тей. Но останется проблема секретаря по идеологии и пропаганде.
— Я то согласен на повышение, только подумаю насчет прорыва на место преемника Никиты. А не слишком ли вы много на себя берете, Василий Иванович, — колебался Шелепин.
— Я сейчас как на фронте в СМЕРШ: или мы, или нас и всю страну похоронят. Мы все-таки КГБ, а не министерство сельского хозяйства, у нас есть подготовленные люди и оружие. Но вооруженный переворот это крайняя мера, на которую я не хочу идти, — решительно ответил генерал Петров.
— Ладно, будет видно, — давно поняв, что и на что его вербует свой же подчиненный, согласился Шелепин. Тем временем в окно машины постучал водитель. Квас допили молча, все переглядываясь.
Я почему-то думал, что мы поедем на какую-нибудь охраняемую дачу. Нет, поехали в известное здание на площади с памятником Феликсу Дзержинскому. Уже там, когда разгружали машину и носили все в кабинет Александра Николаевича, вспомнил и рассказал, что моя родная деревня Камень находится всего в десятке километров от музея-усадьбы "Дзержиново", где родился "железный Феликс". Сразу оба начальника изъявили желание там побывать. Интересный феномен: все знают Дзержинского, но мало кто знает, что он родился и вырос около Ивенца, да еще и уверены, что он поляк и родом из Польши. Ну и что с того, что в двадцатые и тридцатые годы в Ивенце базировался польский погранотряд. Территория-то не польская.
В кабинете все распаковывали и смотрели. Меня забросали вопросами, что и почему взял из прошлого. Первым делом пришлось про мешки с зерном объясняться, показывая данные по урожайности. Дальше про химикаты, про всякое электронное барахло, причем решили его показать Устинову Дмитрию Федоровичу. Лампочки галогеновые и люминесцентные, пластмассовая мелочевка, включая обрезки труб, пластиковых плинтусов и подобного мусора двадцать первого века. Короче, полно разной ерунды, которую в 1961 году не знали, как производить, те же пластиковые бутылки. Шелепину, неравнодушному к пиву, понравилась тара для этого напитка: жестяная банка, пластиковая бутылка и стеклянная бутылка с резьбой на горлышке. На последней я снял и обратно надел крышечку. Но, как оказалось, жестяные банки Шелепину были знакомы, пусть немного и не такие.
Стали листать литературу, которую я с собой привез, а было с собой много, как из обычного магазина, так и из некоторых специализированных вроде "Академкнига".
Рассматривали и инструкции по ремонту автомобилей, и каталог женского белья от "Милавица". И, конечно же, читали историческую и аналитическую литературу про последнюю треть двадцатого века.
По разным статьям в ноутбуке полазили, многое распечатали. В обед частично посмотрели фильм "Серые волки" и "Брежнев". Потом документальные короткие про Шелепина и снятие Хрущева. Особенно внимательно смотрели кадры, в которых рассказывал Семичастный Владимир Ефимович. Мало того, что в 1961–1968 годах был председатель КГБ, так еще и хороший друг Александра Николаевича.
И тут Василий Иванович мне сказал:
— Давай о себе расскажи подробнее.
Я начал им пересказывать свою биографию. Ну, тут и началось! Чуть ли не каждый день своей жизни рассказывал. Как выяснилось, Петров первые сутки с лишним знакомился с историей 1961–2011 годов и ненавязчиво узнавал про меня то, что сам преподносил. А сейчас на базе собранной информации устроил допрос. Например, на слова "мне шел седьмой год, когда Чернобыль рванул" он отвечал "говори, что сам запомнил про то время, а литературу я и сам читать умею". Цеплялся к тому, какие книги, когда и почему читал, что делал в армии, и какие были офицеры и что делали, что запомнил из телепередач, особенно в 1991 году. И далее в таком стиле вопросы. Увлечения, само собой, включая объяснения всего выложенного в "Одноклассниках", и наблюдения во время поездки на Украину.
Прервался допрос вечером на ужин, когда уже смеркалось. Я-то думал, что уже все на сегодня. И потому спросил после ужина:
— Завтра продолжим?
— Посмотрим, может и сегодня ночью. Отдыхай в этой комнате, пока есть время, — ответил Николаевич, отведя меня в комнату с диваном. И заперли меня. Я, не зная возможного продолжения, завалился спать, догадываясь, что в близком будущем долго отдыхать мне не суждено.
Александр Николаевич явно знал, что делал и говорил. Потому как довелось мне продрыхнуть два часа в лучшем случае. В районе полуночи меня с дивана сбросили на пол, застланный ковром. Василий Иванович, сам злой и не выспавшийся, рявкнул:
— Подъем! Быстро приведи себя в порядок, и пошли!
— Есть, товарищ генерал! — я вскочил и стал одеваться. Глянул в окно и спросил:
— А что, утром нельзя продолжить, ночью приспичило?
— Да, приспичило! Сам Хрущев с тобой познакомиться хочет! Сейчас!
От такой новости сразу сон пропал. Из лидеров государств я видел только Лукашенко с приличного расстояния на параде третьего июля. А тут не просто увижу, но и пообщаюсь.
