— Все ясно, — подумает читатель, — начинается опровержение.
Нет, не начинается. Повышенный спрос на импортные потребительские товары действительно есть. Будь мы расположены это опровергать, можно было бы напомнить, что «импортный синдром» отмечен и в других странах: американцы предпочитают французские вина, чуть ли не все западноевропейцы — голландское пиво и т. д.
В 1978 году Советский Союз импортировал промышленных товаров народного потребления на четыре с лишним миллиарда рублей (больше пяти миллиардов долларов), что составляет 11,8 % общей стоимости импорта. Товары, закупленные на внешних рынках, играют довольно существенную роль в удовлетворении потребностей населения. В 1978 году СССР импортировал 68 миллионов пар кожаной обуви (собственное производство — 740 миллионов пар), миллиона метров тканей (собственное производство — 10,6 миллиарда метров), швейных изделий на миллиона рублей (собственное производство — 21,4 миллиарда рублей), мебели — на 344,2 миллиона (собственное производство — 4,9 миллиарда рублей) и т. д.
Приведенные цифры, конечно, не совсем точно отражают соотношение между отечественными и импортными товарами на советском рынке. Наши внешнеторговые организации приобретают за рубежом только лучшие по всем показателям изделия. Не отвечающие этим требованиям товары часто бракуются экспертами и возвращаются поставщикам. Так что появление на внутреннем рынке не пользующихся спросом импортных костюмов, обуви и т. п. — явление достаточно редкое и объясняется чьим-то недосмотром.
К сожалению, положение с аналогичными изделиями отечественного производства иное. Не все они соответствуют столь высоким стандартам. Отсюда и результат: хотя среди предлагаемых магазинами товаров количественно преобладают советские, покупатель нередко предпочел бы приобрести импортные. Это ни для кого у нас не представляет секрета. Необходимость самых радикальных мер по повышению качества потребительских товаров многократно подчеркивалась в выступлениях Л. И. Брежнева и других советских руководителей, в документах партийных съездов, решениях правительства. Работа соответствующих отраслей промышленности — постоянная мишень критических материалов советской прессы.
Почему же тогда ситуация не меняется к лучшему? — спросит читатель.
Меняется. Для того чтобы увидеть это, достаточно взглянуть на вещи беспристрастно. Для примера разберем коротко ситуацию с мебелью. До середины 50-х годов, когда в СССР развернулось массовое жилищное строительство, спрос на мебель был невелик. Подавляющее большинство граждан имели по комнате на семью, и «излишки» мебели им просто некуда было ставить.
С тех пор в стране ежегодно строится больше двух миллионов новых квартир. При удвоении реальных доходов за 15 лет это обусловило лавинообразный рост спроса на мебель по сравнению с 1940 годом продажа мебели увеличилась в 1965 году в 12 раз, в 1970 — в 18, в 1975 — в 26, в 1978 — в 30 раз. Старые предприятия, укомплектованные опытными, а часто и потомственными мебельщиками, удовлетворить этот спрос не могли. Строились новые комбинаты и фабрики невиданного прежде размаха, и работать на них пришли новички. Количественно рынок в основном насытили. Но очень скоро потребитель потребовал и нового, куда более высокого качества.
Советская мебельная промышленность столкнулась с непривычным для нее покупателем, ждущим изделия высшего мирового стандарта. С миллионами таких покупателей.
Подобное положение и в некоторых других отраслях: небывалыми прежде темпами растет спрос, меняется его структура С такими стремительными переменами промышленность Запада не сталкивается (мы имеем в виду не капризы моды, а быстрый и устойчивый рост благосостояния ВСЕГО населения).
Простой житейский пример. Поколение нынешних 40-50-летних в молодости мечтало о любом телевизоре, о любой квартире, о любом приличном костюме или паре обуви. Следующее поколение — нынешние 20-летние куда более требовательны они не мечтают, а считают нужным иметь цветной телевизор, хорошую квартиру и несколько комплектов самой модной одежды и обуви
Иначе говоря, сегодняшние проблемы — не что иное, как побочный результат наших же достижений, но они не перестают от этого быть проблемами, притом весьма серьезными, а подчас и болезненными.
В промышленности и торговле идет перестройка — и техническая, и психологическая, и экономическая. Есть и первые положительные результаты, ряд советских потребительских товаров (часы, фотоаппараты, телевизоры, радиоприемники, некоторые виды тканей, одежды, обуви, парфюмерии и т. д) успешно выдерживают экзамен на мировом рынке. Сегодня, увидев москвича, зашедшего в магазин, нельзя с уверенностью сказать, что он ищет: финский костюм или ленинградскую электромясорубку…
ГАРАНТИЯ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ И ИХ ЗАЩИТА
«Какие новые права граждан закреплены Конституцией СССР 1977 года?»
