Сегодня туман был тонким, он укрывал полупрозрачной кисеей женщину до плеч, и Павел отчетливо видел черты ее прекрасного лица. Высокие крылья бровей, чуть раскосые огромные глаза, тонкий прямой нос и полные приоткрытые губы. Напитые влагой локоны облепляли груди, покатые плечи блестели капельками воды.
«Как она стоит на хвосте?! Ей же больно!» — подумал мужчина.
— Иди ко мне. Иди. — прошептала красавица, и этот шепот вошел в уши Павла до самого сердца, сжал желудок, напряг все остальное. Он стал быстро сдирать с себя одежду. Вот для чего он сюда сегодня ехал! Вот оно это самое «И»….
«Фррр!» — сказала лошадь. Он воткнулся в воду, не глядя, потому что не мог выпустить ее из виду. А она, как назло, все больше тонула в белесых пластах, таяла, отдалялась. Когда Павел добежал по неглубокому дну, утопая ногами в иле, до середины заводи, женщины уже не было. Она исчезла вместе с последними туманными нитями.
На следующий день был дождь. Вернее он начался еще ночью, мелкий, нудный и никчемный и продолжался до вечера. Лесник все равно съездил к озеру, чтобы убедиться, что русалки в дождь не плавают. Наказывая себя за глупость, разобрал бурелом возле речки, заменил видеокамеру и грязный, мокрый измученный вернулся в избушку.
Полина.
— Я же говорил тебе, что это дурацкая идея — лететь к твоему отцу в гости на вертолете! — вихрастый брюнет, сидя на траве рядом с маленьким геликоптером, старательно прикладывал к коленке листик подорожника.
— А как еще можно было быстро доставить такой большой подарок? И вообще, Армен! Не спорь со мной, неправый изначально, — весело пропела девушка, — К чему цитаты, громкие слова? Я — женщина! А значит, я права. И даже если вдруг допустим, что случайно я неправа, то ты — неправый вдвое. Да, потому, что споришь ты со мною! — с этими словами она отобрала подорожник, от души поплевала на него и приклеила к царапине. — Вот так надо. Учись, студент!
— Это ж кто так сказал?
— Я.
— Тогда сдаюсь. — засмеялся парень, прижимая Полину к себе и быстро целуя ее в нос, — У нас на Кавказе говорят, что с женщиной спорить не надо, женщину надо любить.
— Вот и расскажешь сейчас это моему папе.
— Вах! Напугала. Где тут твой папа, давай его сюда, рассказывать буду.
Армен и Полина открыли незапертую калитку и вошли во двор. Участок в 6 соток был огорожен сплошным пластиковым профилем от набегов косуль, кабанов и зайцев. Хозяин каждый год старательно высаживал ведро картошки, лук, сеял огурцы и зелень. И каждый год на эти пять грядок нацеливался весь лес. Делались подкопы, прокапывались ходы…
В дальнем углу возвышался сарай для лошадки, впритык к нему сеткой рабица вдоль забора были разделены несколько загонов. В одном из них кто-то лежал. Рядом паслась Флешка.
Большую часть территории занимал двухэтажный дом из толстых пропитанных чем-то бревен. Углы искусные мастера сложили в обло и они выступали столбиками круглых торцевых колец. Даже цокольные полметра не портили стиль, потому что были обложены половинками валунов и изображали завалинку.
Окна и двери, украшенные резными наличниками в три ряда, делали дом похожим на деревянную шкатулку. На коньке раскачивался флюгер-петушок в разноцветном оперении. Взайдя на ступеньки высокого крыльца, Армен произнес:
— Что же они так скрипят. Смазать надо!
— Ничего ты не понимаешь. Это специально сделано, для сигнализации и запугивания нежданных гостей.
— Вах, я уже напугался, пойду домой. — засмеялся парень.
Тяжелая дубовая дверь с чугунным кольцом вместо ручки тоже оказалась незапертой. В доме было тихо, холодно и темно.
— Похоже, здесь в лесу уже коммунизм наступил. Все нараспашку.
— Нет, милый. Похоже, здесь в лесу что-то случилось.
Полина нашла отца в спальне. Он лежал с закрытыми глазами одетый на покрывале.
— Папочка! — бросилась к нему девушка. — Что с тобой, папа?
Павел с трудом открыл мутные глаза:
«О, Полинка. Ты мое солнышко, как ты там, в городе, как учеба? Смотри в тумане не ныряй. Русалка … обманет. Не верь…. Там вода горит. Пить…»
— Да, ребята, фолликулярная ангина дает очень большую температуру. Если бы вы не приехали, последствие могли бы быть нехорошие. Сейчас все опасности позади. Жар спал. Меньше 38,5о температуру не сбивайте.
— Почему?
— Потому, девушка, что температура — это не только показатель наличия воспалительного процесса, но и того, что в организме работает иммунная система, идет война хороших с плохими. И повышение температуры — одно из главнейших оружий иммунитета.
— Значит, папа останется дома?
— Да. Никуда его везти не надо. Это нецелесообразно и опасно пока. Я привез вам автономную больничку. Здесь все есть. Кто-нибудь из вас умеет пользоваться приборами? Если нет, я останусь, пока не приедет медсестра.
— Я умею. Племянника в ауле лечил от ветрянки.
Молодой врач в белом чепчике, из-под которого выбивались рыжие завитушки, посмотрел на Армена. Глаза горца потихоньку наливались ревностью. Эскулап сморщил веснушки на носу и ничего не сказал.
