– Наезжаем и поднимаем.
Фёдор осторожно оставил шлем между колёсами, донный манипулятор поместил шлем в камеру, упаковал в полиэтилен. На оборотной стороне виднелась фамилия владельца – Бабиц. Пока спасатель радовался находке, я ещё раз проверил монитор.
– А вот и следы. Видишь? Езжай по ним, постарайся колесом наехать, чтобы убрать.
Следы от ботинок начинались в пяти метрах от шлема, появляясь из ниоткуда и шли в сторону базы. В двух километрах от этого места мы проезжали, и следов там точно не было, я проверил по записям, отмотав на нужные координаты.
– Едем в сторону базы, – решил я. – Раз с батареей неполадки, да? Но медленно.
Вездеход наехал колесом на первый след, уничтожая улику, и попёр дальше. Цепочка отпечатков ботинок шла ровно, словно человек на плацу вышагивал, и тянулась минимум на триста метров. А потом обрывалась, в этом месте следы изменяли направление, делая правильный замкнутый круг метров десять в диаметре. В центре этого круга поверхность реголита была чуть приподнята и тоже насыпана неровно.
Мы с Фёдором вылезли через донный люк, смели пыль со стального листа и спустились на несколько метров вниз по явно рукотворному проходу – его стенки были сильно уплотнены, как при использовании проходческого бура. Который, кстати, на станции где-то валялся, только в разрушенной части, и его никто особо не разыскивал. Проход переходил из вертикального в горизонтальный, и, судя по приборам, вёл прямо туда, где находилась наша база. Я стоял перед сложным выбором – или послать Фёдора одного, или вернуться на базу и послать его вместе с Сайкиным, но потом стыдно стало, чего это товарищ полковник всё время за чужие спины прячется. Так что решился.
Вездеход пополз почти над нами на автопилоте, в случае чего буровая установка должна была вызволить нас из-под толщи лунного грунта, а мы с Купченко, в скафандрах, с пистолетами наизготовку, потопали по проходу. Узкому и невысокому, два на два, словно в нору забрались. Я шёл впереди, Фёдор – замыкающим, держа перед собой планшет с выведенными на него четырьмя камерами, путь освещали фонарями.
Лаз уходил вниз, но очень плавно, сейчас мы шагали на глубине в шесть метров, бур у вездехода спокойно доставал до двадцати, так что запас ещё был. Внезапно проход резко расширился, образуя круглое подземное помещение радиусом в несколько метров, со столбом посерёдке. С одной стороны от столба стоял проходческий комбайн, с другой – путь был свободен, и дальше шёл такой же тоннель.
– Ух ты, кто-то здесь копал, – сказал Фёдор, тщательно всё фиксируя на камеру. – Смотрите, а вот и он. Ящик, который Бабиц потерял.
Возле комбайна стоял открытый контейнер с небольшим, размером с теннисный мячик, куском синего инопланетного стекла. Моя подвеска словно взбесилась, казалось, у неё есть собственные силы, которые притягивают мою шею к находке. Я подхватил ящичек, положил в пакет, а пакет в ранец. Надевать ранец на спину не стал.
– Ну вот, миссия выполнена, – весело сказал Фёдор и два раза выстрелил.
Я отшатнулся, оглядываясь. В проходе, уходящем дальше, к станции, человек медленно падал на пол, раскинув руки – две пули придали ему импульс. Скафандр незваного гостя был щедро присыпан пылью, забрало шлема затемнено, но надпись «СССР» отлично читалась. И обрывки жёлтой изоленты я тоже узнал, такой мы связывали труп Бжезецкого, на всякий случай. Десять слоёв изоленты не каждый силач порвёт, а он – смог.
Фёдор стрелял и стрелял, пока не высадил весь магазин. Бжезецкий лежал на полу, не шевелясь, из пробитых отверстий ничего не вытекало, крови в мертвеце не было.
– Возвращаемся? – Купченко быстро перезарядил пистолет.
– Нет, пойдём посмотрим, откуда он пришёл, – я зачем-то решил поиграть в героя, словно шило в задницу кольнуло. – Наверняка со стороны базы, значит, должен быть проход.
Выход в колодец появился через двести метров, всё это расстояние мы шли очень быстро и постоянно оглядываясь, но мертвец, видимо, умер окончательно и нас не преследовал. Небольшой выступ в мёртвой зоне прожекторов выходил прямо на площадку перед шлюзом, я спрыгнул первым, Фёдор – вторым.
– Молчок, – предупредил я его и пошёл докладывать Ланской, перед этим тщательно заперев шлюз и запретив выходить наружу всем, кроме Купченко, пришла его очередь дежурить. Фёдор отказываться не стал, полез наверх, через десять минут вниз спустился Сайкин. Он попытался спросить, что, собственно, произошло, но я сделал ему знак, мол, позже, и закрылся у себя в каюте.
– Отлично, – полковник госбезопасности на появление мертвеца никак не отреагировала, зато на кристаллы – очень даже. – Поздравляю, Николай Павлович, не ожидала, что у вас получится. Контейнер этот спрячьте и ждите дальнейших инструкций.
– В одном помещении с этой гадостью? – спросил я. – Записи с американцами отлично помню, и то, что с ними произошло.
– Не допускайте контакта с кожей, и ничего не случится, – отрезала Ланская. – Если боитесь, оставьте его на поверхности, в ангаре. Отбой.
