– А, это ты. Чего припёрся?
– Поговорить надо.
– Всё уже обсудили.
– Да погоди ты, – Димка протиснулся в квартиру, поелозив по небольшой женской груди. – Ответь на вопрос. Ты из-за меня уволиться собралась?
– Слишком ты много, Куприн, о себе думаешь.
– Ладно. Вот, держи, – он вытащил из кармана лист бумаги, протянул.
– Что это? – Майя подозрительно посмотрела на листок, но не взяла.
– Это чтобы между нами не было недопонимания, – дипломатично ответил молодой человек. – Ты, Майя Михайловна, пожалуйста, прочитай. Минута, и я уйду.
– Ладно, – девушка бросила веник и совок на грязный пол, взяла такими же грязными пальцами бумажку, развернула, пробежала глазами. – Теперь объясни.
– В общем, Кирилл Нефёдов мне не отец. Я эту справку у бабушки в документах нашёл, уже когда она умерла. На дату посмотри.
– Две тысячи десятый год.
– Да, мне тогда восемь лет было, она тест ДНК сделала, у деда взяла образец и из отцовых вещей, а потом меня к себе забрала. Значит, тоже сомневалась, родной я ей или нет.
– На принтере напечатал? – Майя повертела лист со всех сторон. – Нет, вроде настоящий, я эту лабораторию знаю, до сих пор работает. Ладно, но это ничего не меняет, точнее, для нас. Между нами всё кончено.
– Договорились. Только ты уж, пожалуйста, выйди на работу, а то меня твоя будущая мачеха со свету сживёт, – Димка сделал жалобное лицо. – Ну и я тебе здесь помогу, всё равно у Чурова на три часа отпросился.
– Так уж и быть, – девушка рассмеялась. – В честь того, что мы не родственники. Но будешь мне должен, одной уборкой не отделаешься.
(22). Сторона 2. 15 мая, пятница
Я огляделся – комната была чистой и пустой. Вещей набрался большой рюкзак, мебель, как оказалось, почти вся принадлежала жэку, Соболев только матрац новый себе купил и кресло. Кресло я продал Лифшицу вместе со столом за сто сорок пять рублей, из них сорок жэк забрал за стол, по балансовой стоимости. Матрац оставил новому жильцу совершенно бесплатно, пускай шикует. Только, чувствую, не будет порядка больше в этом доме, новый дворник, который приходил вчера, дышал перегаром и одет был неряшливо. Мирошкину я насчёт него предупредил, чтобы приглядывала, раз она старшая, а он совсем не майор.
Гаспаряну моя идея со старшим по подъезду понравилась, лейтенант обещал подыграть при случае, а бабке выписал справку.
– Уезжаешь, значит, за длинным рублём? – спросил он.
– Не такой уж он и длинный.
– Ну не говори, в зонах этих зарплаты в два, а то и три раза больше наших, только пропадает народу много, ты уж поберегись. И извини, что алкашом тебя называл.
– Замяли, – я встал, подхватил рюкзак одной рукой, а велосипед – другой. – Ключи отдаю вам, товарищ лейтенант, потому что контингенту здешнему доверия мало.
– Удачи, товарищ майор, – милиционер пожал руку, запер за мной дверь.
До нужного мне места предстояло крутить педали километров тридцать, после позавчерашнего укола – только в удовольствие. Рюкзак почти не оттягивал плечи, опираясь на багажник, титановая эластомерная вилка глотала небольшие выбоины в асфальте без судорог, солнце светило в левое ухо, настроение почему-то было замечательное. Машин на дороге почти не было, изредка приходилось съезжать на обочину, пропуская автобус или случайную легковушку; меня обгоняли другие любители двухколёсного транспорта – на мопедах и мотоциклах, пешеходы на остановках смотрели с завистью. А что тут завидовать, не надо лениться, конечно, проще дать кондуктору гривенник и сидеть на дерматине сорок или пятьдесят минут или стоять, вцепившись в поручень, чем глотать дорожную пыль.
Я поправил платок, повязанный вокруг лица, и тёмные очки. Продавец в спортмагазине очень удивился, когда с утра получил полную сумму за кредитный транспорт, и в знак признательности отрегулировал мне тормоза и цепь. В кармане лежали ордена, сберкнижка, документы и два флакона, без которых Соболеву не жить, есть такой нехороший шанс.
В полутора километрах от Волги шоссе, идущее вдоль канала, делало поворот к железнодорожным путям, а прямо за ними начинался забор, идущий вдоль лесополосы. Путь преграждал шлагбаум и два поста охраны.
– Документы.
Сержант подождал, пока я вытащу из кармана красную книжечку, ушёл в будку, висящую на металлоконструкции, и вернулся минут через пять. За это время мимо проехала чёрная машина, её пропустили через первый пост, а на втором остановили, проверяли не только документы, но и багажник, вокруг автомобиля прошёлся солдат с каким-то прибором, а водитель расписался в журнале.
– Придётся ещё педали покрутить, товарищ майор, – он отдал мне военник и откозырял. – Прямо перед кладбищем поверните налево, и ещё через двести метров будет КПП–11, там вас встретят. А сейчас подъезжайте к следующему посту.
У соседней будки уже стоял солдат с сапёрной лопатой, точнее, прибором, похожим на лопатку. Он поводил её вокруг меня и велосипеда.
– Вытяните руку вперёд. А теперь вправо. Ждите.
