, был настоящим идейным врагом – Советским Союзом, Родиной коммунизма, холодная война давала еще одно преимущество. С таким врагом не только американские «коммуняки», но и все отечественные сторонники радикальных перемен могли быть дискредитированы, как «пятая колонна», как «непатриотичные агенты Советского Союза». Холодная война, особенно очевидно во времена маккартизма, служила для того, чтобы заставить замолчать несогласных.