А мама забеспокоилась:
— Феде не повредит?
— Магнитный импульс экранируется, — сказал Петр. — У нас тут много аппаратуры. Ничего с вашим Эфдэ не случится.
Я хотела поправить, что Федя не Эфдэ, но тут все зашумели.
И стало так светло, что даже в очках хотелось зажмуриться. Но я не зажмурилась. Я смотрела. И увидела высоко над острым шпилем здания еще одно солнце. Оно было яркое и теплое.
И все стали хлопать в ладоши и толкать друг друга в плечи. И говорить:
— Вот мы и зажгли наше солнышко!
Меня кто-то подхватил подмышки и подбросил вверх. Я не испугалась. Новое солнышко светило в лицо. Было очень тепло.
Как мы сели на корабль.
Петр сказал:
— Мы такие солнышки везде в Арктике зажжем. То, что там сейчас светит, — устаревшие модели, слабый энерговыход, короткое время работы. Вот это — совсем другой коленкор. Будет у вас там так тепло, что ананасы начнут цвести.
Я рассматривала корабль. На нем мы сейчас поплывем. Петр привез меня и маму на причал. Это не море, это река. Обь. Широкая, но другой берег все равно виден. И волны не такие, как в море. И вода не холодная.
— Об экологии подумай, — сказала мама Петру. — Вся Арктика от ваших солнц растает. Мамонты опять вымрут.
— Что-нибудь придумаем, — сказал Петр. — Среднюю Азию преобразуем, так неужели Север пустынным оставим? Советские люди должны жить везде. И жить в комфорте!
Корабль дал гудок.
— Нам пора, — сказала мама и взяла меня за руку. — Спасибо, Петр.
— Смотри в оба, Почемучкина, — сказал мне Петр. — Вы еще такое увидите!
Потом он долго нам махал, а корабль плыл по реке. А река становилась все шире и шире.
— Это море? — спросила я.
— Ювенальное море, — сказала мама. — Искусственное море, специально сделанное для гидроэлектростанций.
— Здесь все искусственное, — засмеялась я. — Солнце, море, роботы.
— Зато люди самые настоящие, — сказал дядя, который проходил мимо нас. — Настоящие ученые, настоящие труженики. Вырастешь, тоже постарайся быть такой.
— А вы кто? — спросила я, а мама дернула меня за руку.
Дядя приложил ладонь к фуражке и ответил:
— Я — капитан этого славного судна. Федос Петрович Бывалый. Бывалый — это фамилия такая.
Я засмеялась. Разве такие фамилии бывают? Но Федос Петрович не обиделся, а даже пригласил нас подняться на мостик. Я не могла понять — где мостик? Оказалось, так называется место, откуда управляют кораблем.
— Корабль хоть и небольшой, но очень быстрый, — сказал капитан. — Как только выйдем на фарватер, то сразу взлетим.
— Разве корабли летают? — удивилась я. Но Федос Петрович рассказал, что это особый корабль. Он может плавать, может летать. Только невысоко над водой. Зато очень быстро. Поэтому мы и глазом моргнуть не успеем, как окажемся в другом месте.
Я моргнула, но вокруг все еще было море. Наверное, мы пока не вышли в этот самый фарватер.
Как мы плыли по каналу.
Корабль летел. Быстрее, чем дирижабль. Из корпуса выдвинулись крылья.
— Как на самолете, — сказала мама. — Смотри, чтобы тебя не продуло!
— Не продует, — сказала я. Место, где гуляли пассажиры, называется палубой. Мы там сидели и смотрели. С боков корабля поднялись прозрачные стекла, поэтому ветра не было. А берег несся так быстро, что дух захватывало.
Федя сказал, что корабль, а точнее — экраноплан, набрал крейсерскую скорость. Мимо нас не только берег проскакивал и стоящие на берегу города. Проскакивали другие корабли. Много кораблей. Все они были грузовыми. Но были и такие, как наш. Первый раз я испугалась, что мы столкнемся с другим экранопланом. Он несся нам навстречу и ревел. Но Федос Петрович объяснил, что столкновений быть не может. Всеми кораблями управляет большая вычислительная машина. Она следит чтобы никто не столкнулся.
— Скоро войдем в канал, — сказала мама. Она следила по экрану за нашим кораблем. — Видишь, тут начинается система каналов, по которым вода из сибирских рек идет в пустыни и степи. Раньше там не было воды, все оказалось мертвым. Даже море высохло. Но теперь все по-другому.
— А разве море может высохнуть? — спросила я.
— Может, — сказала мама. — А вот и канал. Канал имени Ленина.
Я ничего не заметила. Такая же река, как и раньше. А потом берега стали сближаться. А наш корабль замедлил полет. А затем и вовсе сел на воду. И крылья убрал. И прозрачные стекла. Мы стали как обычные корабли.
— Видишь, какой берег? — показала мама.
Берег был выложен шестиугольниками. Они блестели на солнце.
— Это специальное покрытие, — сказала мама. — Чтобы вода не уходила в почву, чтобы течение сохранялось. А еще оно получает энергию прямо от солнца.
Мы стояли на палубе и смотрели. И махали руками проплывающим кораблям. Мы ведь теперь не летели. Мы плыли. Как и остальные корабли.
По берегам росли деревья. На них висели яблоки. Мне захотелось попасть на берег и сорвать яблоко.
