На груди, под красно-бело-зелёным флажком, была прикреплена табличка с именем и должностью – инженер Михай Бабиц. Один из двух пропавших.
(39). Сторона 2. 13 июня, суббота
Жить в полуразрушенной лунной базе на глубине сорока метров и так неуютно, а когда снаружи лежит труп – втройне. Думаю, если бы у нас была гражданская экспедиция, мы бы уже удрали, только ищи. Но армия дело другое, и вся наша пятёрка, включая Нестерову с Купченко, спустилась в лунный колодец и потихоньку обживала то, что осталось от былой роскоши.
Остались три полноценных сектора, бытовой, исследовательский и жилой, шлюзы работали, системы жизнеобеспечения – с грехом пополам тоже. Толстый кабель, закинутый наверх, обеспечивал зарядку вездеходов, реактор базы мы в лице Фёдора Купченко запустили буквально за час, и уже через два он вышел на расчётную мощность. Повреждённую стенку шахты реактора заделали сразу после инцидента, так что радиационный фон приближался к лунной норме, а уж в жилом секторе, разделённом на восемь индивидуальных кубриков и защищённом толстым слоем изоляции, вообще почти отсутствовал, там даже без скафандров можно было находиться.
Каждому из нас досталось по небольшой каюте с кроватью, рабочим столом и шкафом для вещей; по негласной договорённости обиталище найденного инженера никто занимать не стал, и вообще, постоянно кто-то один дежурил наверху, в обнимку с пулемётом. Первым делом, как только появился свет, я связался с Ланской и показал ей картинку пропавшего и найденного Бабица. На удивление, полковник КГБ отреагировала спокойно, словно заранее это знала.
– Тело не трогать, ждите спасателей, – распорядилась она. – Попытайтесь найти контейнер, это маловероятно, но если вдруг отыщете, то вдруг то, за чем вы, товарищ Соболев, на Луну прилетели, именно там. Привлеките Сайкина, остальные пусть своими делами занимаются.
– Думаете, Бабиц отыскал кристалл и нёс его на базу? – спросил я.
– Такая вероятность есть, правда, очень небольшая. Но скорее всего, тело нашли американцы и подбросили. Поэтому никакой самодеятельности, ваше задание остаётся в приоритете, с другими базами и орбитальными станциями держите связь, но о находке ни слова.
Судя по тем материалам, которые мне не так давно подсунули, Бабиц вполне мог прошляться по Луне эти два года. У француза появилась способность самовосстанавливаться, почему бы такой же не появиться у другого человека? Предположим, у Бабица проявилась такая же резистентность, как у Соболева, который всякую гадость руками не трогал, а вот Бабиц – потрогал. И вляпался, то есть заразился. Потом сбежал, путешествовал по спутнику Земли, по дороге схомячил второго пропавшего, чтобы силы пополнить, и теперь решил с нами поделиться. Но поскольку одичал, зачем шёл – забыл, а посылку выронил. Примерно как-то так. Сериалов про живых мертвецов я насмотрелся достаточно, игровой стаж у меня лет пятнадцать уже – и начинал именно с такой тематики, Dead Space и подобное, так что в отношении инопланетных зомби чувствовал себя почти экспертом. Естественно, Ланской я всего этого говорить не стал, тем более что она отключилась.
Не знаю почему, но я решил, что за несколько дней контейнер никуда не убежит, а проблемы с наладкой оборудования куда важнее. Так что к утру пятницы по Москве, когда здесь Солнце уже зашло, на базе можно было обитать с относительным комфортом. Свет горел, обеззараживатель во входном шлюзе работал, кислород исправно насыщал воздух во всех целых секторах, углекислый газ отделялся катализаторами и запасался для небольшой оранжереи, которая сейчас представляла из себя руины с сублимированными растениями – эту часть базы разрушило почти полностью. Основной проблемой Луны было почти полное отсутствие углерода, из которого строится вся органика, и им здесь просто так не разбрасывались.
К этому времени, несмотря на запрет Ланской, труп аккуратно переместили в сторону – каждый раз его обходить всем надоело, через тело начали переступать, отпихивать и, наконец, допихали. Судя по следам, Бабиц появился из ниоткуда, платформа была поднята, его следы начинались с края площадки, но слой реголита на самом краю почти отсутствовал.
– Если он поднялся снизу, то как? – Сайкин уже несколько раз предлагал спуститься вниз.
– Взлетел? – предположил я.
– Шутите, Николай Павлович?
– С чего бы. Здесь сила тяготения небольшая, можно, теоретически, отталкиваясь от стенок колодца, подняться наверх.
Майор с сомнением оглядел уходящий вниз тоннель диаметром в пятнадцать метров.
– Я попробовал, – сказал он. – Со страховкой, конечно. Допрыгнуть-то я могу, но оттолкнуться так, чтобы потом в полёте извернуться и зацепиться повыше, не получается, скорее так спуститься можно. А наверху его следов нет.
– Фёдор, что с вездеходом? – связался я с Купченко.
– Пробую починить, но выходит пока, что придётся менять, Николай Павлович, – тут же ответил спасатель. – Сегодня ещё подкручу, поезжу, не получится, завтра попытаюсь перевернуть луноход на бок, там доступ откроется. Но для этого нужно и батарею, и всё остальное демонтировать.