— Я подруге позвонила. Она — врач.
— Хорошо.
Есения.
«Да уж, совсем не так я планировала это знакомство. Почти пять лет, как я знаю этого мужчину заочно. Полинка — солнечная, открытая, доверчивая душа делится со мной всем и сразу. У нее нет ограничений, типа: „А интересно ли это собеседнику?“, „А не используют ли информацию против меня?“. Что болит, о том мне и рассказывает. За это ее и люблю.
Вода, говорят, камень точит. И ее монологи о папе-леснике за несколько лет проточили-таки дырочку в моем сердце. Но из ее же повествований стало ясно, что мужчина — закоренелый, закостенелый, убежденный холостяк. И тогда у меня созрел план….
План, который вылился в… блин, он сейчас еще льется у меня по щекам. Вот сижу около кровати, а он спит. Сижу не потому, что чувствую свою вину, а потому что ужасно жалко его. Ну и вину, конечно. Бедненький!»
— Русалка… С тебя капает… Это правда ты или мне снова снится? — Паша смотрел на нее во все глаза и улыбался. Он попытался приподняться. Но голова закружилась, он испугался, что снова провалится в небытие и она исчезнет. — Ты не уйдешь?
— Нет.
— И не уплывешь?
— Угу.
— Обещаешь?
— Да.
— И выйдешь за меня замуж?
— Ты бредишь?
— Нет.
— У тебя температура!
— А когда поправлюсь, согласишься?
— Ты же меня не знаешь!
— Я тебя чувствую!
Павел.
Ушла. Конечно, мини больничка сама все делает. Можно не мерить температуру, не подавать лекарства…. Но она же только спустилась на первый этаж. Пусть отдохнет. Я знаю, чувствую, что она согласна. Господи, хорошо-то как!
В первый раз за 25 лет мне так хорошо!
Начиналось все замечательно. Общежитие, мне 20, ей 20. Студенческая свадьба. Ожидание рождения дочки. Она умерла при родах. Потом узнал, что ей нельзя было рожать, и она зная об этом, мне не сказала. Мы с Полиной любим и помним ее.
И началась эпопея папы-одиночки. Чтобы не бросать институт бросался на все реальные в моем положении работы. Те, которые позволяли вовремя менять памперсы и греть смеси в бутылочках для моей малышке.
Даже дворником пришлось поработать. Это только кажется, что «жуки» в ваших дворах сами все делают. Нет, роботы они, конечно, классные, и самоанализ присутствует и самообучение. Но это сейчас. Они же поначалу совсем, как малые дети, были. Потенциала вагон, а информационной базы кот наплакал. Первые уборщики улиц были наивны и старательны.
Той, уже заложенной минимальной информации о мусоре, хватало им разве что на отсортировку металла, пластика и биологических отходов в разные емкости. Но, например, целлофановый пакет с гнилой картошкой или кусочки шоколадки в фольге ставили их в тупик.
Помню, у меня на попечении было 4 робота-уборщика. Работал я дома, так как за ребенком нужен был постоянный присмотр. Ко мне шел сигнал о том, что у подопечного затруднение, я садился за стол и решал проблему так сказать, вручную. Никогда не забуду, как два «жука» хотели друг друга в металлолом сдать. Хватают коллегу за грудки и запихивают в грузовой отсек по очереди. Детвора вокруг толпилась, смеху было на весь квартал.
Да ладно, вырастил девушку. Вон уже с парнем приехала. Завтра разберусь кто, с чем и откуда. Теперь дочка папе счастье устраивает.
Пять лет Полина талдычила мне о своей прекрасной подруге. Я уже стал воспринимать ее, как члена семьи, незримо присутствующего третьим. Я знаю о ней все! Сколько раз она влюблялась, какой породы у нее собака, чем болела за эти пять лет, и даже размер туфель и кольца.
Последние полгода я дошел до того, что представлял нашу встречу, только не знал, как намекнуть Полине, чтобы она все организовала. А, когда дочь объявила, что приедет с подругой, совсем почти решился покончить с холостяцкой жизнью.
Сбила с толку русалка. Да так сбила, под корень! Прямо с ног свалила, зараза! Догадывался, надеялся и боялся, а вдруг не она. Если не она, то все напрасно, не нужна никакая подруга, вот эта нужна с хвостом…. Завтра мне исполнится 45 лет…. Завтра.
Завтра.
За окном, не переставая, лил дождь, а в гостиной было тепло и празднично. Полинка развешивала последнюю гирлянду с флажками. Вернее, командовала Арменом, который балансировал на хромой стремянке где-то под потолком.
Есения с мамой раскладывали по тарелкам салаты, которые наготовили за ночь девушки, и пирожки, которые принесла пожилая женщина. Мокрый Жук испарялся на полу возле потрескивающего дровами камина. Потому вкусный ванильный запах слегка перемешивался с ароматами собачьей шкуры. Именинник на правах больного с наслаждением наблюдал за происходящим с большого уютного дивана. Наконец все расселись и взялись за ножки наполненных бокалов.
— Уважаемый Егор Павлович, — Армен слегка покачнулся. Видимо под столом его кто-то пнул. Павел улыбнулся, — Да, Павел Егорович то есть. Я от всей души поздравляю вас с Днем рождения и прошу руки вашей дочери.