— Новая Конституция не только законодательно закрепила социально-экономические и политические права, сложившиеся в ходе строительства развитого социалистического общества. Она углубила содержание прав, закрепленных еще в Конституции 1936 года, весомее сделала их материальные гарантии.
Новая Конституция ввела, в частности, право на жилище. Оно существовало в практике, но не было записано в предыдущем Основном Законе страны. Это право обеспечивается широкой программой жилищного строительства, низкой квартплатой (вместе с оплатой коммунальных услуг 3–4 процента денежных доходов средней рабочей семьи), содействием государства индивидуальному строительству жилья (бесплатное выделение участка, предоставление льготных ссуд и т. п.).
Новая Конституция, подтвердив свободу слова, печати, собраний, митингов и демонстраций, закрепила право граждан вносить предложения в государственные и общественные органы, критиковать недостатки, обжаловать в суде действия должностных лиц, а также право на судебную защиту от посягательств на жизнь и здоровье, имущество и личную собственность, на честь и достоинство. Это право существовало и прежде де-факто. Отныне оно стало конституционным.
Новая Конституция закрепила право каждого участвовать в управлении государственными и общественными делами, в обсуждении и принятии законов, в решении различных вопросов общегосударственного и местного значения.
В старой Конституции о праве на образование говорилось в общей форме. В новой речь идет об обязательном всеобщем среднем образовании, тем самым отражается качественно новый этап в жизни советского общества.
Если прежде речь шла о праве на труд, то новая Конституция дополнила его правом на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями и подготовкой
Старая Конституция предусматривала право на материальное обеспечение в случае болезни и потери трудоспособности Новая ставит вопрос гораздо шире. Она гарантирует людям право на охрану их здоровья.
Новая Конституция усилила статью, гарантирующую каждому свободу совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой «Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается», — говорится в статье 52.
Подобные примеры можно было бы продолжить.
«Почему ваша новая Конституция, наделяя человека определенными правами, налагает на него какие-то обязанности? Не превращает ли это права в фикцию?»
— О каких же обязанностях идет речь? Каждый гражданин, согласно Конституции (статьи 59–69), обязан «соблюдать Конституцию СССР и советские законы», добросовестно трудиться, «бережно относиться к народному добру», «уважать национальное достоинство других граждан», «уважать права и законные интересы других лиц», «заботиться о воспитании детей», «беречь природу, охранять ее богатства», заботиться «о сохранении исторических памятников и других культурных ценностей», «содействовать развитию дружбы и сотрудничества с народами других стран, поддержанию и укреплению всеобщего мира», «оберегать интересы Советского государства».
То, что Конституция СССР налагает на граждан и обязанности, находится в полном соответствии с Всеобщей декларацией прав человека, принятой ООН. В ней отмечается, что осуществление прав и свобод граждан требует «должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе».
«Может ли советский человек свободно выбирать профессию и место работы?»
— Да, может. Это отнюдь не пустая декларация, как кое-кто пытается представить на Западе.
Возражения, якобы опровергающие саму возможность свободного выбора профессии, сводятся к двум категориям аргументов. Первая: куда и как вы собираетесь пристраивать всех желающих стать журналистами, актерами, геологами, а еще того пуще прима-балеринами или космонавтами? И вторая с «патентом» глубокой древности: только сын банкира может быть банкиром, сыну фермера суждено быть фермером.
Советская действительность давно уже опровергла подобные концепции наследования способностей и призвания. Когда дочь уборщицы становится нейрохирургом, а сын крестьянки физиком-атомщиком, мы не видим в том ничего необычного. Такие случаи не единичны, не редкость, а обычное, нормальное бытие. Сотни, тысячи ныне известных советских ученых, государственных деятелей, писателей и артистов начинали свой жизненный путь со школы фабрично-заводского обучения, с занятий в научно-техническом, литературном или театральном кружке. Нет ни к чему не способных людей, как и нет бесталанных народов вообще. И труд мастера своего дела у станка, на ферме или в поле так же ценится в нашей стране, как и любой другой. Важно, чтобы это дело было человеку по душе и приносило пользу обществу.
Выбрать дело по душе, по склонностям, способностям и призванию — вот что непросто. Заканчивая общеобразовательную школу, далеко не каждый юноша или девушка твердо знает, какой избрать им дальнейший жизненный путь. Пойти ли сразу учеником на завод, на ферму, в полевую бригаду и быстрее обрести экономическую независимость, вносить свою лепту в семейный бюджет? На заводах для выпускников школы резервируются рабочие места, их всегда готовы взять сельскохозяйственные артели, строительные организации. Можно выбрат