Захожу в кабинет Шелепина в сопровождении генерала и вижу пятерых мужиков в костюмах. Один это типаж "пенсионер-живчик", небольшой и плотненький, с лысиной и маленькими свиными глазками. Второй это Шелепин, младший в компании, ему около сорока лет. Остальным троим по пятьдесят с небольшим лет. Первый это подтянутый, любящий спорт мужчина с глубоко посаженными глазами и прической ежиком. На вид главный инженер крупного завода или даже технический директор концерна, самодостаточный управленец и специалист, которых не любят и с которыми тяжело работать из-за их требовательности даже к руководству, но терпят и даже стараются к себе на работу заманить только за их профессиональные качества. Второй из троицы такой же спец, но низенький и плотненький живчик как старший в компании. Лысины нет, зато носит очки. И последний это подтянутый мужик с очень уж характерным для белоруса лицом и мимикой, явно профессиональный дипломат, очень уж следящий за своей внешностью. Я всех узнал, помня фотографии. Кроме Шелепина были Хрущев, Косыгин, Устинов и Громыко. Хороший признак: выбрал только специалистов. Маршала Малиновского не пригласили, как и министра сельского хозяйства.
— Здравствуйте! — я поздоровался. Мне тем же ответили остальные. Меня спросил Хрущев:
— Петр, ответь на такой вопрос сначала. Почему сразу к нам или к своим властям сразу не побежал, когда нашел переход. Глядишь, не потратил бы месяц на подготовку, и мы бы сразу начали тянуть оттуда все нужное нам.
— Со своими властями мне связываться в первую очередь не резон, потому что больше пользы будет, если в первую очередь вам помогать. Неизвестно, что выкинут, если узнают про проход в 1961 год. А вдруг вообще заблокируют доступ даже для себя. Или будут нагло вас обманывать. В любом случае свои деньги получат, а мне по убеждениям лучше вам помогать, за вами будущее. Я не вижу будущего своей цивилизации двадцать первого века, а у вас есть хороший шанс по принципу "знал бы прикуп — жил бы в Сочи". И еще, боялся, что проход закроется после первого серьезного воздействия на историю. То, что я один раз прогулялся третьего июля, это ничего не решало. Может, сразу после контакта с генералом Петровым проход закрылся.
— Нет, переход между временами стабилен. Мои люди подтверждают, — сказал Петров и сразу же спросил:
— Расскажи-ка всем, почему тебе свое время не нравится, вы же лучше живете, чем мы. Мои разведчики все видели.
Как позже выяснилось, карта Воложина и Воложинского района, а заодно и атлас Минской области не просто так отдал генерал Рысевцу: у них самих было такое добро, естественно, соответствующее реалиям примерно 1960-го года. Своей службы внешней разведки КГБ БССР не имел в отличие от КГБ РБ. Потому организовали разведгруппы, точнее, три звена по два разведчика из своих сотрудников с фронтовым опытом разведки.
Первую группу отправили в Ивенец и окрестности на велосипедах с указанием вернуться к обеду, само собой, с полностью отснятыми пленками на обычных фотоаппаратах, лучших для 1961 года. Второй так же оснащенной дали время до позднего вечера, но зато озадачили Воложином с ближними окрестностями и трассами М6 и М7 (Минск-Гродно и Минск-Вильнюс).
В отношении третьей группы отнеслись творчески к моим словам, что никакая техника кроме велосипеда не проедет к порталу. И, раз никакая тяжелая техника не проедет к переходу без подготовки местности, то протащили через лес своим ходом, а через болото и речку так и вовсе на руках перенесли мотоцикл ИЖ-56. Естественно, при помощи какой-то матери, потому как переправлялись уже ночью. Тем более что с собой взяли канистру с двадцатью литрами бензина (кажись, АИ-66), потому как запас топлива в баке примерно на 150 километров. Третья группа обследовала за день всю западную окраину Минска, не решаясь лезть на столичные улицы в толпу машин, разве что по второстепенным улицам проехались. Оказалось достаточно, тем более что заглянули в торговый центр "Ждановичи", известный как рынок "Лебяжий" и на строительный и автомобильный рынки "Малиновка". Ребята были глубоко впечатлены всем увиденным, хоть и сдерживали свои чувства. Их буквально все удивляло, особенно поразил выбор товаров на рынках и гипермаркете "Евроопт" на МКАД. Не обошли вниманием и станцию метро "Каменная горка". Но им как снег за шиворот пошли данные о процентных ставках на кредиты под строительство жилья.
Причем ГАИ разведка обошла элементарно: проезжали мимо мобильных постов, когда те были заняты по уши нарушителями, а когда издалека видели, что высматривают, кого остановить, один из группы шел в кусты по нужде. Документов, нормальных для 2011 года у них, естественно, не было. Оделись-то вполне приемлемо для будущего: обычные рубашки под костюм, брюки костюмные, шлемы мотоциклетные, туфли летние. А регистрационный номер нарисовали на простой жестянке, которую вырезали нужной формы и подогнули как надо подручными средствами. В упор можно узнать подделку, когда остановят для проверки документов. А на ходу не отличишь, даже если сзади ехать. Откуда узнали, как выглядит номерной знак для мотоцикла? Так генерал подсмотрел и запомнил с фотографии в "Одноклассниках" и нарисовал по памяти.