И отключилась. Контактировать с инопланетной хренью совершенно не хотелось, всё геройство, которое переполняло меня последний час, куда-то испарилось. Я достал коробочку с артефактом, поводил над ним кулоном – на всякий случай, вдруг это что-то другое. Но нет, маленькая синяя стекляшка тянулась к большой изо всех сил. Снял перчатки, вспомнил, что лекарство не выпил, и выдохнул с облегчением, у меня был ещё целый час.
Положил пакет с коробочкой в контейнер, который мне выдали, нажал кнопку, дождался, пока диод не изменит цвет с зелёного на красный – теперь, кроме меня и конкретных, хотя и неизвестных мне людей, никто его просто так, без мощного взрыва, не откроет. Поискал глазами пистолет и понял, что оставил его рядом с шлюзом, на скафандре. И дверь, похоже, забыл закрыть, хотя вот точно помнил, что закрывал.
– Оружие ищете, Николай Павлович? – мне в затылок уткнулось что-то твёрдое.
– В чём дело, Варя? – я старался сохранить спокойствие.
– Вы ведь наверх собирались, артефакт припрятать? – капитан Урсляк потянула ручку контейнера к себе. – Не стоит, я это сделаю сама.
И тут же схватила меня за шиворот – в коридоре стоял Сайкин. Майор явно не ожидал увидеть радиста, который держит командира на мушке.
– На пол, Витя, – в голосе Урсляк прорезались металлические нотки. – И не двигайся, иначе буду стрелять.
В глазах майора проскользнуло удивление, потом – сомнение. Штатный десантник прокручивал в голове ситуацию, я бы на его месте лёг и не отсвечивал, но Сайкин решил иначе. Он оттолкнулся ногой от стены и прыгнул в сторону, одновременно выхватывая из-за пояса пистолет. Гэбэшнику не хватило доли секунды, Варя не сомневалась, она выстрелила, на лбу у майора появилось красное пятно, а тело по инерции ударилось о переборку, потом о другую, после чего свалилось вниз.
– Дурак, поэтому до сих пор в майорах ходил, – презрительно сказала Варя. – Был бы такой же умный, как полковник, остался жив. Да, Николай Павлович?
Я кивнул. Рисковать жизнью из-за инопланетной фигни не хотелось.
– Тогда давай прогуляемся.
Мы прошли гуськом мимо валяющейся в небытии Нестеровой, добрались до командирского терминала. Мне казалось, что Урсляк нужны мои ладонь и глаз для разблокировки пульта управления станцией, но женщина прекрасно справилась без меня. Она ввела какой-то код, нажала несколько клавиш.
– Ну вот и всё, товарищ бывший командир. Сработало, а я сомневалась. Теперь марш в свою комнату.
Капитан заблокировала дверь снаружи, я кинулся к терминалу, вызывая Фёдора, но связь не работала. Не работала связь и с Ланской, и с лунными станциями. Только камеры исправно передавали изображения. Как человек в скафандре поднимается на поверхность, машет рукой, из вездехода появляется другой человек – Фёдор Купченко. И падает на реголит с разбитым пулей забралом шлема. А потом его тело плавно пролетает мимо нашей станции и скрывается внизу, на дне колодца. Урсляк за это время побывала в ангаре, вернулась, забралась в вездеход, и когда тот отъехал на несколько сотен метров, волоча за собой мачту связи, ангар взорвался. Мы остались на станции вдвоём – бессознательная Нестерова в медблоке и я, запертый в каморке три на три метра.
Вездеход бодро двигался на юг, развив максимальную скорость. Варя сидела, сжав губы и следя за картой, мачту она сбросила в нескольких километрах от станции, навряд ли кто-то ей ещё сможет воспользоваться. Возле места с переданными координатами она остановилась, отключила батарею и активировала направленный передатчик. Через сорок минут неподалёку прилунился небольшой летательный аппарат.
Варя подхватила контейнер и заспешила к челноку. Стоило ей подойти, шлюзовое отверстие выкинуло манипулятор, который подхватил скафандр и затащил его внутрь. Там были привычное давление и атмосфера, Урсляк сняла шлем, улыбнулась черноволосому мужчине с кривым носом. Тот дождался, пока Варя отсканирует свою радужку и ладонь, и только тогда улыбнулся в ответ.
– Всё в порядке? – спросил пилот. – Что с остальными? Почему был взрыв?
– Заперла на станции, как и приказано, – Варя стащила перчатки, – пришлось взорвать ангар, чтобы на время отключилась связь, но через часа два они смогут выбраться на поверхность. Когда всё произойдёт?
– Через двадцать минут рванёт грузовик, я уже послал сигнал, и у нас окно где-то в полчаса, потом никто отсюда не уйдёт. Готова?
– Да.
В руке у женщины появился пистолет, она прижала его к голове напарника, выстрелила. Мужчина умер, так ничего и не поняв, Варя вытолкнула его наружу, сама уселась в кресло пилота, вдавила кнопку старта. Челнок загудел, реактивные струи вырвались из двигателей, бросая его вверх, к звёздам. Когда он пересекал орбиту станций, где-то вдали, в тысяче километров, грузовой корабль советских ракетно-космических сил, пристыкованный к станции «Луна–2», взорвался, засоряя пространство мелкими металлическими частичками, которые начали свой путь вокруг Луны. Но челнок они не задели, кораблик успел вырваться в межпланетное пространство.