– Приступайте к демонтажу сейчас. Майор Сайкин поможет, а то у него экспериментаторский дух проснулся, как бы нас всех не заразил. Виктор Степанович, возглавите перемещение материальных ценностей? Управитесь до завтра?
– Шутите, товарищ полковник, там делов-то на два-три часа, – Сайкин по-уставному отдал честь и полез наверх.
Майор с Купченко действительно управились за несколько часов, за это время платформа сделала десяток рейсов, привезя контейнеры с продуктами, медицинскую установку и регенераторы. Всё это, в принципе, на базе было, даже еда в складском отделении лежала просроченная, но в ангаре оставлять ценное имущество я не решился – американцы, судя по их действиям, не дремали и могли подгадить в любой момент. Пока одни члены экипажа тащили провода, втыкали контакты в разъёмы и тестировали по сотому разу рециркулятор, другие тоже без дела не остались. Нестерова сидела наверху, у пулемёта, а когда оборудование наконец заработало, её сменила Варя. Можно было бы на этом основной процесс переселения завершить и отправиться вниз, на поиски контейнера, но я этот момент оттягивал как мог – во-первых, из-за банального страха, если один зомби откуда-то снизу вылез, то там же может жить второй. И во-вторых, наступила моя очередь дежурить наверху. Поднялся к ангару, забрался в луноход, сменив капитана-радиста, и уставился на экраны. Во время движения полагалось находиться в кабине в полном облачении, но поскольку вездеход только этой кабиной вращал, оставаясь на месте, я отстегнул шлем, вылез из скафандра, как из змеиной кожи, и уставился на экраны.
Постоянного внимания они не требовали – мало того, что за нами следили с орбиты, сами радары подавали тревожный сигнал из-за малейших помех. Лунная ночь была прекрасна – огромный шар Земли почти не забивал свет звёзд, глубокое чёрное небо затягивало в себя, а неподвижный ландшафт вокруг не навевал уныние, он успокаивал. Через час меня начало клонить в сон, пришлось выпить таблетку, она помогла, но всё равно вокруг ровным счётом ничего не происходило. Я крутился вместе с кабиной, разглядывая окрестности сквозь стекло. Единственным выпадающим элементом был второй луноход, лежащий в ангаре на боку с откинутым колесом. На Земле такую махину пришлось бы мощными домкратами удерживать, здесь хватило лебёдки. Отличная планета, жаль, что так и останется безжизненной, перспектив у Луны в качестве места обитания для человека нет никаких – слишком маленькая сила тяжести, отсутствие магнитного поля и атмосферы. Перевалочный пункт к другим небесным телам, Марс, пояс астероидов, спутники Юпитера. От того, сколько ещё предстоит сделать в этом мире, дух захватывало, как и от того, чего здесь достигли. В моей реальности такие поселения ещё лет тридцать ждать, не меньше, если они вообще когда-нибудь появятся.
Я достал из кармана два флакона, зажал между большими и указательными пальцами, встряхнул. В левом были остатки препарата, за который я заплатил единицами, оставалось ещё примерно пять доз. В правом порошок, переданный Ириной и разбавленный коньяком, позаимствованным у Шацкой на «Заре». Половину за час до того, как найду, и остальное на месте. Оставалось только найти этот злосчастный синий кристалл, в какой стороне он находится, должен был показать кулончик, который я тоже достал и подвесил над приборной доской. Вопреки гравитации, камушек чуть заметно тянуло к югу. Убрал флаконы обратно в карман, нажал кнопку связи – красная лампочка вызова моргала часто-часто.
– Слушаю, Виктор Степанович.
– Николай Павлович, у нас проблема, – отозвался Сайкин. – Нестеровой нездоровится.
– Что-то серьёзное?
– Нет, сыпь и небольшая температура, тридцать семь. Если до утра не оклемается, вас снова сменит Варвара Сергеевна.
(40). Сторона 1. 14 июня, воскресенье
– Угораздило тебя, – Димка сделал усилие, чтобы не рассмеяться.
В мире Соболева Нестерова-два лежала с каким-то отравлением, а в его собственном мире Нестерова-один сидела на кровати посеревшая и даже слегка позеленевшая. А всё чебуреки на рынке, с их дурманящим запахом, вроде пошли за продуктами для здорового питания, и не удержалась, купила две штуки, зажаренные в тёмном прогорклом масле, с непонятно каким мясом, сдобренным ложкой перца, и оттого безумно вкусные. Димка-то удержался, не стал есть, а Алиса схомячила оба, и теперь бегала от кровати к туалету.
– Вместо того, чтобы издеваться, лучше бы помог, – просипела следователь.
– Укол в течение четверти часа подействует, будешь как огурчик или румяный пирожок, – сказал Дима.
– Сволочь, – выкашляла Нестерова, бросаясь к двери, – не надо про еду.
Куприн пожал плечами, вместо того чтобы свой законный выходной провести как надо, ему пришлось мчаться в больницу за метоклопрамидом, в вену колоть лекарство Нестерова не хотела ни в какую, пришлось воткнуть иглу в задницу. А поскольку та была немаленькой, то препарат расходился по крови медленно.