— Скоро будет стоянка, — сказал матрос. — Там и покушаете фрукты.
Как мы были на базаре.
— Это — базар, — сказала мама. — Здесь продают фрукты, овощи.
Повсюду стояли полосатые разноцветные палатки. В палатках стояли столы. На столах лежали кучи фруктов, орехов и овощей.
— Сейчас что-нибудь купим в дорогу, — сказала мама. — Стоянка два часа, время у нас есть. Всегда мечтала побывать на восточном базаре!
И мы пошли мимо прилавков. За ними стояли люди.
— Подходи! Пробуй! Кушай! Покупай! — кричали они.
Пахло очень вкусно. У меня слюнки потекли.
— Что ты хочешь? — спросила мама.
— Все, — сказала я. У меня глаза разбегались.
— Вай, какая хорошая девочка! — закричал один продавец. — Иди сюда, девочка, иди!
Я подошла, и он дал мне большое красное яблоко. Мама протянула ему карточку.
— Зачем деньги? — удивился продавец. — Так кушайте!
Мама тоже получила от него яблоко. И мы пошли дальше. Я почти не знала как называются то, что лежало на прилавках. Федя подсказывал. Дыни, арбузы, грецкие орехи, яблоки, груши, финики, ананасы, персики. И нам все давали попробовать. И денег не брали. Только руками махали. Одна женщина со множеством косичек сказала:
— Мамаша, что же у вас ребенок такой бледненький? Совсем ее фруктами не кормите?
— Мы на севере живем, — сказала мама.
— Вай-вай-вай, — сказала женщина. — Зачем на севере? Приезжайте к нам жить! У нас тепло! У нас витамины! В нашем колхозе всем работа найдется!
— Спасибо, — сказала мама.
— Мы приедем, — сказала я. Очень мне понравились ее косички.
Женщина дала маме дыню. Хотела дать еще арбуз, яблок, орехов, но нам и класть было некуда. Мама опять попыталась заплатить. Но женщина замахала руками.
Я объелась. Я перепробовала все, чем угощали. Когда мы вернулись на причал, знакомый матрос сказал:
— Тут всегда так. Не знают куда урожай девать. То есть знают, конечно. Но если берешь понемногу, то денег не берут. Кушай на здоровье. Вот что значит вода! Без каналов тут пустыня была. А теперь — цветущий сад.
— А как строится канал? — спросила я. — Лопатами копают?
Матрос засмеялся.
— Скоро увидишь, — сказал он.
И я скоро увидела.
Как строится арык.
Мне надоел этот мальчик. Он был гораздо меньше меня. И постоянно задавал один и тот же вопрос:
— Папа, а как строится арык?
А папа ему отвечал:
— Арык строится так. Берут лопаты, заступы. Отмечают место, где пройдет арык.
— Как отмечают место? — спрашивал мальчик.
— Ну, протягивают веревочки от колышка к колышку. Колышки — это таки заостренные палочки, которые втыкают в землю.
Наш корабль плыл по каналу. Здесь он не мог разогнаться так, чтобы лететь над водой. Как сказал капитан, тут слишком узко. Я хотела пойти в каюту, потому что наизусть знала как строится арык, но тут папа мальчика сказал:
— Вон, смотри, там прокладывают новый канал.
— Где? Где? — закричал мальчик.
— Да вон же, — показал его папа. — Видишь там облако?
— Ой, пожар! — вновь закричал мальчик. Папа рассмеялся.
— Нет, не пожар. Это пыль. Специальная машина прокладывает канал.
Я тоже стала смотреть. Пыль поднималась до неба. А по земле ползла огромная машина, похожая на черепаху. Впереди у нее вращались огромные колеса с ковшами. По бокам двигались лапы. Лапы были и сзади. Они перебирали и укладывали что-то блестящее.
— Смотри, — сказал папа мальчику. — Впереди у копальщика роторные ковши. Они извлекают почву, делают глубокий ров. Почва внутри самой машины превращается в плотную пленку, которую укладывают в ров, чтобы вода не уходила в землю. Спереди машина похожа на крота, а сзади — как паук. Видишь, как ловко она перебирает лапами? Внутри целый завод.
— Какая она большая! — закричал мальчик.
— Нет, эта машина еще не большая, — сказал его папа. — Она прокладывает маленький канал, почти как арык. Для колхоза. Видишь, там домики? Арык дойдет до домиков, будет у них своя речка. А такой канал, по которому мы плывем, прокладывают гораздо более крупные машины.
Я слушала и смотрела. Мне тоже стало интересно. И захотелось посмотреть на машину, которая делала канал, по которому плыли мы. А мимо нас плыли другие корабли. Даже не верилось, что этот канал делала машина. А машину делали люди.
А потом мальчик опять спросил своего папу:
— Папа, расскажи — как делают арык?
И я пошла в каюту.
Как мы ехали на Байконур.
Корабль поплыл дальше. А мы остались. Мама сказала:
— Сейчас за нами приедут.
Вокруг была степь. И очень жарко. Мама надела мне на голову панаму. Федя поводил боками, охлаждался.
— Смотри! — вдруг крикнула мама и показала вдаль.
Там вспыхнул яркий огонек, а в небо поднялся столб дыма.
— Ракета взлетает, — сказала мама. — Здесь космодром. Байконур. Мы туда поедем.
— Мы полетим в космос! — я от радости захлопала в ладоши. — Мы полетим в космос!