Неожиданная заминка потихоньку превращалась в боевик, из будки вышли двое солдат с автоматами и взяли меня на прицел. Руки поднимать не требовали, но лица у бойцов были решительными и недружелюбными. Из-за их спин выглядывал старший лейтенант с пистолетом. К первому посту подъехала машина, её остановили, с заднего сиденья вылез толстяк в чёрном костюме и белой полотняной фуражке, при виде группы захвата он ойкнул и быстро-быстро залез обратно.
Еще через несколько минут у будки притормозила машина всё того же чёрного цвета, как будто другой краски на автозаводе отродясь не было, оттуда выскочил Сайкин, ткнул лейтенанту в лицо красную книжечку. Тот вытянулся.
– Отбой, – распорядился чекист.
Солдаты занялись толстяком, который, увидев, что войны не будет, подъехал поближе, а Сайкин пожал мне руку.
– Здравия желаю, товарищ майор. Что же вы шпионское оборудование с собой провозите?
– Какое? – удивился я. Из оборудования у меня был только велосипед.
– Часы, – Сайкин похлопал меня по левой руке. – С датчиком. Где взяли?
– Ваши коллеги подогнали.
– Из двойки, наверное? Плохо у нас налажено взаимодействие между отделами, ещё со времён Феликса Эдмундовича. Вы, Николай Павлович, оставляйте двухколёсного друга и вещи здесь, их привезут, а мы с вами поедем оформляться, – сказал он, усаживаясь за руль и делая приглашающий жест в сторону пассажирского сиденья. – Кстати, где вы такой велик отхватили? Большой дефицит, в Москве днём с огнём не сыскать. Титан, бескамерная резина, амортизаторы, многие бы душу в придачу к деньгам отдали.
– В Устинове в магазине стоял, почти год. И спросом не пользовался.
Сайкин рассмеялся.
– Вот дела, – он покачал головой, – чего только в глубинке не найдёшь. А второго там такого не было? Нет? Жаль, я бы сыну купил, он, оболтус, гоняет как чёрт по кочкам, сталь тяжёлая, а алюминий лопается.
– Гоняет, значит? Давайте отдам вам это чудо по себестоимости, – предложил я.
Велосипед по большому счёту мне нужен был, чтобы в Устинове кататься. По закрытому городу, а потом по Луне, на двух колёсах с педалями особо не поездишь.
– Вы серьёзно? – Сайкин повернул голову в мою сторону, одновременно поворачивая руль в другую.
– Абсолютно. На других планетах он мне без надобности.
Сайкин остановил машину в десятке метров от КПП.
– Если не шутите, возьму. А сами что, пешком?
– Почему пешком, мотоцикл куплю, только прав у меня нет, – сказал я для красного словца. Просто в памяти всплыл красный драндулет из магазина спорттоваров. Который, как и велосипед, по большому счёту мне здесь не сдался.
– Сами понимаете, просто так права я вам выписать не могу, – Сайкин отнёсся к моим словам серьёзно. – Но в городе есть профсекция экстремального вождения для сотрудников института, мы вам по возвращении экзамен устроим без очереди. Идёт? Если не секрет, какой мотоциклет присмотрели?
Я описал ему «Яву» из спортмагазина. Сайкин заржал, при его комплекции это выглядело страшно.
– Товарищ Соболев, вам бы снабженцем работать, – отсмеявшись, заявил он. – Этот мотоцикл – тоже жуткий дефицит, на него запись даже у космонавтов на полгода вперёд. В том же магазине, да? Это не Устинов, а Клондайк какой-то, всё, договорились. Я распоряжусь, чтобы завтра же доставили, часть денег заплачу в счёт велосипеда, а остальные уж вы сами как-нибудь. Потянете? Ну и отлично. Вот на нём и будете сдавать на права.
(23). Сторона 1. 17 мая, воскресенье
– С чего это ты решил категорию А открыть? – Леонид Петрович обедал вместе с пасынком.
Димкина мать готовить умела, но борщ, какой надо, насыщенно-красный, с кусочками чуть поджаренного мяса, кислинкой от томатной пасты и сладостью от свёклы, получался только у отчима. Майор полиции в выходные, если работа позволяла, вставал к плите, ставил на одну конфорку семилитровую кастрюлю, на другую – чугунную сковородку, и на два часа запирал кухню, чтобы ни один бабский глаз его стряпню не сглазил. С тёплыми пирогами, магазинной сметаной, домашним салом и молодым китайским чесноком борщ улетал за два дня, и это если гостей не было. Ну не считая Димки и других любителей пожрать.
– Хочу мотоцикл купить, скутер – как-то не очень уже, вроде не пацан, – молодой человек набрал из стеклянной банки рыночную сметану и аккуратно опустил ложку в тарелку. – Думаю взять что-нибудь не очень мощное, но всё равно, даже на такое нужны права.
– Не очень мощное – это сколько?
– Двести пятьдесят кубиков. Максимум триста.
– Ну раз решил, дело твоё, – отчим очистил дольку чеснока, кинул в рот, закусил маленьким стручком острого перца. – Молодец, что не стараешься леваком получить, на курсы записался. А то этих, с купленными правами, мы каждый день оформляем. Ну ты сам знаешь, к вам же они и едут.
Димка знал – после аварии многих привозили к ним, кого – в травму, а кого и сразу к Самойлову. Но на самом деле курсы нужны были даже не ему самому, точнее, не ему здешнему, а тому Дмитрию Куприну, который обосновался в другой то ли реальности, то ли симуляции. Поступки того Димы иногда этого Диму раздражали – вроде заслуженный майор, человек и космонавт, зачем, спрашивается, сболтнул про мотоцикл, теперь кататься по площадке под дулами автоматов, или как там, в этом зоопарке для людей, занятия проходят. Хотя чего гадать, узнает, так сказать, из первых рук.